– Я предполагаю, что вы с отцом чувствовали себя заговорщиками?
– Когда папа был уверен, что моя мать не видит, он мне всегда подмигивал. Иногда по утрам клал в мою сумочку купюру.
– Чтобы купить ваше молчание?
– Потому что ему нравилось давать мне деньги.
– Вы мне говорили, что вам случалось вместе обедать.
– Все верно. Он назначал мне встречу шепотом, стоя в коридоре. В ресторане он предлагал мне заказывать самые дорогие блюда, иногда приглашал в кино.
– В то время он уже носил желтые ботинки?
– Я видела его в них всего один раз. Когда я спросила, где он переобувается, папа ответил, что по делам службы вынужден снимать комнату в городе.
– Он дал вам адрес?
– Не сразу. Все это длилось довольно долго.
– У вас есть возлюбленный?
– Нет.
– А когда вы познакомились с Альбером Жорисом?
Моника не покраснела, не запнулась. Она была готова и к этому вопросу.
– Четыре или пять месяцев тому назад.
– Вы его любите?
– Мы хотели вместе уехать.
– Чтобы пожениться?
– Когда он достигнет соответствующего возраста. Сейчас ему только девятнадцать, и он не может вступать в брак без согласия родителей.
– А они отказались дать свое согласие?
– Конечно, они бы ни за что этого не сделали.
– Почему?
– Потому что у него нет должного положения в обществе. Его родители только об этом и думают. Как и моя мать.
– И куда вы намеревались отправиться?
– В Южную Америку. Я уже подала заявление на паспорт.
– У вас есть деньги?
– Я скопила немного, откладывая часть зарплаты.
– Когда вы впервые пошли к отцу, чтобы попросить у него денег?
Девушка посмотрела прямо в глаза комиссару и вздохнула:
– Так вы и это знаете!
И тут же добавила:
– Я подозревала. Поэтому и говорю с вами столь откровенно. Я не думаю, что вы негодяй, который обо всем доложит моей матери. Если только вы не похожи на нее!
– Я не намереваюсь беседовать о ваших делах с вашей матерью.
– Впрочем, это мало бы что изменило!
– Вы хотите сказать, что по-прежнему намерены уехать?
– Со дня на день.
– Как вы узнали парижский адрес вашего отца?
На этот раз комиссар был готов к тому, что Моника солжет.
– Его нашел Альбер.
– Следуя за месье Луи?
– Да. Мы все время гадали, чем же он зарабатывает на жизнь. И решили, что Альберу следует проследить за папой.
– Почему вас так это заинтересовало?
– Альбер утверждал, что мой отец занимается какими-то грязными делишками.
– И что бы вам дало это знание?
– В таком случае он должен был обладать немалыми деньгами.
– И вы намеревались попросить у него часть этих денег?
– Некоторую сумму, которой бы хватило, чтобы оплатить билеты на корабль.
– Вы намеревались шантажировать его.
– Вполне естественно, что отец…
– Короче, ваш друг Альбер принялся шпионить за месье Луи.
– Он следовал за ним по пятам целых три дня.
– И что он узнал?
– А что узнали вы?
– Я задал вам вопрос.
– Во-первых, Альбер выяснил, что мой отец снимает комнату на улице Ангулем. Во-вторых, что он не занимается социальным страхованием, а проводит большую часть времени, бродя по Большим бульварам и сидя на скамейках. И еще…
– Что еще?
– Что у моего отца есть любовница.
– И как вы отнеслись к подобному разоблачению?
– Мне бы больше понравилось, если бы его подружкой стала молодая и красивая женщина. Но эта похожа на маму.
– Вы ее видели?
– Альбер указал мне место, где они обычно встречались.
– На улице Сен-Антуан?
– Да. В маленьком кафе. Однажды я как бы случайно прошла мимо и взглянула на нее. У меня было слишком мало времени, чтобы рассмотреть ее детально, но представление составить я успела. Думаю, папе было с ней не намного веселее, чем с моей матерью.
– Затем вы отправились на улицу Ангулем?
– Да.
– И ваш отец дал вам денег?
– Да.
– Вы угрожали ему?
– Нет. Я соврала, сказав, что потеряла конверт с послеобеденной выручкой. И добавила, что если я не верну деньги, то меня уволят с работы и смогут обвинить в воровстве.
– Какова была его реакция?
– Он выглядел испуганным. Потом я заметила на журнальном столике фотографию женщины, схватила ее и воскликнула: «Кто это?»
– И что же он ответил?
– Что это подруга детства, которую он недавно встретил совершенно случайно.
– Вы не считаете, что вели себя подло?
– Я защищалась.
– От кого?
– От всего мира. Я не хочу закончить, как моя мать, в ужасном доме, где все задыхаются.
– Альбер тоже навещал вашего отца?
– Об этом я ничего не знаю.
– А вот сейчас, красавица моя, вы лжете.
Моника посмотрела на комиссара очень серьезно и, наконец, призналась:
– Да.
– Почему вы солгали именно в этом пункте?
– Потому что после убийства моего отца у Альбера могут возникнуть крупные неприятности.
– Вы знаете, что он исчез?
– Он звонил мне.
– Когда?
– Прежде чем исчезнуть, как вы говорите. Два дня назад.
– Он сказал, где собирается укрыться?
– Нет. Он был крайне взволнован. Альбер не сомневался, что его обвинят в убийстве.
– Почему?
– Потому что он ходил на улицу Ангулем.
– Когда вы узнали, что мы напали на его след?
– Когда ваш инспектор начал расспрашивать эту старую каргу, мадемуазель Бланш. Она меня ненавидит. После разговора с ним она хвасталась в офисе, что сказала достаточно, чтобы сбить с меня спесь – именно так она и выразилась. Я пыталась успокоить Альбера, говорила, что скрываться глупо, ведь в этом случае его точно заподозрят.
– Но он не прислушался к вашим доводам?
– Нет. Он был так взволнован, что едва мог говорить по телефону.
– Почему вы уверены, что Альбер не убивал вашего отца?
– А зачем ему было это делать?
И девушка, уверенная в собственной правоте, степенно добавила:
– Ведь мы могли попросить у него любые деньги, которые бы нам понадобились.
– А если бы ваш отец отказался их давать?
– Вряд ли. Альберу стоило лишь пригрозить папе, что он расскажет обо всем моей матери… Я знаю, о чем вы сейчас думаете. Вы считаете меня дрянью, но если бы вы провели свои лучшие годы в атмосфере Жювизи…
– Вы видели вашего отца в день его смерти?
– Нет.
– Альбер тоже?
– Я почти уверена, что нет. Мы ничего не планировали на тот день. Мы вместе пообедали, как обычно, и он мне не говорил, что собирается следить за отцом.
– Вы знаете, где месье Луи хранил деньги? Если я все правильно понял, то у вашей матери имелась привычка каждый вечер проводить ревизию его карманов и бумажника.
– Она всегда так поступала.
– Почему?
– Потому что однажды, более десяти лет тому назад, мать обнаружила следы губной помады на папином носовом платке. А сама она никогда не красит губы.
– В то время вы были еще совсем ребенком.
– Мне было десять или двенадцать лет, но я тем не менее отлично помню этот случай. Они не обращали на меня никакого внимания. Отец клялся, что из-за жары одна из женщин-упаковщиц упала в обморок прямо на складе, поэтому он пропитал свой платок нашатырным спиртом и дал ей вдохнуть.
– Я полагаю, что это правда.
– Моя мать ему не поверила.
– Давайте вернемся к моему вопросу, ведь ваш отец не мог возвращаться домой с карманами, набитыми деньгами, которые он никогда бы не заработал в торговом доме Каплана.
– Он хранил деньги в своей комнате.
– На платяном шкафу?
– Как вы узнали?
– А вы?
– Однажды, когда я пришла попросить у него денег, он влез на стул и снял со шкафа желтый конверт, в котором лежали тысячефранковые банкноты.
– Много?
– Солидная пачка.
– Альбер знал о тайнике?
– Это не причина убивать. Я уверена, что Альбер этого не делал. Впрочем, он никогда бы не смог использовать нож.
– Откуда у вас такая уверенность?
– Однажды я видела, как он порезал себе палец складным ножом и чуть не упал в обморок. Ему делается плохо от одного вида крови.
– Вы спите с ним?
Моника снова пожала плечами.
– Что за вопрос! – бросила она.
– Где?
– Да где угодно. В Париже достаточно гостиниц, предназначенных для этих целей. Не будете же вы утверждать, что полиция этого не знает!
– Итак, резюмируя наш познавательный разговор, я делаю вывод, что вы с Альбером шантажировали вашего отца с целью накопить достаточно денег, чтобы сбежать в Южную Америку.
Она не двигалась.
– Далее я отмечаю, что, несмотря на все предпринятые вами усилия, вы так и не смогли выяснить, откуда берет деньги ваш отец.
– Мы не слишком усердно искали.
– Разумеется, вам был важен лишь результат.
Иногда у Мегрэ появлялось ощущение, что девушка смотрит на него с некоторым снисхождением. Вероятно, она думала, что комиссар криминальной полиции так же наивен, как ее мать, тети и дяди.
– Теперь вы знаете все, – пробормотала Моника, намереваясь встать. – Должно быть, вы заметили, что я не пыталась изображать святую невинность. Мне все равно, какое мнение вы обо мне составите.
Однако что-то не давало ей покоя.
– Вы точно ничего не скажете моей матери?
– Какое это имеет значение, если вы собрались уезжать?
– Подготовка к отъезду займет определенное время. Я бы хотела избежать скандала.
– Я понимаю.
– Альбер несовершеннолетний, и его родители могут…
– Я очень бы хотел побеседовать с Альбером.
– Если бы это зависело только от меня, он был бы в вашем кабинете еще сегодня утром. Альбер ведет себя очень глупо. Я уверена, что сейчас он где-то прячется, дрожа от страха, как заяц.
– Мне кажется, вы не слишком-то им восхищаетесь?
– Я никем не восхищаюсь.
– За исключением самой себя.
– Собой я тоже не восхищаюсь. Как я уже сказала, я защищаюсь.
К чему спорить?
– Вы предупредили моих хозяев, что меня вызвали в полицию?