- Мне туда.
Он ничего не сказал, просто кивнул и повёл.
Я не просто инженер. И помню звёзды. И пришёл, чтобы их вернуть. Ну и заодно стать богатым… реально богатым. Раз уж не получилось с домом в Коста-Рике, придётся стать чем-то большим чем Мастер из Мастерской….
Глава 8
Отсек С-24 встретил нас глухим холодом – не температурным, а чувственным. Воздух тут, в отличие от остальной базы, был обновлён совсем недавно. Улавливались ноты озона, фторопласта и слабого технического спирта. Всё, как в операционных – стерильно, жёстко, как будто сейчас кто-то будет вскрывать не тело, а саму правду.
Помещение оказалось небольшим. В центре – массивная, окутанная сегментированной арматурой арка – как раскрытая пасть многослойного чудовища. Внутри – горизонтальная платформа, выдвигаемая и поднимаемая в нескольких плоскостях. В стенах – экраны, панели, одни активные, другие – законсервированные, но с лампочками ожидания. За стеклом – стойка оператора и пульт управления, весь покрытый стикерами с шутками на немецком и паролями, написанными ручкой прямо по пластиковой панели.
Йео подошёл к терминалу, вставил ключ-карту, набрал короткий код, дождался сигнала подтверждения. Ни одного слова – будто мы оба знали, что тут разговоры мешают. Он только бросил:
- Можете ложиться. Сеанс займёт двадцать минут. После расшифровки образов – ещё столько же. Обработка идёт на изолированном нейроинтерфейсе, ничего в сеть не уходит. Можете не волноваться.
Только усмехнулся. Интересно, есть ли ещё хоть кто-то на этом свете, кто в эту лабуду поверит? В сеть он всё сами сольют, так что изоляция от неё – это так….
- А и не волнуюсь, – ответил совершенно честно, учитывая принятые предварительно меры.
Лёг. Поверхность жёсткая, но не давит. К телу начали подстраиваться микроизменения рельефа – как будто платформа запоминала форму тела. Над лицом – полупрозрачная линза, сквозь которую виден потолок. Внутри него – матрица сенсоров. Чутье инженера отмечало: технология устарела, но всё ещё способна творить чудеса. Особенно с хорошим интерфейсом и честными руками. Да и не за новинками сюда ехал, а по весьма прозаичному и практическому делу.
Машина запустилась. Потолок погас.
Остался только внутренний свет. И звёзды.
***
Они вспыхнули не сразу. Сначала – чёрный бархат. Потом – пара точек. Потом больше. Густая россыпь, как будто кто-то пролил алмазную пыль по атласу неба. Звёзды – не просто картинки. Это были воспоминания. Потому что помнил это небо. Оно было настоящим. Не нарисованным. Не придуманным. Слишком сложным. Слишком точным. Но главное с привязкой по времени.
Попытался вспомнить – поворот головы, угол обзора, ощущение веса, слабый люминесцентный ореол в нижнем секторе зрения – будто защитное поле или индикатор состояния жизни. Всё это – воссоздавалось. Мозг давал образы, томограф – собирал. Мой внутренний космос превращался в трёхмерную звёздную карту.
И тут… одна из звёзд моргнула.
Совсем слегка, но не так, как должны мигать звёзды. Всплеск. Артефакт? Или… маяк?
- Скан завершён, – голос Йео прозвучал откуда-то сбоку. – Поднимаю платформу.
Сел, чувствуя, как дрожат пальцы. Лёгкий озноб. Это не от холода. Это от узнавания.
На экране передо мной – сетка сферических координат, пересчитанных в универсальные по звёздным каталогам. Уже наложено программой сопоставление с реальными базами.
- Вы были... – Йео чуть подался вперёд. – На обратной стороне Луны?
- Что?
- Вот. – Он ткнул в один из секторов. – Примерное совпадение звёздной картины. Есть расхождение, но из-за преломления искажений атмосферы. Это снято без атмосферы. Без загрязнения. Как из глубины космоса. С перспективой… скажем так, ближе к Луне.
В тот момент смотрел на экран, но не видел. Видел – её. Ту капсулу. Керамическую. С рунными выемками. Где-то под пылью, под грунтом, под миллионами лет одиночества. И ста семидесяти двух летнюю девушку, что туда уложил.
- Значит, не сошёл с ума… – сказал почти шёпотом.
Йео не ответил. Он смотрел на экран как технарь, как человек, которому не нужно понимать контекст, чтобы осознать нечто странное.
- Тут ещё… – он ткнул в другой сектор. – Странное поле данных. Не зрительное. Скорее… ощущение? Ваш мозг во время скана выдавал периодические выбросы синестезии. Как будто в момент наблюдения вы воспринимали небо как… запах, вкус, даже текстуру.
- Неудивительно, – хрипло сказал. – Это был не просто вид. Это было место. Потому что жил там. Или умер. Или и то, и другое, – закончил, чувствуя, как в глубине висков нарастает отзвук той самой дрожи, которую ещё никто не описал словами, но каждый инженер ощущает при контакте с невозможным.
Йео молчал. Только угол его губ дрогнул, как у человека, который услышал слишком много, чтобы спорить, и слишком мало, чтобы поверить. Он встал, коротко покопался в панели и протянул мне плоский модуль – прозрачный, с внутренней голографией.
- Ваше. Тут только визуал. Нейросигнатуры, ощущения, синестезию – не копировали. Как и договаривались.
Врал он как дышал, так что сделал вид что поверил и потому согласно кивнул. Убрал модуль в нагрудный карман, где он, казалось, сразу утонул – лёгкая, почти невесомая вещь, но с таким весом информации, что любой жёсткий диск в подвалах Мунцинга сгорел бы от стыда. Выходя из отсека, бросил взгляд назад. Пастью чудовища снова сомкнулись створки – готовые принять следующего довольно редкого гостя.
Створки отсека С-24 сомкнулись со щелчком. Не громко, не зловеще. Но окончательно.
Молча достал модуль из кармана и аккуратно вставил в порт локальной станции. Пара секунд – данные начали распаковываться. Визуальный слой подгрузился, звёздная карта развернулась на боковом экране, но её даже не смотрел. Всё внимание – к инфопотокам, с которыми шёл модуль. Пульсация сигнала, пинг в неизвестный диапазон, паразитный шум – слишком чисто.
Слишком.
"Значит пробили", – сделал вывод из того что видел. Быстро. Вероятнее всего готовились заранее и примерно знали зачем. Значит – заказ. Интересно, интересно, кто это у нас такой любопытный? Прямых врагов нет, значит государство. Учитывая наши натянутые отношения с ФБР после Колумбии, вероятнее всего они. У них и инструментов надавить достаточно, тем более бизнес нелегальный и многим про него известно. Но сами они в эту историю не полезут. Зачем. Местные сами будут всё делать, чтобы не портить отношение с такими людьми.
Пальцы, не дрогнув, вытащили модуль. Лишние секунды – роскошь. Всё, что здесь было – уже скомпрометировано. Теперь у меня оставался один путь. Тот, который сам себе запретил до времени. До необходимости.
Призвать её.
Снова встал. Повернулся к нише в углу. Тонкий шкаф, больше напоминающий реквизит театра – но с голографическим замком, которым никто бы не пользовался без надобности. Прикоснулся к центру – кончики пальцев чуть щёлкнули от слабого напряжения. Модуляция пошла. Шёпотом, почти не дыша, произнёс:
– Аркан малый. Четвёртая сигилла. Микото. Активация.
Всё можно было сделать и мысленно, но вот ахотелось….
Свет погас. В помещении стало на миг совсем темно.
И затем… вспыхнул огонь.
**
Она появилась, как всплеск на глади чёрного зеркала. Сначала – только огненная лента, вращающаяся спиралью. Потом – фигура. Девочка. Лет двенадцати, может тринадцати. В рыжем платье, как будто выточенном из кованого света. Волосы – цвета огненного опала, пульсирующие оттенками жара. Глаза – золото с чернотой, слишком серьёзные для детского лица. Гибкое, чуть кошачье движение, словно гравитация для неё – рекомендация, а не закон.
И – тишина.
Только статическое потрескивание, едва слышное.
- Костас, – сказала она негромко, по имени, не как программа – как девочка, которая ждала его слишком долго. – Активна. Задача?
Спокойно посмотрел ей в глаза.
- Выжечь. Всё. Инфраструктуру, логи, технику. Следы. Пусть никто не узнает, кто точно здесь был. Никто.
- Принято. Уровень разрешения?
Секунда. Видел, как на ней проявляется тонкая кривая линия. Мой личный резерв, малый аркан, созданный просто так, без цели, проверить, а возможно ли. Сам её создал. Ну, вы понимаете, как. Сам подбирал силы и выложился по полной… четыре звезды. И естественно знал, что рано или поздно придется нажать на спуск.
- Разрешение максимальное. Полное.
- Поняла.
***
Первый разряд произошёл ещё до того, как закончил выдох. А потом следом ЭМИ удар.Микото исчезла с места. Тело её стало сияющей чертой, пронзившей коридор, в котором стояла станция распределения питания. Одним движением она протянула руку – монета мелькнула в воздухе, закрутившись… и "исчезла", оставив только след воздуха, который мгновенно вспыхнул.
Удар пришёл через три десятых секунды.
Металлический пол поднялся, словно стал жидким. Вспышка рейлгана сожгла не только стену – целую секцию вывернуло, как от ударной волны. Шум – выше звукового барьера, стекло пошло паутинкой, потом рухнуло, сигнализация захлебнулась.
Ответная реакция пошла мгновенно. Из трещин в стене открылись камеры. Сетки подавления, уже знакомые по тому дню в городе, выстрелили модули заморозки поля. Электрошоковые импульсы, блокаторы метрики, микроволновые стабилизаторы – вся промышленная магия, вся арсенальная начинка против сверхов.
На обычного сверха – сработало бы. На неё?
Три раза ха!
Она выпрямилась в воздухе, зависнув. Барьер Лобачевского – прозрачный, но ощутимый, искажал свет как под водой. Один из шоков – отразился обратно, ударив в панель слева. Второй – исчез в искре. Она шагнула вперёд – и мгновенно исчезла, оставив после себя только треск, как при разряде трансформатора.
Короче, мне здесь делать было нечего. Отзову в колоду и с расстояния. Пусть резвиться.
- Только не умирай, – прошептал ей в спину и двинулся на выход.
***
Следующий её рывок – в сердце сектора управления.