- Это кто? – спросила Лайя, подойдя ближе.
- Не знаю, – ответил я. – Но он связан с тем, кто управлял дронами. Нашёл схему. Передача сигнала шла через идентичный протокол. А он – единственный, кто может быть носителем ключа.
- Живой?
- Неизвестно. Но не мёртвый. Состояние на грани. Если стабилизировать и подключить к новому интерфейсу – возможно, получится считать воспоминания.
- Это против законов.
Со смешинкой в глазах взглянул на неё. Медленно, выверенно.
- У нас только что пробили крышу ракетой в центре Остина. Закон – это то, что работает. Остальное – бумага. И детка, это Техас и значит закон – это мы сами.
Она кивнула. Быстро. Одобрительно. И вдруг, неожиданно для меня, потянулась к панели управления. Провела пальцем, активируя блок диагностики. Взгляд у неё был сосредоточенный. Профессиональный. Не флиртующий, не соблазняющий. Сейчас она была чистой функцией. И от этого становилось только страшнее.
- Готово. Транспортировка возможна. Нужно специальное крепление. Я вызову транспорт. У тебя есть два часа.
- Спасибо, – поблагодарил её устало.
Она посмотрела прямо, как будто вглубь меня.
- Только не перепутай, Костас. Я не за тебя, а за равновесие. Если ты выйдешь за грань – сразу это увижу. И не стану колебаться.
Согласно кивнул, прекрасно понимая, что тоже не стану колебаться. Мне было что терять. И мне было, за что драться. Так что страх – вполне естественная часть процесса. Главное, чтобы он не стал навигатором.
Когда она ушла, остался один с капсулой. Подошёл ближе. Внутри – мужское лицо. Тёмная кожа. Грубые черты. Нечто в нём казалось знакомым, но не мог вспомнить. Определённо не знал его. Но он, возможно, знал меня.
- Ну что, приятель. Похоже, тебе придётся кое-что рассказать.
Поднял панель ручного управления и начал подготовку к вывозу. Работы было много. А времени – как всегда, почти не осталось.
Прошёлся вдоль капсулы, выискивая старые крепления. Её внешний корпус был надёжным – промышленный титановый сплав, снаружи покрытый защитным антибактериальным слоем, местами облупившимся, как старая эмаль на зубах вымершего великана. Её трясло, но стабилизаторы работали. Почти беззвучно, почти незаметно, но ритмично. Всё ещё держала. Да, это капсула вообще ничем не напоминала про гибернацию. Но пока темой с такой обстановкой не позанимаешься.
Рядом на стеллажах – пустые носители, шасси, три отключённые кассеты с автономным питанием. Точно знал, как всё это собирается. Сам восстанавливал такие системы ещё в ту жизнь, до способностей, до смерти в том переулке, до Лайи. Тогда просто чинил старое. Сейчас – собирал куски будущего. Может быть, не своего.
Сложил всё на пол и начал стыковку: платформа, ремни, подача, охлаждение, антивибрационный экран. Через пару минут система подала короткий сигнал – модуль готов к транспортировке. Осталось дождаться платформу. Лайя сказала – два часа. Учитывая, что она говорила, как резала – с холодной точностью, без запаса – два часа и будет. Ни минутой больше.
Времени, чтобы сесть, подумать, наконец позволить себе задать главный вопрос: что теперь? — не было. Да и не хотелось. Меня не пугала неизвестность. Пугала ясность. Пугала та простая, чёткая линия, которая начала вырисовываться между тем, что когда-то думал о себе, и тем, во что меня втянули. Или — во что сам нырнул. Слишком уж ловко.
Телефон коротко вибрировал. На экране – уведомление от внутренней системы безопасности. Камера у входа в хранилище засекла движение. Приближение объекта. Не Лайя. Кто-то другой.
В следующий миг на экране возник силуэт. Высокий, в плаще цвета графита, с неоновым отблеском на вороте – корпоративный стиль, ещё недавно запрещённый в зоне Остина. А теперь, судя по всему, – уже нет.
Вошёл молча. Дверь даже не скрипнула. Лицо прикрыто полумаской, в правой руке – кейс из графенового волокна. Он поставил его аккуратно на край капсулы и только после этого заговорил.
- Забавно, что именно ты оказался тем, кто его нашёл.
- А ты кто? – не отвёл взгляда.
- Тот, кто всё ещё верит, что кое-что можно остановить. Или хотя бы затормозить.
- Слишком пафосно для тех, кто шлёт дроны по жилым кварталам.
Он слегка склонил голову.
- Это была не наша инициатива. Мы не запускаем Ураганы. Мы их лишь учитываем.
С этими словами открыл кейс. Внутри – тонкий планшет и жёлтая карта допуска с чипом. Глянул на чип – система распознала его как разрешение категории "Omicron-Full". Высший уровень доступа. Даже мне такой не выдавали. Особенно – мне.
- Это попытка подкупа? — спросил.
- Нет. Это предупреждение. Мы оба знаем, что ты уже перешёл грань. Не по действиям – по информации. Ты знаешь слишком много. А теперь, похоже, ещё и связался с тем, кого вообще не должно быть в живых.
Он кивнул в сторону капсулы. Не ответил.
- Это не просто человек, Костас. Это контурная ячейка старого проекта. До-сверховой эры. До-падения. Он был носителем протокола, который открывает часть тех старых систем, что до сих пор лежат подо льдами Шестого сектора.
- И ты боишься, что активирую его?
Он усмехнулся. Первый раз.
- Я боюсь, что он активирует тебя.
В этой фразе было больше правды, чем мне хотелось бы признать. Чувствовалось: в том, что происходит вокруг, уж слишком много совпадений. Как будто кто-то за меня заранее расставил шахматные фигуры, оставив только право сделать первый ход.
- Что ты хочешь?
- Чтобы ты передал тело. И ушёл. Пока ещё можешь.
- А если нет?
- Тогда – следующая волна будет не дронами. А тобой. Через тебя. По тебе.
Усмехнулся, поднял глаза.
- Запомни: так случилось, что уже умер однажды. И потому не боюсь этого. А вот ты – боишься.
Он помолчал. Долго. Потом закрыл кейс, отступил на шаг и сказал:
- Тогда пусть будет, как хочешь. Но не говори потом, что тебя не предупреждали.
И исчез. Просто – растворился в тусклом освещении, как будто его и не было.
Остался звон в ушах и лёгкий привкус озона – как от старого телепортного барьера. Аварийкой воспользовался зараза. Системой экстренного возврата в контрольную точку. Что-то вроде одноразового одностороннего телепорта. Но на самом деле артефакт. Красиво живёт падла. Дорогое удовольствие скажу вам. А ведь это мысль! Что мне таким мешает воспользоваться, чтобы сразу дюзнуть из той точки на Луне то что мне приглянулось, если конечно всё окажется на месте. Ладно, это потом, нужны не только деньги, а ещё и везение найти аварийку.
Прошло ровно девять минут после его ухода, когда дверь снова открылась – на этот раз уже официально. Прибыли двое из службы доставки, оба в серых комбинезонах, с эмблемой «ALPHA-HAUL LOGISTICS». Один из них махнул мне:
- Подскажете, где груз?
Спокойно указал на капсулу. Они не задавали вопросов. Просто начали закреплять на платформе. Работали быстро, точно. Через пятнадцать минут всё было готово. Подписал цифровой акт. Груз уехал.
И остался стоять в тишине.
Со мной – только отблески старого света, слабое жужжание вентиляторов и мысль: похоже, всё опять только начинается.
***
Кажется, мы недооценили вашей решимости идти до конца, – проговорил мужчина, сидящий напротив меня за маленьким столиком в углу ресторана, тихо, но с оттенком удовлетворения в голосе. Его костюм был безупречно выглажен, будто он только что сошёл с подиума. Галстук с микроскопическим узором логотипа «Вектора Архивного Восстановления» – белый на белом, почти незаметный. Но заметный. Для тех, кто знает, куда смотреть.
Ресторан был дорогим, без вывесок. Забронировать здесь столик можно было разве что по рекомендации – или если твоё имя известно в нужных кругах. Мне не нужно было имя. Мне хватало эффекта. С нами никто не спорил, когда мы вошли. Никто даже не предложил меню – только проводили взглядом.
Вид из окна открывался роскошный: утренний Нью-Йорк – застеклённый, отполированный, чужой. Ниже – главная штаб-квартира ООН. Её остеклённая башня, как всегда, выглядела стерильной и равнодушной. Как будто она никогда не слышала, как в ней принимаются решения, за которыми следуют тысячи смертей. Очень дипломатично.
Не стал жаться, а откинулся на спинку кресла и ответил:
- Тоже, как понимает, не учёл оперативности и дерзости ваших методов свободной рыночной конкуренции.
Это прозвучало нейтрально, почти дружелюбно. Но несмотря на это точно знал, что он уловит второе дно. Ирония, обмотанная стальной проволокой.
Он рассмеялся. Сдержанно, как будто мы были давними друзьями, обсуждающими результаты футбольного матча, а не последствия ночного удара, унёсшего жизнь восьмого по силе сверхчеловека на континенте и другого, едва не сравнявшего мой офис с землёй.
- Свободный рынок, мистер Треш, – начал он, закладывая ногу на ногу, – штука капризная. Иногда он требует жертв. Иногда – демонстраций силы. А иногда – просто… профилактики. И вы, судя по всему, угадали с нужным моментом. Показали зубы. Это было… по-своему изящно.
Не ответил. Просто поднял чашку и сделал глоток чая. Простого, хоть и дорогого, но не мятно. Минус им в карму. Он оказался горьким, обжигающе терпким. Таким, каким и должен быть чай в местах, где обсуждают судьбы стран и корпораций.
- Вы пришли предупредить? – спросил наконец.
Он слегка наклонил голову.
- Скорее – договориться. Пока ещё есть такая возможность. Вы ведь не планируете войну, мистер Треш?
- Совершенно не планирую, – ответил спокойно. – Но и не боюсь.
На его лице на миг появилось нечто похожее на лёгкую ухмылку. Вежливую, почти сочувственную.
- Видите ли, всё ещё можно исправить. Можно отступить на шаг. Сделать паузу. Пересмотреть позиции. Мы же оба понимаем, что игра слишком сложна, чтобы делать в ней ставку на лобовую конфронтацию.
- А вы уже делали ставку на подковёрное устранение, – напомнил ему. – И, признаться, у вас неплохо получалось. До недавнего времени.
Мужчина не смутился. Просто сделал пригубил воду, поставил бокал обратно и протёр салфеткой пальцы, хотя в них не было ни крошки.