– Шизофрения – это одна из величайших загадок мозга. Приблизительно тридцать процентов писателей в мировой истории имеют признаки шизофрении. Процентов десять известных политиков. Про художников даже и говорить не стану. А так вообще по клинической картине все верно: да, дефект, внешне выглядящий как слабоумие, распад личности.
«Разум – не обязательный элемент эволюции, а лишь один из возможных ее вариантов. Наш разум настолько уникален, что совершенно одинок во вселенной. Так кто устанавливает нормы? Что такое норма? Где эталон, если нам, жителям Земли, даже не с чем сравнивать? И вот на фоне всего этого приходит он – император Вселенной, созерцавший другие миры. Неужели я должен не верить ему, а верить жалким людишкам, ничего не видевшим дальше Млечного Пути?»
Я пытался найти еще парочку сухих листов, но, боясь порвать намоченную бумагу, вынужден был прекратить чтение и разложить дневник на кровати до полной просушки.
– И долго он там будет теперь сидеть? – поинтересовалась тетка, когда я появился на кухне снова.
О ком она говорит, догадаться было несложно. Моя квартира на четвертом этаже. Филипп занял ветку приблизительно на уровне третьего. Он моментально нас заметил, начал таращить глаза и призывно мяукать, только, к счастью, через окно все равно было не слышно.
Ответить на вопрос Виктории оказалось не так просто. По всем законам логики, нужно было сказать: «теперь он там навсегда». Хотя бы по той причине, что кот невыносим, невоспитан и невоспитуем. Но логика вечно разбавляется какими-то жизненными обстоятельствами, которые могут превратить стройную мыслительную конструкцию в свою полную противоположность. Обстоятельств было несколько. Во-первых, кот был чужой. Во-вторых, его хозяйка, а по совместительству и хозяйка квартиры, где я поселился почти год назад, назначила очень привлекательную арендную плату именно с тем условием, что я буду присматривать за Филиппом, пока сама Ольга Витальевна живет в Италии, помогая дочери воспитывать детей. Кажется, кот понимал, что его лоснящиеся бока являются гарантом почти дармового жилья для его двуногого соседа, и отмораживался по этому поводу как умел. Было еще и в-третьих.
– Смотри, какой он бедный, – сказала Вика, жалостливо растягивая слова. – А если вдуматься, то он просто защищал свою территорию от вторжения какого-то большого хмыря, полного тестостерона, угрожающих интенций и, я бы даже сказала, активно противоречившего законам Российской Федерации. Если честно, то я бы и сама Борьке отомстила как-нибудь… – Она рассмеялась, хитро щурясь, видимо, представляя себе картины сладкой мести с задействованием различных атрибутов телесного низа.
Короче говоря, хотя кот пребывал в шоке и рассказывал со своей ветки ужасные вещи про всех нас, возвращать его все равно пришлось бы. Заверив Вику в своих благих методических намерениях, мол, часок-другой пребывания на дереве пойдут Филиппу исключительно на пользу, я попытался оттереть ее от окна, но она уже заметила. Поскольку я ждал ее возвращения только через пару дней, то без стеснения припарковал «Джетту» прямо под окнами, лишь только высвободилось место.
– Это то, что я думаю? – поинтересовалась тетка, проследив за моим взглядом.
Я кивнул, отрицать все равно бесполезно.
– Инна внесла меня в страховое свидетельство, я езжу, пока работаю над ее делом. А будет ли машина переписана на меня полностью, зависит от результата. Так мы составили контракт.
Виктория покачала головой. Подписывать экспертизу все равно в конечном итоге ей, и она это прекрасно понимала. Понимала также и то, что я понимал. Я ждал ее ответа, затаив дыхание.
– Морочишь только женщину. Шансов по этой экспертизе ноль, я в ней участвовать не буду и тебе не советую. Верни машину, пока не грохнул, – сказала она устало, махнула рукой, мол, все, разговор окончен.
Короче, тетка пошла в тотальный и, похоже, безоговорочный отказ по всем направлениям.
Глава 10. Первый выезд «Джетты»
– Кстати, Саша, насчет опоздания: мы вот только что отплыли.
– Как отплыли? Но это же бардак.
– Зато ты главный.
Хозяйкой медного таза, которым накрывались мои светлые помыслы, а также не очень светлые, но от этого не менее важные карьерные ожидания Бориса, моя мизантропствующая с особой жестокостью тетка пробыла ровно тридцать минут.
В дверь снова позвонили.
– Это опять я, – сказал Борис, входя. Лицо его выражало обреченную сосредоточенность. – Руководитель следственной группы в Ставроподольске принял все твои предложения. Ждут тебя с племянником завтра. Гостиницу нашли не хуже твоего бултыха, командировочные, суточные, все будет.
– За эти полчаса кого-то успели убить? – Виктория стояла в дверях, скрестив на груди руки с видом: а я вам говорила.
– Нет, к сожалению, гораздо хуже.
– И что в нашей доблестной полиции считается хуже убийства?
– Журналисты. Они уже пронюхали о том, что приглашенный эксперт, то есть ты, дорогая, не дал заключения, раскопали информацию о том, что, кроме убиенных собак, никаких прямых улик на Шляпника следствие не имеет, и подняли хай, не хуже того, что был до этого: «Настоящий маньяк на свободе». Короче, из Москвы взяли это дело под особый контроль.
Вика слушала, кивала и, кажется, даже оживилась на словах о «контроле из Москвы», но быстро сориентировалась и снова сделала скучающее лицо: по своему обыкновению, начиная торговаться.
– Мне лет пять понадобится, чтобы все это прочитать. В Ставроподольске есть филфак, я уже говорила, пусть они и читают.
– Они и будут читать, – мгновенно парировал Борис, уже неплохо изучивший своего главного эксперта-филолога и тоже усвоивший тезис о том, что со словами можно бороться словами, потому что слова имеют значение. – СК уже дал официальный запрос. Но кто-то должен им объяснить, что мы ищем и по каким признакам в тексте работаем. Эксперт такого уровня у нас только ты, поэтому ты едешь и назначаешься руководителем филологической части операции. С филологами договоришься сама.
– Сколько времени… – начала было Виктория, поддавшись на этот явный подхалимаж и, думаю, не в последнюю очередь на роскошные условия.
– Сейчас. Срочно. «Газельку» пришлю за вами завтра часам к семи утра.
– А вот «газельку» не надо, – отмахнулась Вика. – Съездила уже на вашей «газельке». На своей машине поеду. Ты лучше договорись там о месте в гостинице для одного милого котика.
Борис отрицательно покачал головой.
– Этой заразе я могу предложить погостить в Ставроподольском КПЗ, а лучше в нашем – под моим чутким присмотром. Хоть сейчас ордер выпишу. Отдадите на перевоспитание?
Сказать откровенно, предложение выглядело заманчивым, но Вика оказалась категорически не согласна. Кажется, Филипп каким-то чудом догадался, что речь о нем: он замолчал, попытался вытянуться в струнку, отчего перестал быть похож на черное облако и стал больше смахивать на огромный дедов валенок, с голенищем, туго набитым луком и старыми капроновыми колготками. Как бы то ни было, морда кота в мгновение ока преобразилась во вполне добропорядочную, а сам он притих и почти успешно изображал несчастное животное, жертву сплетен и наговоров.
– Ладно, берите своего кота, – согласился Борис, забирая все еще мокрый, но уже худо-бедно отмытый китель. – И завтра, рано утром выезжайте.
После того, как за следователем закрылась дверь, Виктория повернулась ко мне и ехидно заметила, передразнивая следователя:
– Журналисты каким-то образом пронюхали. Каким-то образом!.. Каким-каким? Виктория Берсеньева дала интервью Первому каналу. Вот каким.
– Да ладно?! – изумился я ее наглости и самоуверенности.
– При чем тут наглость? – вспыхнула Вика. – Кто-то ведь убивает этих людей. Правдоруб он или нет, сумасшедший или активно под него косит, но если это не Шляпник, а такая вероятность высока, то представь себе, что это значит.
Мурашки пробежали у меня по коже. Представилось, как где-то в сыром подвале или на кафкианском угрюмом чердаке маньяк со страшными стеклянными глазами пишет очередное подметное письмо, злобно хохочет и натачивает нож.
Виктория снова подошла к окну, но на сей раз внимание ее было приковано не к «бедному» котику. Вика внимательно рассматривала припаркованную у подъезда «Джетту», думая о чем-то своем. Вопрос ее, как часто бывает, показался парадоксальным.
– Селфи, говоришь, у этой Инны неправильные? Селфи несовместимо с клеветой? А с точки зрения ущерба деловой репутации, намеренного разрушения бренда, не пробовал к этому делу подойти?
Переход от маньяка к обрушенной страничке франчайзи Инны был неожиданным.
– Ты зацепку какую-то там видишь? – осторожно поинтересовался я.
– Пока нет, – наматывая прядь волос на палец, медленно проговорила Виктория. – Но ехать надо уже завтра, а у меня на машине до сих пор летняя резина стоит. Как вернулись из Эквадора, все руки не доходили.
Ого, вот это удача! У летяги Виктории вечно просвечивало и поддувало в какую-нибудь из несанкционированно образовавшихся бытовых дыр. Но в этот раз сквозняк оказался попутным. Ради того чтобы она помогла с первым в моей жизни собственным делом, которое с самого начала не заладилось, стоило рискнуть.
Глава 11. Инвентаризация, или Синдром первого курса
…В конце письма поставить vale,
Да помнил, хоть не без греха,
Из Энеиды два стиха.
Наш Шляпник оказался типичным Вертером. Прямо по классике: герой, чувствительный юноша, встречает прекрасную девушку, его любовь возбуждают ответные чувства… Препятствием служит бедность героя или его недостаточно знатное происхождение; родители подыскивают героине богатого и знатного жениха, увозят ее, выдают замуж насильно… Покинутый герой впадает в мрачное отчаяние, за которым следует самоубийство. В нашем случае этот классический литературный сюжет был немного подправлен жизнью.