…Синдзю не всегда становится финалом драмы страстей. Весьма распространенное явление — самоубийство немолодых супругов, совершенное отнюдь не по романтическим мотивам. Но дело ведь не в страсти, дело в любви, а она не сводится к неистовству гормонов.
Настоящее синдзю встречается не так уж редко и в жизни, и в литературе, и в жизни литераторов. Подобные драмы вызывают у нас, живущих, волнение особого рода: тут одновременно и мороз по коже, и странное чувство гордости за человечество. Есть трогательная патетичность в попытке доказать, что любовь важнее смерти. И действительно, синдзю заслоняет смерть, словно бы отодвигает ее на второй план. Происходит победа Эроса над Танатосом, причем на его собственной территории и на доступном ему языке.
«Любовь с первого взгляда реже встречается в Японии, чем на Западе, частично из-за особенностей общественных отношений на Востоке, а частично из-за того, что много грустных моментов избегается ранним браком, устроенным родителями. С другой стороны, самоубийства от любви достаточно часты, однако их особенность в том, что они почти всегда двойные. Более того, в подавляющем большинстве случаев их следует считать результатом неверно выстроенных отношений. Тем не менее есть исключения, выделяющиеся своей храбростью и честностью; обычно такое происходит в крестьянских районах. Любовь в такой трагедии может возникнуть совершенно внезапно из самых невинных и естественных отношений между мальчиком и девочкой или может начаться еще в детстве жертв. Однако даже тогда сохраняется весьма определенная разница между западным двойным самоубийством из-за любви и японским дзёси. Восточное самоубийство не есть результат слепого, мгновенного решения избавиться от боли. Оно не только холодное и методичное, оно сакраментальное. Собственно, это — брак, свидетельством которого является смерть. Они дают друг другу обет любви в присутствии богов, пишут прощальные письма и умирают.
Никакой обет не может быть более глубоким и священным, чем этот. Поэтому если случится, что посредством какого-то внезапного внешнего вмешательства или усилиями медицины один из них оказывается выхвачен из объятий смерти, он становится связанным самыми серьезными обязательствами любви и чести, требующими от него уйти из этой жизни при малейшей представившейся возможности. Разумеется, если спасают обоих, все может закончиться хорошо. Однако лучше совершить любое жесточайшее преступление, караемое пятьюдесятью годами заключения, чем стать человеком, который, поклявшись умереть с девушкой, отправил ее в Светлую Землю одну. Женщину, уклонившуюся от исполнения своей клятвы, могут частично простить, однако мужчина, выживший в дзёси из-за внешнего вмешательства и позволивший себе продолжить жить далее, не повторяя попытки, до конца своих дней будет считаться предателем, убийцей, животным трусом и позором для всей человеческой природы».
Эпидемия парных самоубийств влюбленных распространилась в Японии во второй половине XVII века. К 1703 г. был составлен целый свод таких самоубийств с указанием имен, возраста и других подробностей. Считается, что ввел в литературный обиход новое слово для обозначения добровольной смерти любовников — слово «синдзю» — новеллист Ихара Сайкаку (1642–1693), целый ряд эротических повестей которого кончаются самоубийством влюбленных. «Синдзю» первоначально имело значение «верность в любви» и являлось жаргонным словечком публичных домов. Сайкаку, а позднее великий драматург Мондзаэмон Тикамацу (1653–1725) дали этому слову возвышенный смысл: «верность даже в смерти». «Синдзю» стало означать то же, что и старое поэтическое слово «дзёси» («смерть во имя любви»).
Они убегали глубокой ночью, прочь из города как можно дальше от людей. Многие из них выбирали в качестве последнего убежища старинные полузаброшенные храмы. Здесь двое прощались друг с другом, и на рассвете под первые удары колоколов мужчина, лишив жизни женщину, убивал себя. Иные же пары, не разрывая объятий, бросались в воду с моста или даже в кратер вулкана.
В апреле 1703 года в городе Осака совершили двойное самоубийство (синдзю) приказчик Токубэй и куртизанка О-Хацу. Услышав историю их жизни и смерти, писатель Тикамацу Мондзаэмон, которому еще только предстояло стать известнейшим драматургом Японии, направился домой, чтобы начать работу над новой пьесой. Всего через 32 дня состоялась премьера кукольного спектакля «Самоубийство влюбленных в Сонэдзаки», в котором персонажи носили имена прототипов. Пьеса имела сенсационный успех и спровоцировала целую волну двойных самоубийств. Тикамацу еще не раз в своем творчестве обращался к этой теме. Самая знаменитая из его работ (и, возможно, самая популярная японская пьеса всех времен) — «Самоубийство влюбленных на острове Небесных сетей» — была написана два десятка лет спустя и, в свою очередь, основана на реальных событиях. Имена героев вновь не были изменены: синдзю, в любом случае, становились известны всему городу, повсеместно обсуждались и вызывали неизменное восхищение. Впоследствии правительство запретило произведения Тикамацу: парные самоубийства были распространены и прежде, но теперь превратились в настоящую моду и культ…
На Западе Тикамацу называют «японским Шекспиром». В Вероне совершаются паломничества к могиле Джульетты, в Осаке — к надгробиям влюбленных, воспетых Тикамацу.
Однако новое поветрие имело некоторые новые черты. Оно развилось в мещанской, а не аристократической среде. Теперь эта новая любовь кончалась не охлаждением и прекращением встреч (как описано в эталонной хэйанской литературе), а самоубийством влюбленных в самый разгар их чувств. Влюбленная пара умирает, ибо силою обстоятельств не может соединиться брачными узами в этом мире. Тогда она переносит свою любовь в иной мир в экстатической надежде возродиться в новых рождениях мужем и женою. Совершая тем самым как бы жертвоприношение на алтарь вечности.
Синдзю происходило, как правило, вне человеческого жилья. Влюбленные бегут глубокой ночью в какое-то безлюдное место и на рассвете посреди пробуждающейся природы, с первыми ударами храмовых колоколов, гибнут. Совершается не самоубийство, а убийство и самоубийство. Мужчина сначала закалывает свою возлюбленную, а потом кончает с собой. В момент синдзю женщины нередко просили возлюбленных привязывать их к деревьям, чтобы не выглядеть безобразно по смерти — труп умершего считался нечистым, и зрелище трупа вызывало отвращение, считалось позорным.
За общими мотивами этих самоубийств влюбленных стояли неразрешимые противоречия в японском менталитете, связанные с тем, что с установлением сёгуната Токугава и прекращением военных действий массы самураев отвлеклись от междоусобных войн и обратились к менее воинственным занятиям, в частности стали участниками культурного процесса. Тем самым они оказались вовлечены в конфликт архетипов — с одной стороны, резко усилилось давление государства, проводившего политику насаждения конфуцианского духа (читай — китайского менталитета) среди самурайской массы, с другой стороны, собственная, автохтонная японская культура и образ жизни давали о себе знать, в частности начала бурно развиваться сфера культурного досуга — как в старых формах, так и в совершенно новых — появились театры Кабуки и Бункаку, а также «веселые кварталы» как неформальные центры «светской жизни» (См. Гейша и др.). Именно в последних стремительно разворачивается драма романтических отношений, конфликт общественной морали, помешанной на конфуцианской идее служения и долга, и пробуждающейся индивидуальности, ищущей ответов на «проклятые вопросы» японской жизни. Обедневшие по сути мещанские массы нового правящего класса уже не могли, как прежняя аристократия, решать большую часть своих проблем, в том числе любовных, самостоятельно. А общество становилось все требовательнее и не собиралось идти на поводу у разнузданных чувств влюбленных.
То, что японцы этого времени нашли столь экстремальный выход из создавшейся ситуации, не удивительно. Это ни в коей мере не бунт личности против общества, как это обычно получается на Западе. Наоборот, самоубийство влюбленных — синдзю — есть долг и искупительная жертва со стороны виновных; оно глубоко религиозно и традиционно в своей основе. За многие века средневековой истории в Японии вызрели и существовали самобытные формы брака и взаимоотношения полов, выработалась своя психология пола, которая оказалась очень устойчивой. И вместо того чтобы разрушать эти традиционные установления, японцы этого времени предпочли, в рамках все той же «хэянской эстетики» моно-но аварэ, насладиться печальным мгновением высшего искупления и совершить свое сладострасное «харакири», нежели пойти безнадежной эгоистической самовлюбленной войной на общество и священную традицию. Покинув на мгновение спасительный и ясный «Путь меча» и вступив в изменчивые неверные дебри «Пути веера», самураи в русле времени возвращаются уже вместе со своими возлюбленными к «Пути меча», совершая свое «синдзю».
Обычай «синдзю» потрясал общество на протяжении полувека (с 80-х гг. XVII в. до 30-х гг. XVIII в.). Он был настолько распространен, что правительство повело с ним активную борьбу. Тем не менее искоренить полностью этот «феодальный обычай» не удалось, и даже в современной Японии он время от времени дает о себе знать во всех слоях общества.
В чем причина такой популярности двойных самоубийств и той легкости, с которой японские влюбленные шли на смерть?
Не будет преувеличением сказать, что в японской культуре самоубийство всегда играло несравненно большую роль, чем в любой другой. Более того, Япония — единственная страна, где суицид был — при определенных обстоятельствах — нормой, не противоречащей законам общества. Ни одно из японских вероучений не запрещает акт добровольного ухода из мира людей. Так, например, в буддизме каждая жизнь понимается лишь как звено в длинной цепи реинкарнации. Покончить с собой значило для японского приверженца данной религии отправиться навстречу новому рождению, возможно, несравненно более счастливому, чем прежнее. Синдзю никогда не расценивалось как уход в небытие. Умирая вместе, влюбленные надеялись на то, что будут счастливы друг с другом в следующих жизнях. Самоубийство, таким образом, становилось своего рода заключением брака. Брака на пороге вечности, ибо сколько бы миров и реинкарнаций ни предстояло пройти влюбленным, синдзю было знаком того, что двое готовы разделить друг с другом всё до конца…