Итак, комната осталась в прежнем виде. Дубовый стол стоял у окна, а на подоконнике были разложены окаменелости древних морских животных. Сохранились даже коллекции морских звезд и морских ежей.
— Я не думаю, — сказала Тереза, вертя в руках кружку, — что все эти создания имеют для тебя сейчас хоть какое-то значение.
— И в самом деле. — Он глотнул чая и скривился. — Образно выражаясь, я отвернулся от моря и обратился к земле — можно сказать, к самым ее глубинам.
— Тебе понравилось в Западной Австралии?
Айзек слегка вздохнул.
— Я добился там успеха, — уклончиво ответил он и добавил: — Если высокий заработок можно считать успехом. Некоторые места там великолепны, например Кимберли, один из лучших в мире уголков нетронутой природы. Западная Австралия совсем не похожа на здешнее побережье. Может, поэтому, живя там, оказалось легче все забыть.
Тереза вздрогнула, и чашка чуть не выпала у нее из рук.
— Забыть? — в горле застрял комок. — Ты хотел забыть все, что было здесь?
— Разве не разумно отделаться от неприятных воспоминаний?
Неприятные воспоминания! Как он мог сказать такое? Она мучилась, не спала ночами, страдала от головной боли ради того, кто считал своим правом выбросить из головы все, что с ней связано!
Тереза выпрямилась и гордо подняла голову, хотя в глазах стояли слезы.
— Это действительно весьма разумно, — выговорила она. — Я тоже освободилась от своего прошлого.
— Прекрасно. — Его лицо передернулось. — У тебя это неплохо получилось. Ты сделала карьеру, будущий муж ждет не дождется свадьбы, в честь которой тебе уже надарили кучу подарков.
Как ему удавалось заставлять простые слова звучать так оскорбительно? Тереза поняла, что если просидит здесь еще минуту, то наверняка не сможет сдержать предательских слез. Она вскочила.
— Когда соберешься уезжать в следующий раз, не забудь прихватить старую лампу, которую ты сделал из ракушки, — сказала Тереза как можно громче и устремилась в дом, чтобы не дать ему ответить.
Глава третья
Осталось еще три дня…
Под утро Тереза забылась тяжелым неспокойным сном. Разбудили ее шаги в коридоре. Она медленно приходила в себя, пока вдруг разом не вспомнила вчерашний вечер. Девушка застонала и накрыла голову подушкой.
Осталось всего три дня, утешала себя Тереза, уже среда. Закрыв глаза, она вдруг испытала чувство благодарности к матери за все ее грандиозные планы. Нужно успеть столько всего сделать! Завтра — последний учебный день в школе-интернате, а на вечер назначена репетиция церемонии свадьбы. Вся пятница, несомненно, уйдет на последние мелкие приготовления. Суббота день свадьбы.
Тереза обхватила подушку и крепко прижала к себе. Ей осталось продержаться совсем недолго.
Потом она будет замужем за Полом и выкинет мысли об Айзеке из головы. Навсегда.
В дверь постучали, и в спальню вошел отец.
— Я отправляюсь на работу. Мне нужно кое-что сделать до начала приема в больнице. Вот принес тебе чашечку чая.
— Спасибо, папа. Это замечательно.
Джон Морроу поставил блюдце и чашку на столик.
— Как себя чувствует наша пациентка?
— Отлично, — солгала Тереза.
— Тебе нужно было хорошо выспаться. — Он наклонился и поцеловал ее в щеку. Потом выпрямился и задумчиво посмотрел на дочь. Его ясные голубые глаза (Тереза унаследовала цвет глаз от отца) слегка сузились за стеклами очков. Она не знала, что еще сказать, и просто смотрела на него. Отец любил Айзека. И в отличие от Терезы, был рад его появлению. Как бы угадав ее мысли, доктор Морроу сказал: — Думаю, Айзек вчера допоздна бродил по холмам с собакой. Я просил маму передать ему, что он может кататься на яхте сколько угодно. Ветер на сегодня обещали благоприятный, юго-западный, да и «Антарес» давно не отходила от причала.
Тереза кивнула.
— Ему это наверняка понравится.
Она почувствовала облегчение, когда отец ушел, слегка взъерошив ей волосы на прощание. Девушка снова напомнила себе о том, что должна делать эти три дня: просто держаться и ждать той минуты, когда она наконец станет женой Пола.
Но держаться оказалось не так-то просто. Тереза помяла это, когда, приняв душ и одевшись, пришла в кухню и обнаружила там Айзека, поглощавшего фрукты и мюсли. Все было так же, как в их юности. Казалось, она перенеслась назад во времени. От таких мыслей у Терезы сразу же пропал аппетит.
Все было невыносимо похоже на то утро, когда Тереза впервые поняла, что любит его.
Это случилось за завтраком. Тереза сонно подняла глаза от тарелки с овсянкой. Он слегка улыбнулся ей, и вдруг его темные глаза сверкнули, когда он скользнул взглядом по ее плечам и по груди, с которой случайно сползла тонкая ночная сорочка.
В тот же миг она отозвалась на его взгляд, ее чувства разом проснулись. В каком-то внезапном озарении она поняла, о чем говорили его глаза. Так же внезапно Тереза осознала, что этого парня, живущего с ней в одном доме, можно смело назвать образцом мужской красоты. Как только она раньше не оценила ширину его плеч, силу загорелых рук, сладостную, таинственную глубину черных глаз?
А вскоре после этого Розалин настояла, чтобы Тереза больше не являлась к завтраку в ночной сорочке.
— Я уже подзабыл, какова на вкус хорошая спелая папайя, — сообщил Айзек, когда Тереза неловко присела на стул у дальнего края стола.
— Позже плоды станут просто великолепными, — пробормотала она. Неожиданная встреча с Айзеком в столь ранний час совсем выбила ее из колеи.
— Когда ты обычно уходишь на работу?
— Ну… часов в восемь, — запинаясь, ответила она.
— Тогда тебе нужно поторопиться. Скоро выходить.
— Мне сегодня кусок в горло не лезет. Выпью чашку кофе, и все. — Она потянулась к кофейнику.
— Ну, знаешь, не говори глупостей. Недаром все беспокоятся, что тебя скоро ветром сдует. Съешь хотя бы тост. — Он взял поджаристый ломтик хлеба, намазал его вареньем и, улыбаясь, подал ей. — Вот так-то лучше, одобрительно высказался он, все еще глядя ей в глаза. Затем, достав ключи от машины, добавил: — Я теперь у тебя за водителя, так что скажи, когда будешь готова.
— За водителя? Чушь какая-то. Это совершенно ни к чему. Я прекрасно вожу машину.
— Тебе нельзя садиться за руль из-за твоего, г-м-м, состояния, у Розалин дел по горло, Джон на работе, так что остаюсь только я.
— Мое состояние? Ерунда!
— Родители строго-настрого запретили тебе садиться за руль. — Он улыбался, глядя на нее, его глаза светились. Неожиданно Айзек нахмурился, и все его веселье исчезло, выражение лица стало напряженным. — А ты, часом, не беременна?
— Ради бога, Айзек! — Она вспыхнула. — С чего ты взял?
— Просто тебя все до невозможности опекают.
— Конечно, я не беременна. Этого не может… — Она прикусила язык. Тереза совершенно не собиралась делиться с Айзеком подробностями своей личной жизни. В ее отношениях с Полом все хорошо. Правда, особой страсти друг к другу они не испытывали, но и того, что было, вполне достаточно для счастливого супружества. Остальное придет позже… Айзек, конечно, не смог бы понять такие вещи. Он становился неистовым, когда занимался любовью. Терезе никогда не приходило в голову вести себя с Полом так же, как с Айзеком.
Все было так, как надо. Она хотела спокойной, размеренной жизни. Хватит с нее потрясений.
Но сегодня никакого спокойствия не предвиделось.
Айзек посмотрел на нее испытующе, его густые брови нависли над сверкающими глазами. Тереза почувствовала, будто по ее телу прошел электрический разряд. Айзек подкинул ключи на ладони.
— Так когда ты будешь готова?
— Это невыносимо, — вздохнула она. — Мне меньше всего на свете хотелось бы ездить с тобой!
Его рука, державшая ключи, сжалась в кулак, а глаза превратились в узкие щелки.
— Ты меня удивляешь, Королева. Я думал, ты будешь довольна тем, что я тебе прислуживаю.
Опять эти гнусные намеки на ее снобизм. Что плохого она ему сделала, из-за чего ее можно так презирать? Тереза отвернулась, чтобы скрыть набежавшие слезы, и пошла собираться.
Однако перед уходом она краем глаза заметила, как ехидная гримаса на его лице сменилась выражением горечи. Когда Тереза вернулась с туго набитой сумкой, на лице Айзека читался едва сдерживаемый гнев. Казалось, он вот-вот схватит ее за плечи и начнет трясти. Она нахмурилась. Что могло так разозлить его? Не может быть, чтобы его вывела из себя догадка о ее близости с Полом, если учесть, что она вот-вот выйдет за него замуж.
Это не было похоже на простую ревность.
Она растянула губы в легкой улыбке.
— Я готова.
Он отвесил ей издевательский поклон. Затем ловким движением снял с ее плеча сумку. Они начали спускаться по лестнице, ведущей в гараж.
— Далеко ехать?
— Вовсе нет, в южный район города. — На последней ступеньке она вдруг остановилась, отчего Айзек обернулся. — Послушай, Айзек… — (Он задумчиво смотрел на нее.) — Я насчет твоего присутствия на свадьбе… — Тереза занервничала. — Это совершенно не нужно. Я имею в виду… Тебя ведь так долго не было. Зачем ты приехал?
— Мое возвращение тебя очень беспокоит?
Тереза прислонилась к перилам.
— Нет, конечно, не то чтобы это меня беспокоило… Но если ты терпеть не можешь Пола…
— С чего ты взяла?
Она чуть заметно пожала плечами.
— У меня сложилось такое впечатление.
Айзек смотрел на нее, не произнося ни слова. Казалось, его взгляд проникает во все потаенные уголки ее души. Молчание длилось невыносимо долго. Тереза ждала, судорожно ухватившись за перила.
— Значит, тебе показалось, — наконец произнес он негромко. — Но, — он возвысил голос, будь я проклят, если начну расхваливать парня, чтобы доставить тебе удовольствие.
— Да нет, конечно, никто не просит…
— Кстати, какая разница, что за чувства я испытываю к твоему жениху? Не мне же за него замуж выходить.
— Нет, я не имела в виду… — Тереза в отчаянии покачала головой.