[12]
Подозреваемый в поджоге Kyoto Animation, 41-летний Синдзи Аоба, заявил, что его роман был украден, когда его задержали после нападения. Недавно его имя было найдено среди авторов, которые в прошлом представляли аниме-студии свои романы.
Kyoto Animation проводит открытые конкурсы, в которых она принимает проекты романов, а затем превращает отмеченные наградами работы в аниме. После поджога, в результате которого погибли 35 человек, компания первоначально заявила, что не было никаких записей о получении каких-либо работ от Аоба. Ранее президент компании Хидеаки Хатта заявлял: «Я никогда не слышал о том, чтобы мы получали письмо, работу, предложение или что-то в этом роде от человека с именем Синдзи Аоба».
Однако когда компания позже перепроверила соответствующие записи, она нашла его имя. По словам адвоката аниме-студии, представленный роман, о котором идет речь, не был одобрен, поскольку не прошел первый этап оценивания. «Мы уверены, что ни один из продуктов компании, который выпущен до сих пор, не имеет никакого сходства с работой подозреваемого», — заявил адвокат.
Полиция пытается подтвердить, действительно ли роман был отправлен Аобой. В квартире подозреваемого полиция конфисковала документы, а также товары, связанные с аниме, в том числе с Kyoto Animation. Но, согласно следственным источникам, они не смогли найти никаких листов бумаги, на которых что-то было бы написано или нарисовано.
Было также подтверждено, что около 200 сообщений, включая угрозы компании и по крайней мере одному конкретному сотруднику, были размещены на веб-сайте Kyoto Animation прошлой осенью. Поскольку некоторая информация из этих угроз соответствовала истории Аобы, полиция подозревает, что они были написаны им. Полиция планирует тщательно проанализировать компьютер и мобильный телефон, конфискованный в его доме.
Подозреваемый остается в критическом состоянии после сильных ожогов. Полиция ждет его восстановления, прежде чем вручить ордер на арест.
Адвокат Kyoto Animation также рассказал, что аниме-студия успешно восстановила данные для некоторых оригинальных рисунков, которые были оцифрованы, с сервера, не поврежденного при поджоге. Однако, по его словам, большинство оригинальных рисунков для аниме-работ, которые находились в студии во время пожара, погибли в огне. Несмотря на это, Kyoto Animation решили выпустить свой новый фильм в сентябре, как и было запланировано.
Дзехацу: как десятки тысяч японцев по своей воле уходят в никуда каждый год
Степан Ботарёв
Когда сорокалетнего инженера Норихиро неожиданно уволили, он никак не мог решиться рассказать об этом жене и сыну. Каждое утро в течение недели он надевал костюм и кожаные туфли, брал портфель и уходил из дома, делая вид, что идет на работу. В день зарплаты Норихиро аккуратно побрился, попрощался с женой, сел в метро и никогда больше не возвращался.
«Мне больно думать о том, как мои родители искали меня. Надеюсь, у них все хорошо. Может, они еще верят, что я вернусь. А может, они уже умерли…,» — размышляет спустя десять лет постаревший мужчина, который теперь занимается дешевым поденным трудом. О жене и сыне он не упоминает.
Уже похожий на старика, тощий, но с опухшим от саке лицом, Норихиро живет в ветхом отеле для работяг-поденщиков, в пустой комнате без окон. На полу — изодранное татами. «Таких, как я, в Санья тысячи», — говорит Норихиро.
Стертый с карт Токио район Санья, как и, например, район Камагасаки в Осаке, — это бедные гетто, контролируемые местной мафией якудза, которые становятся пристанищем для тысяч японцев, пытающихся избавиться от своего прошлого.
Причин уйти в никуда у японцев немало: кто-то скрывается из-за долгов, кто-то бежит от несчастного брака, кто-то — от нелюбимой работы, а кто-то — не справляясь с ожиданиями близких.
Еще один обитатель Санья, бывший строитель Юити, вспоминает: когда его мать заболела, расходы на ее лечение, аренду и питание легли на его плечи. В какой-то момент денег стало не хватать, Юити обратился в займовую компанию и совсем скоро погряз в долгах. Сгорая от стыда из-за того, что он не смог позаботиться о матери, одним ранним утром в середине 1990-х Юити просто сбежал.
Все еще не избавившийся от чувства вины, Юити говорит: «Бежать от общества значило умереть духовно. В Санья мы просто медленно добиваем наши тела».
Тысячи японцев ежегодно покидают свои дома и не возвращаются. Хотя так происходит не только в Японии, здесь для добровольно «исчезающих» людей даже придумали специальный термин — дзехацу (蒸発), что в переводе с японского значит «испарение». Если верить собеседникам Лены Може, французской журналистки и автора книги об этом феномене, число «испаряющихся» японцев достигает ста тысяч в год.
Особенно много желающих «испариться» появляется c наступлением финансовых кризисов. Так было после кризиса конца 1980-х, за которым последовало «потерянное десятилетие». То же самое произошло после того, как разразился глобальный экономический кризис 2008-го.
«Взрыв экономического пузыря стал трагедией. Какие бы долги ни были у людей, должники кончали с собой. Целые семьи лишали себя жизни. Но некоторые решили, что лучше попытаться начать жизнь с чистого листа», — вспоминает Такахито Хара, режиссер популярного в 1990-е трагикомического сериала о японцах, решивших «испариться».
«Используя юмор, я хотел указать на проблему, о которой не осмеливались говорить СМИ: на ответственность мафии в исчезновении людей», — рассказывает Хара.
Япония — плотно заселенная страна. В 1990-е, когда цена квадратного метра удваивалась каждый месяц, бизнесмены стали обращаться к якудза с просьбами убедить жителей ветхих домов выселиться за компенсацию. Старое жилье сносили, а на его месте строили новое и дорогое.
Входило в обязанности мафии и выбивание долгов. Из-за кризиса многие японцы брали микрозаймы, годовые проценты по которым могли превышать 100 %. Тем, кто не расплачивался вовремя, угрожали и увеличивали сумму долга. Некоторые займовые компании такого рода и вовсе принадлежали мафии, так что в народе даже появился термин ямикин — «деньги, одолженные у якудза».
Однако многие предпочитали не расплачиваться, а просто сбежать. По словам Хары, к середине 1990-х число исчезновений достигало 120 тысяч в год. «Дзехацу — это старый феномен, но в 1990-е исчезнувших стало больше», — заключает он.
В повседневный обиход термин «дзехацу» вошел еще в 1960-х, объясняет социолог Хироки Накамори. В частности, так называли людей, которые «исчезали», чтобы расстаться с супругами. Официальный уровень разводов в стране тогда, как и сейчас, был низок: вместо того чтобы проходить через множество бюрократических процедур, люди предпочитали попросту сбежать.
«В Японии легче просто исчезнуть», — говорит Накамори.
Бывали также случаи, когда родители оставляли детей. Лена Може в своей книге рассказывает историю матери, которая по вечерам забирала восьмилетнего сына после занятий в музыкальной школе. В один из вечеров она не пришла — и не появилась больше никогда. У ребенка была инвалидность. Вероятно, его мать утратила веру, считает супруг, оставшийся воспитывать сына в одиночку.
Студенты убегают из-за проваленных экзаменов. А некоторые, боясь провала, бегут заранее. Кто-то скрывается, проиграв большую сумму в игровых автоматах пачинко. А кто-то, как сорокадвухлетний Сугимото, «испаряется», потому что не хочет продолжать семейный бизнес. Другие скрываются от домашнего насилия или сталкинга. А кто-то через исчезновение пытается разорвать связи с религиозной сектой.
Япония — это страна-скороварка, объясняет Лене Може детектив Сакаэ Фуруути, занимающийся поиском дзехацу. Японцы медленно закипают, подвергаясь постоянным испытаниям. Когда же давление становится невыносимым, они убегают, испаряются.
Книга о японской культуре американского антрополога Рут Бенедикт «Хризантема и меч» проливает свет на природу этого давления, уверяет Може. Бенедикт в своей книге описывает два чувства, особенно важных для японцев, — долг и стыд. Японцы считают себя должниками своих старших: предков, родителей, учителей и даже императора. Необходимость отплатить им становится делом чести, а неспособность оправдать ожидания вызывает стыд.
«Люди исчезают или убивают себя прежде всего из вежливости, — пересказывает Може умозаключения Рут Бенедикт, — будто бы для того, чтобы не затруднять жизнь кому-нибудь еще».
«Уязвимость японцев к неудачам, к опорочиванию их репутации, к отвержению очень легко приводит их не к разрушению других, а к саморазрушению», — цитирует Може автора «Хризантемы и меча».
Многих это саморазрушение доводит до самоубийства. В своей книге 2016 года Може приводит следующую пугающую статистику: тридцать три тысячи японцев ежегодно кончают с собой. Это девяносто человек в день. В одном только лесу Аокигахара, известном как «лес самоубийц», ежегодно находят тела десятков людей.
Дзехацу — выход для тех, кто не собирается сводить счеты с жизнью. «Столкнувшись с выбором между самоубийством, работой до смерти или исчезновением ради новой жизни, люди предпочитают исчезнуть, — рассказывает журналу TIME живущий в Японии журналист Джейк Эделстайн. — Лучше уж пропасть, чем умереть».
Впрочем, исчезновение не избавляет от чувства стыда. Один из «испарившихся», которого Лена Може встретила в токийском гетто Санья, признался: «Я не спал нормально с тех пор, как ушел. Прошло, должно быть, уже лет тридцать. Это кошмар».
А упоминавшийся уже Сугимото, бросивший семейное дело, говорит: «Меня не покидает чувство, что я сделал что-то неправильное. Я не видел [моих детей] уже год. Я сказал им, что я уехал в командировку».