- Ты его не убила?
- А смысл? – бросила она. – Мы пришли за другим.
- Всё нужно доделывать до конца, – сказал ей назидательно и передавил сонную артерию третьей рукой, пока не ушли. Всё это заняло немного времени, а когда он потерял сознание, устроил ему обширный инфаркт. Пара минут и нет такой грозной машины. Он трудный противник для Лии, а для меня, оказалось, что нет. Другой вопрос, что для этого мне надо с ним сойтись, но это не то, на что пока решусь с лёгкостью.
С лестницы уже тянуло холодом.
Там, внизу, был тот, кого нельзя убить. Почти. Но только что мы убедились, что можно убить любого. Да, глубоко вдохнул. Впереди был тот, ради кого мы сегодня посетили это место. Да, дар встретившего нас чувака вызывал уважение и желание прибрать его к рукам, но увы, время. Тут либо цель, либо что-то другое, на всё сразу нас не хватит. А потом придут, либо полиция, либо федералы и нас здесь уже не должно быть. Ведь хозяин виллы любил приватность.
***
- Так, улыбочку, – сказал вслух отчётливо, чтобы местный босс картеля услышал.
Он хорошенько зафиксирован на стуле с высокой спинкой, чтобы не дёргался, пока буду проводить на нём живом нейрохирургическую операцию. Правда Лие уже пришлось обновить, так сказать, ему раны на руках и ногах. Заживают заразы быстро. Так неровен час вырвется и убежит.
- Зачем? – спросил он неожиданно резво и быстро.
Видимо не просто так рассказывают про его живучесть. Вот, даже черепная коробка стала зарастать. Не уверен, что даже тараканы такие живучие, как он. Ну ничего, "починю" Будет даже лучше. Он шевельнулся, глаза дёрнулись. Удивлённо, почти осмысленно.
- А мы сейчас сделаем селфи, – отозвался на его возглас, небрежно, как будто речь шла о съёмке нового ланча. – С улыбочкой.
Развернул смарт, включил режим зеркала, подвёл экран к его лицу, специально под тем углом, чтобы он увидел всё. И своё лицо. И… то, что над ним.
Тот глянул. И завыл.
- А! Что вы со мной сделали?! – истерично, с надрывом.
Голос дрожал, как струна на пределе. Паника шла изнутри, глухая, животная.
- Ну, право слово, – покачал головой в ответ. – Несложно же догадаться, по открывающемуся виду на твой мозг.
Видок был, конечно, тот ещё. Так и тянуло сблевануть. Но нужно держать марку маньяка, чем запугивать жертву ещё сильнее. Черепная крышка аккуратно снята, как у банки сардин. Мозг как под прозрачным куполом – слегка пульсирующий, влажный, пахнущий… ну, специфически. Серо-розовые извилины, между ними – тонкие вкрапления энергии, сполохи даров. Не у каждого они видны. У трупа точно нет. У этого – сияют. Богатенький внутренне, собака.
- Вскрыли твою черепную коробку, – пояснил для него с нотками вежливого раздражения. – Прямо как консерву. Или, если тебе угодно, как плод мангостина.
- А! А-а-а! – развопился он ещё сильнее.
Глаза закатывались, пальцы дёргались. Наверное, пытался вызвать щит или подконтрольного телохранителя, а может ещё какую гадость. Увы, для него. Всё уже отключено.
- Заткнись, – прикрикнул. – Ты мне есть мешаешь.
- Что?! – он захлёбывался, не понимал.
Прищурился и поглядел на него.
- ХоуНао, – сказал спокойно. – Переводится как "мозги обезьян". Элитнейший, редчайший деликатес Юго-Восточной Азии. В высоких кругах его даже подают живьём. Вот прямо, как сейчас.
- Что ещё за мозги обезьян?! – завизжал он, и уже чувствовалось, как его пульс участился, как электрический импульс внутри мозга стал нестабильным, как его дар начал дрожать, раскрываться для меня, так сказать.
Идеально. Именно этого и ждал. Хотя много уже сделал, но сейчас будет легче.
- Ну, право слово. Твои мозги. Так что гордись. Сейчас ты становишься частью высокой кулинарной традиции. Ты – уникальный опыт. Ты – незабываемый вкус. Ты – великолепное подношение.
Он дёрнулся. Совсем по-звериному. Поймите меня правильно, не объяснять же мне ему, что сейчас ковыряюсь в его даре, "ремонтирую" так сказать, а потом его ещё и заберу. Пусть лучше просто боится.
- Я не обезьяна! Фу! Фу! Я не вкусный!!
- Батенька, – сказал с мягкой, выверенной интонацией. – Сам Чарлз Дарвин утверждал, что вы точно обезьяна. Можете не соглашаться – но наука не на вашей стороне.
Он начал задыхаться. Не от боли. От ужаса.
И это было идеально.
Он затрясся.
Плечи подрагивали, губы шевелились, будто он молился. Или умолял. Хотя голос уже не слушался – хриплый, срывистый. Но это было неважно. Главное – то, что чувствовал внутри. Как его дар медленно, упрямо откреплялся от тела, освобождался от внутренней блокировки. Не конкретная сила – целая структура. Жёсткий порядок клеточной сборки, бесконечный цикл восстановления, тщательно выверенный в стыке с геномом.
Хорошо сделано, к слову. Грубовато, но честно. У природы всегда так, получилось, пусть будет. Проблема только в том, что у всех потомков один и тот же подход: работать по шаблону. Без фантазии. Без адаптации.
Тут, конечно, не примус починияю, но чиню. А когда чинишь, обязательно появляется новое.
Но это – потом. Не сейчас.
Пока что просто чувствовал, как что-то врастает в меня. Не дар, даже не умение – целая система. Сложная. Противоречивая. Спорящая сама с собой. Мозг пытался её переварить, выстроить связи. Возможно, это займёт время. Возможно, внутри ещё что-то спрятано. Слишком всё сложно, так что ничего пока сказать не мог.
Он умер почти сразу, как дар от него ушёл. Банально от кровопотери, поскольку организм перестал так активно сопротивляться.
- Это было… поучительно, – сказал устало, выпрямляясь.
Не вкусно. Не сладко. А именно поучительно.
Накрыл ему голову обратно, аккуратно. Не из жалости. Просто не люблю, когда торчат детали. А потом отрезал её. Увы, но всё это прямые улики в мою сторону. Думаю, не сложно будет связать это и прошлый раз. Пусть будет просто маняк. Хотя какой тут маньяк, учитывая масштабы бойни…. С другой стороны, маньяк сверх.
Встал. Голова гудела – не от боли, от внутренней сборки. Что-то менялось. Где-то глубоко. Но сейчас времени думать об этом не было. Нужно уходить. Быстро.
Обернулся напоследок. М-да, из меня бы получился высококлассный нейрохирург, но, видимо это не моя судьба….
Плевать. И у меня, чёрт возьми, пополнение в коллекции.
***
Офис ФБР. Лос-Анджелес.
Пятый этаж, стекло и холодный свет. Комната для аналитических брифингов.
- Ну, и что мы будем делать с объектом «Маньякой»? – спросила девушка, не отрывая взгляда от экрана
- А надо? – ответил спокойно её начальник, даже не повернув головы. Он листал планшет, пролистывая фотографии с места.
- Но там же бойня! – она не выдержала, голос чуть сорвался.
- Бойня бойне рознь, – отозвался он, наконец взглянув на неё. – Это, как говорится, "оперативно необходимая бойня". И, между прочим, преступность в округе уже упала на семь пунктов. Без привлечения федерального бюджета.
Она молчала. Он продолжил, откинувшись в кресле:
– А если разобраться – что он такого сделал? Чистая самозащита. Его атаковали – он ответил. Докажешь обратное? Нет. Свидетели? Только трупы. А те что живы, ну от них толку…. Документы? Всё как в учебнике – чисто, быстро, аккуратно. Не иначе, мессия.
- А если он в Колумбию «защищаться» смотается?..
- Мы пожмём плечами и скажем, что не имели к этому отношения. Что вы так переживаете, агент?
- Потому что я не люблю, когда из-под носа уходит кто-то *такой*. И ещё — девушка. Та самая. С узла 7.
- Что с ней?
- Она с ним была. Опять. Активно. Насколько мы поняли. Там пули делали кульбиты. Ножи…, – она запнулась. – Они возвращались, Джон. Возвращались, как дрессированные.
Он усмехнулся.
- Мы её уже теряли. И в этот раз, думаю, тоже самое случится. У неё, похоже, режим автономного реагирования, плюс доступ к военным протоколам. Простой наблюдатель, ага. По документам – вообще нигде не числится.
- Как это – нигде?
- В том и дело вовсе нигде. Ни в базе, ни в списках, ни в договорах. Даже биометрика – пустота. Как будто её придумал кто-то очень хороший в этом деле. Или она сама себя придумала.
И, если ты хочешь знать моё мнение…, – он закрыл планшет. – Я бы не стал лезть к объекту «Маньякой» прямо сейчас. Пусть расцветает.
- То есть мы просто наблюдаем?
- Не просто. Мы фиксируем. Он – спонтанный актив. В нашем городе, в нашей юрисдикции, по странному стечению обстоятельств избавился от крупного криминального узла. С минимальными издержками для гражданского сектора. И у нас нет доказательств, что он не действует в интересах государства. Формально.
***
Чем занят? – раздался за спиной голос, который уже мог бы узнавать даже в коме.
- Вставляю дверь, между прочим, тобой и выбитую Лайя, железную, – проворчал недовольно, не оборачиваясь.
Грохот металла, треск старых петель, запах сварки и прожжённой краски – всё смешалось в привычный гул моего рабочего утра. Или дня. Кто теперь уже скажет? Время с недавних пор потекло не то что по-своему, а просто в сторону, вообще не заботясь, где у него верх, где низ. Зато точно знал, что дверь – это хорошо. Дверь – это порядок. Дверь – это защита. От некоторых. Но увы, не от таких, как она.
- Прямо сейчас? – И голос у неё был такой… почти оскорблённый. Будто прервал её важный философский спор с богами ради какой-то банальной железяки.
- Да, сейчас. После того, как ты её в своё время, можно сказать, с ноги выбила.
Тяжело вздохнул.
- Ладно бы просто выбила, ты её на улицу вырвала. Сделала ей "флэшбек" в сторону ближайшего бака. Там теперь вмятина в виде полумесяца.
Она хмыкнула. Я же наконец обернулся. Стояла, как обычно: идеально — слишком идеально. Как будто не человек, а концепт из глянцевой обложки. Даже волосы лежат не просто красиво, а так, как будто каждая прядь прошла отбор на кастинге.
- И всё же, чего тебе? – спросил уже чуть тише, но всё ещё раздражённо.
Устранение ущерба после её визита – дело не из лёгких. Особенно когда этот ущерб включает следы от пуль, ножей, биологические остатки трёх типов, и один испепелённый дрон в потолке. Последнее это шутка, если непонятно.