Ответ – моментально.
- "Сигма", огонь! – отдал запоздалый приказ, который никто и не ждал.
И без меня всё делалось, словно на автомате. Не зря так долго тренировались.
- "Иота", обход через верхнюю трассу, ломай им подачу!
Но он и сам это уже делал. Ну, так-то командир и должен был озвучить боевой приказ.
Грохот. Крик. Взрыв. Плоть и металл – всё мелькает. Кто-то упал, броня вспорота, тело ещё дёргается, но уже без головы. Другого унесло вместе с дверью. Сам же шагал, оглядывался, бил короткими очередями. На шлеме уже брызги чужого – не крови, а чёрного масляного пара. Дроны распадаются на секции, самоуничтожаются. Парни гибнут в бою с машинами.
Дальше – глухо.
Корабль сопротивляется. Автоматические перегородки захлопываются. Кто-то не успевает – срезает пополам. Новый "двухсотый". Чёрт! Чёрт! Чёрт! Идём в обход.
- Потери: шестнадцать подтверждённых. "Дельта-3", "Гамма-4" и почти вся "Сигма" – уничтожены. У них было гнездо турелей в зоне распределения. Там ад.
- "Тараканы", что с прикрытием?
- Один выведен, два в строю. Но один с перегревом.
- Подавление на себя, прикрытие "Иоты". Пробиваемся предположительно к энергосекции. Цель прежняя.
Двигаемся. Шум, дым, выстрелы. Корабль не просто обороняется. Он учится.
Каждый следующий бой – сложнее. Новые турели, новые маршруты. Какие-то секторы, по идее, должны быть беззащитны, но в них включаются ловушки: направленные перегрузки, внезапные отравляющие выбросы из вентиляции, локальные взрывы.
- Он меняет архитектуру, – выдал инженер с тыла. – Секции переориентируются, я получаю другие схемы, чем две минуты назад!
- Значит, надо быть быстрее, чем его перекомпоновка.
В тот момент не чувствовал страха. Ни страха, ни эйфории. Только толчки в коленях от выстрелов. Только сухость во рту, хотя фильтрация всё равно гонит воду.
Это – бой без знамен. Без пафоса. Просто бой, чтобы выжить и выполнить задачу.
- "Шесть", при мне, – сказал, сверяя карту, – через четвёртую стыковку. Там должна быть шахта. Нам туда.
- Уже вижу. Но к ней ещё метров сто, и сектор под огнём. Турели под потолком.
- Значит, в первую очередь подавляем потолок.
…Турели подавлены. Одна из них вспыхнула, перегрузив свой конденсатор, и под потолком разнесло кусок опоры, засыпав всё металлическим мусором. Шёл вперёд, целясь, наводя ствол туда, где ещё могло быть движение. Шестеро выжили из нашего состава. Остальные – или остались там, или на связи с другими отсеками. Позиции терялись – связь дрожала, шум из эфира становился всё злее.
И тут они появились.
- Впереди! Контакт! – выкрикнул "Четыре".
Сначала думал – ещё один наш отряд.
Рост, телосложение, даже форма с первого взгляда схожая. Чёрный сегментный доспех. Плечевые пластины. Симметричная компоновка. Но как только вспыхнули их визоры – глубокий, ярко-белый свет без намёка на светофильтры – всё стало ясно.
Не наши.
- Контакт с антропоморфными! Трое! Вижу руны! Не русский! Повторяю – не русский!
Они не кричали. Не отвечали. Просто шагнули – в абсолютной синхронности, будто связаны каким-то алгоритмом. И открыли огонь.
Импульсные выстрелы. Не плазма, не снаряд. Что-то иное. Молчащие лучи пробивали всё, кроме лба таракана, и даже тогда – оставляли на броне жгущий отпечаток, как от резака. Один из наших – Семнадцатый – закрылся, но задержался на полсекунды. Выстрел – пробитие – тело упало, броня раскололась по шву.
- Работать! Боковые стенки, ведём огонь на подавление! – орал, но голос был уже металлический. Сливался с ревом штурма.
"Шесть" вырвался вперёд, запрыгнул на платформу – и сбил одного из них прикладом в упор, уронив под себя. Тот не издал ни звука. Даже при ударе.
- Близкий! Повторяю – ближний бой! – орал кто-то из тыла.
Второй – будто почувствовал – бросился впритык. Но не как обычный боец. Его движение – точное, экономичное, чужое. Пластичное и одновременно угловатое. Он бил, как бы вырезая траектории, не тратя ни лишнего движения. Один из наших упал –перерублен напополам кинжалом, который выдвинулся из предплечья врага.
Контактный бой – это уже не дроны. Это живое. Или почти живое. Не кричат. Не говорят. Не паникуют. Сражаются до конца.
- Командир! – крикнул "Пять", прикрывая меня огнём. – Это не просто защита. Это спецгруппа. Или гарнизон!
- Нафиг спецгруппа, валим их! Все – валим их! Пролом в боковую шахту, по сигналу – гранаты!
Метнул Д-7 – обычную фугаску с микрозамедлением. Взрыв – как кувалда по ушам. Двоих зацепило, один исчез в дыму. Мы вломились в боковую секцию. Отстреливаясь, по одному. Систематично.
В коридоре остались тела. Наши и их. Подошёл к ближайшему. Присел.
Пластина нагрудника лопнула. Под ней – такая же органика, как у нас. Кровь. Красная. Лицо не разобрать – шлем остался цел.
Но шлем… не наш. Слишком гладкий, без визора. Без маркировки. Только тонкая резьба по металлу, как у древних артефактов. Руны. Не славянские. Не скандинавские. Нечто иное. Если мне память не изменяет. Реально не специалист по древней письменности.
Чужой, но в чём-то знакомый.
- Командир… – Шесть встал рядом. – Эти парни не просто броня и ружья. У них подготовка. Покруче чем у нас. Как будто автоматом делают, что надо. Не боты.
- Анализ по ДНК будет позже. Сейчас – проломиться до реакторной. Пока не окружили.
Он кивнул. Без лишних слов. Впереди – ещё один люк. Пульсирует датчиками. Там внутри – ответ. Или хотя бы новые враги. Сзади – потери уже больше половины. Связь с "Гаммой" потеряна. "Иота" на грани. Мы с "Тараканом" и остатками "Шесть-секции" – последние, кто ещё в движении.
Идём дальше. В неизвестное. В самое сердце.
Глава 3
Мы продвигались медленно. Каждая секция – отдельная мясорубка. Стены чёрные, с плотно встроенными коммуникациями, трубы – облитые термогелем, повсюду осевший на обшивке синий пепел, будто пыль, но металлическая. Крепкий запах озона, крови, раскалённого титана.
- Слева! - выкрикнул "Тринадцатый". Не успел. Вспышка – и его броня разлетелась на две половины, словно картонная. Враг – тот же тип, как мы уже привыкли: чернёная броня, гладкая, с резными линиями. Он двинулся вбок, выворачивая ствол на меня – и получил очередь от "Пятого" прямо в грудь. С третьего выстрела тот сдался – броня лопнула, тело зашаталось и рухнуло.
- Одиннадцать! – отозвался "Пятый", – Готов! Цель минус!
Но радоваться было рано. Следующий – уже работал в паре, страхуя фланг. Техника боя у них изменилась. Теперь они не шли тупо в лоб, не повторяли ошибок. Они прикрывали друг друга, работали по секторам, отступали, заманивали, только чтобы поймать нас под перекрёстный огонь.
- Они учатся, мать их. – прохрипел "Шестой", перевязывая руку – броню пробило насквозь. – Это уже не просто проколы. Они нас читают. Как учебник.
В это момент чувствовал, как моё новое тело напряжено до предела. Руки двигались быстрее, чем успевал подумать. То ли память, то ли рефлекс. Действия шли откуда-то из глубины, где прятались другие приказы, другие войны. Стрелял коротко, экономно, каждое движение – как будто повторялось тысячный раз.
Мы потеряли ещё троих, прежде чем заварили шлюз в следующий отсек. За дверью – ещё один коридор, но здесь тихо. Слишком. Только гул корабля, будто дыхание гиганта. И мягкий свет, капающий с потолка, как ртутная кровь.
- Осталось девять, – сказал кто-то. И помолчал. – Из тридцати девяти.
Молчание повисло. Девять… но приказ есть приказ.
И мы – внутри чужого корабля, с минимумом данных, минимумом боезапаса.
Реквизит – мёртвые бэхи, израненные тела и броня, почерневшая от угловых вспышек чужих выстрелов.
- Мы должны дойти до реакторного. Иначе всё это зря. – сказал вслух что думал.
Голос – чужой, механически ровный. Где-то внутри знал, что делать. Даже когда это означало идти в одиночку.
- Они не отступают, – пробормотал "Восемь", проверяя гранаты. – Они как нож. Пробуют нас. Медленно, но точно.
Следующее нападение началось внезапно – даже не стрельбой, а тактически. Они включили стробирующий свет, врубили низкочастотный шум, что бил в уши, словно под кожу. Это была не атака – это была деморализация. Протест против самого нашего присутствия. Стены корабля дрожали, и где-то в глубине… что-то ревело. Может, двигатель. Может, что-то ещё.
А может – ещё один из них.
- Контакт! Право-впереди! – закричал "Пятый", и снова схлестнулись.
Теперь они не просто стреляли – передвигались рывками, отбивая пули, орудуя клинками, которых раньше у них не было. Появились. На предплечьях – монолитные сегменты, выдвигающиеся при блоке.
- Режим глухой обороны, – выкрикнул приказ, – прикрытие, контроль зоны. Только так. Иначе сожрут.
"Четырнадцатого" подбили в горло. Прямо между пластинами. Он упал, пытаясь вытащить аптечку, но один из врагов – быстрый, как змея – добил выстрелом в упор. Без эмоций. Без жестов. Просто задача, которую нужно выполнить.
Мы потеряли его. И ещё двоих. Остались – я, Шестой, Пятый, Восьмой, Девятый. Пять. Пятеро.
И мы – всё ещё в бою. Раны пульсируют, дыхание тяжёлое. Но двигаться надо. К отсеку с реактором. Или что у них вместо него.
- Командир, – Шестой снова рядом. Его броня – выгоревшая, с дырами. – Они не просто защищают. Они как будто держат линию развязки. Что-то здесь – важнее их самих.
- Думаешь, мы идём не к ядру, а к командованию? – резко повернулся. – Или к командиру?
Он не ответил.
Потому что впереди открылся проход.
За ним – пространство другое. Платформа. Полукруглый зал. Полумрак и пульсация. Там – ещё трое врагов. Всё те же. Всё те же лица, или их отсутствие. И высокая фигура – не в боевой броне, а в длинном сегментном плаще.
На нагрудной пластине – те же руны, только выжженные глубоко, до основания металла.
Мы только шагнули на платформу, как трое противников синхронно отделились от стены. Не бросались, не кричали – двигались, как машины, плавно, точно, в ритме, будто всё уже отрепетировано сотни раз.