Зои Космодемьянской от неё не ожидал. Будем честны перед собой, своему начальству или кто они там у неё она обязательно доложит. Но это мелочи, они об этом и так узнают, хотя бы с камер наблюдения.
Лайя скрестила руки и чуть наклонила голову:
- Ну, если уж совсем честно, после увиденного на аллее и пуль, которые буквально вылезли из тебя… Мне уже всё равно, что у тебя в досье. Ты явно не просто так выбран.
В этот момент позволил себе слабую усмешку.
- Ну, раз уж на то пошло... Есть ещё кое-что, о чём вы должны знать.
Потом подошёл к свободному участку комнаты, выдохнул, сосредоточился. Сначала – мягкий накат тепла, словно внутреннее давление, потом знакомый рывок. Пространство вокруг вспыхнуло, и меня на долю секунды не стало.
Через миг стоял у противоположной стены. Без звука. Без всполохов. Без дыма. Просто – там.
Керн рефлекторно дёрнулся.
Лайя застыла с расширенными глазами:
- Телепортер?! Ты… ты телепортер?!
- Я – телепортер. Не тот, кто пользуется платформой. А тот, кто сам. Без оборудования. Без привязки. Это… нелегко. Иногда больно. Но это есть. – Не регистрированный. Самый что ни на есть. Никогда не афишировал. Сам научился. Тяжело контролировать, но… если совсем жарко – ухожу сразу по-английски, так сказать. В любую сторону. Куда хочу. Сразу. Без гаджетов и точек доступа.
Керн уставился на меня так, будто впервые видел.
- А ты ещё что-нибудь хочешь сообщить? Может, ты вообще бессмертный?
- Нет, – усмехнулся. – Но могу эвакуироваться, если начнётся ад. Это важно. Чтобы вы оба знали. Чтобы знали, что, если потребуется, не буду обузой.
Керн медленно провёл рукой по лицу.
- Ну охренеть теперь. То есть ты не просто важный актив. Ты ходячая точка риска, которую нельзя ни остановить, ни отследить в случае чего.
- Именно. Поэтому и говорю тебе это сейчас. Чтобы ты знал. Потому что никуда не исчезаю просто так. Но если пойму, что ситуация вышла за пределы управляемого – уйду. Сам. И да, – добавил спокойно, – если надо будет, подтяну и прикрытие. Настоящее. Полного профиля.
Керн вскинул бровь:
- У тебя есть своё прикрытие?
Ничего не ответил. Просто посмотрел в ответ. Он понял.
- Ты всё просчитал, – выдохнул он. – Ладно. Это даже хорошо. Пусть знают, что ты не одинок.
После минуты молчания Лайя медленно подошла ко мне ближе. В её глазах не было страха, только внимательность:
- Слушай… А та девушка… Она, случайно, не всегда с тобой?
Сделал паузу. Не слишком долгую. Но достаточно, чтобы у неё возникли сомнения, которые не стал развеивать.
- Иногда, – потом добавил. – Не всё время. Но когда надо – она рядом. Быстрее, чем выстрел. И да, она реальна.
Лайя чуть кивнула, отступила на шаг. Не потому что боялась. А потому что пересчитывала теперь всё, что знала обо мне. Становилось очевидно, что прежние модели не работают. А значит, нужно формировать новые.
Керн откашлялся:
- Окей. Тогда просто скажу: если ты уже часть этого, то теперь – официально. Не по бумажкам, не по контрактам. А по сути. И ты обязан выжить. Не ради себя. Ради проекта. Ради нас всех.
Кивнул с усмешкой. Медленно. Всё ещё ощущая, как дрожат ноги – не от усталости, а от внутреннего напряжения, которое теперь не спадёт долго. Слишком много открыл. Слишком многое поставил на кон.
Но это было нужно. Они должны были знать, что за мной не только дар. Не только проекты. Но и защита. И намерение. Настоящее. Потому что времени на подготовку почти не осталось.
- Всё, что дальше – под протокол? – спросила Лайя.
- Нет, – ответил Керн. – Всё, что дальше – под жизнь. Так что будьте осторожны. Втроём теперь.
Мы молча кивнули. И вышли. В коридоре не было ни одного лишнего человека. И это, пожалуй, больше всего и радовало.
Глава 17
Объект "Крионика". Теперь уже официально. Не просто кодовое название, а целевая структура с собственным счётом, лицом, бумагами и даже условным гербом – стилизованной каплей, запертой в кристаллическую решётку. Как всё это получилось – вопрос вторичный. Главное – оно работает. Бюрократия, как странная форма жизни, выживает и трансформируется в любых условиях. Если дать ей немного власти и ресурсов, она обязательно породит что-то самоподдерживающееся. И вот теперь у нас есть объект, центр, база. Название. Статус. Но пока – почти ничего внутри.
Так получилось, что сейчас стоял на краю бетонной плиты, оглядывая выгоревшее солнцем поле, на котором ещё недавно была лишь ржавая сетка и пара усталых вагончиков. Теперь тут кипела работа. По крайней мере, по документам. В реальности – скорее лениво булькала. Гудела техникой, но без особого напора. Как переваренный суп из планов, недофинансирования и чересчур сложных согласований.
Пыль, поднимаемая кранами и буровыми машинами, прилипала к потной коже, а солнце – как будто решило нас всех испытывать на прочность. Против солнца у нас не было бюджета. Как и против чиновничьей инерции. Хотя формально проект шёл. Формально – даже получал финансирование. Вот только формальности не кладёшь в бетон.
- Видите, как красиво смотрятся кабельные траншеи в утреннем свете? – с иронией заметил инженер-надзиратель, щёлкая стилусом по планшету.
Что тут скажешь? Потому и не ответил. Не потому, что не хотел. Просто устал. Устал от хождения по кабинетам, от объяснений, от тонкой игры с фондами, от попыток растянуть выданное, пока не придёт одобренное. ЮНЕСКО проект признало, да. Даже с приоритетом. Но между "признано" и "переведены деньги" пролегала целая планета, заселённая чудовищами под названием "многоступенчатое согласование" и "верификация расходов".
Сейчас всё держалось на заёмных средствах. В прямом и переносном смысле. Керн нашёл партнёров, сам даже продал часть активов, дожил, как говорится. Но этого хватало только на то, чтобы здесь не заглохло всё полностью. Хотелось бы – ангар, купол, лаборатории, внешнее периметральное перекрытие и, конечно, защиту, нормальную, с автономным энергоблоком. А по факту – пара восстановленных помещений, слабо функционирующая электрика и кран, который сегодня встал, потому что у него "сломалась гидравлика". То есть кто-то забыл смазать. Истинной смазкой экономики, деньгами.
Медленно прошёлся вдоль ограждения. Здесь будет главный вход. Стекло, металл, хром и лаконичные логотипы. Сейчас же тут временный пандус и кривоватый бетон, залитый в слишком жаркий день. Потрескался. Его придётся менять.
Мику подошла чуть позже, как всегда – будто материализовавшись из воздуха. Полевой костюм сменился на облегчённую версию с налокотниками и жилетом поверх белой футболки.
- Всё так медленно, да? – спросила она, словно читая мои мысли.
- Медленно – это если бы мы двигались. А мы в состоянии вязкой невесомости, – ответил, не поворачивая головы. – Как в кошмаре, где нужно бежать, но ноги не слушаются.
Она кивнула, присела на бордюр.
- Но это же и есть твоя текущая цель. База. Своя. Объект, где ты можешь делать, что хочешь.
- Только при условии, что найдутся деньги, чтобы делать. Пока что могу только смотреть, как оно не делается. И подписывать акты выполненных работ, которых на самом деле ещё нет.
- Думаешь, не получится? – спросила она.
- Думаю, если так и дальше пойдёт, нас обгонят. Или что-то сорвётся. Или кто-то решит, что слишком уж много ресурсов идёт на объект, про который официально мало кто знает. А потом – привет, внеплановая проверка.
- Но пока ты держишь всё. Даже после атаки. Даже после вскрытия своих способностей. Ты держишь.
Ну, она конечно немного перегнула, поскольку всего пока и не собирался выставлять напоказ. Потому посмотрел на неё. Слишком честные глаза. Как у человека, который видел, как из тебя выходят пули. Да, не только Лайя удостоилась сей сомнительной чести. Причём она даже гораздо раньше, ещё в Колумбии, прямо в аэропорту по прилёту.
- Потому что, если отпущу, всё схлопнется. Пока сам точка фокуса. И точка уязвимости. Мы не можем проиграть. Не сейчас.
Мику посмотрела на плиты, на кабели, на людей в жёлтых жилетках, и добавила:
- Тогда дай команду. Пусть я помогу с переговорами. Знаешь, умею делать лица. И пробивать двери. Даже те, которых нет.
В ответ на это лишь рассмеялся. Не громко. Но искренне. Да она может навести шороху, но далеко не факт, что сейчас это нужно.
- Знаю. Ты вообще-то лучшее, что случилось с этим проектом. Просто жаль, что мы тратим на логистику больше, чем на смысл.
Да, она реальный мой помощник и тащила на себе почти половину всех моих дел. Секретариат весь вместе взятый и то меньше.
Солнце начало клониться к закату. Жара уже не давила, но свет отливал в рыжее, и плиты, и металл, и бетон казались теперь частью чего-то большего. Объект "Крионика" жил. Медленно, упрямо, криво, но – жил.
И вот, положил руку на поручень, вживлённый в будущую входную арку, и подумал: всё ещё впереди. Главное – чтобы было кому дожить до настоящего начала. И чтобы этот проект остался моим. Не их. Не чьим-то. Моим.
Пока что – просто дышал. И ждал, когда поступят деньги. И когда в голове наступит тишина. Увы, но действовать нужно было сейчас.
Потому принял решение пока сосредоточиться на картинке, для потенциальных комиссий и, следовательно, отдал приказ сначала бросить все ресурсы на восстановление и приведение в порядок тех помещений, куда когда-то стащили все криокапсулы разных годов выпуска и от разных лабораторий и проектов. Чтобы всё там блестело как у кота яйца, дабы было что показать любой залётной комиссии, вдруг прибывшей узнать куда уходят выделенные деньги, которых в реальности ещё никто и не видел, а по бумагам при этом числилась полноводная река. Кстати, надо бы спросить у Лайи, что за фигня
Потому после всех согласований, беготни с формулярами, завуалированных угроз от недовольных ведомств и тупого отсутствия денег, принял единственно здравое решение: сделать хотя бы видимость порядка. И начать с самого громкого, самого заметного, самого медийного элемента – зала криокапсул. Или, точнее, того, что от него осталось. После меня, как понимаете, но эти тонкости мы не будем поднимать на свет божий.