Айзек закинул сумку себе на плечо и повернулся к машине.
— Ты его любишь, и все остальное неважно. Верно?
— Д-да, конечно.
— Итак, если мое присутствие тебе не противно, а твой жених не волнует меня ни в малейшей степени, то в чем же проблема?
Тереза была совершенно сбита с толку.
— Никаких проблем. Все в порядке, — пробормотала она и шагнула к дверце машины, ожидая, когда Айзек откроет ее.
По пригороду они проехали в молчании, но по мере приближения к Таунсвиллу Айзек стал с любопытством поглядывать на заброшенные полустанки и ветхие гаражи.
— Удивляюсь, почему ты не работаешь в каком-нибудь более престижном месте. Хотя, наверное, и здесь вскоре все изменится.
— Совершенно верно. Те, кто понимают, что к чему, уже сейчас скупают старые коттеджи в Квинсленде и перестраивают их, как на картинках из модных журналов.
— В будущем это станет золотой жилой для тех, кто сейчас учится в твоей замечательной школе. — Он понимающе посмотрел на нее.
— На что ты намекаешь? — спросила Тереза. Она, конечно, прекрасно понимала, на что. По его мнению, на работе она была таким же снобом, как и дома. И люди ее окружали высокомерные.
— Не сердись. Я уверен, что ты обеспечиваешь этой симпатичной мелюзге замечательный старт в крысиных бегах, которые у нас называются получением образования. — Короткая улыбка осветила его лицо и исчезла с ее словами:
— Моя школа за поворотом налево.
Айзеку пришлось повозиться, чтобы машина вписалась в пятачок, который, по утверждению Терезы, служил стоянкой. Он в недоумении уставился на длинное, низкое полуразрушенное здание, выкрашенное в ядовито-желтый и красный цвета, а потом перевел взгляд на табличку у входа — «Подготовительная школа-интернат Бурраванг».
— Это и есть твоя школа? — Айзек не мог скрыть удивления в голосе.
— Да, — улыбнулась она в ответ, наслаждаясь его замешательством. Совершенно верно. Спасибо, что подбросил.
Тереза открыла дверцу, собираясь выйти из машины, но Айзек неожиданно взял ее за руку.
— Может, я заеду за тобой в обед и мы где-нибудь перекусим?
— Я не смогу отлучиться в обеденное время. Я должна быть с детьми.
— Разве у тебя нет помощников?
— Да, две замечательные женщины, но…
— Я совершенно уверен, что на полчаса они тебя отпустят. Нам необходимо поговорить — расставить все точки над «i» перед твоим замужеством.
— Ну… я не знаю… — замялась Тереза. Ей нужно было хоть один день отдохнуть от Айзека, перевести дух, успокоиться, сосредоточиться на подготовке к свадьбе. — Разве ты не собираешься прокатиться на «Антаресе»?
— Думаю, нам нужно встретиться и все обговорить, прежде чем ты с головой окунешься в свою новую жизнь. «Антарес» никуда не денется.
— Ты уверен в этом?
— На все сто.
— Нам не придется погружаться в «неприятные воспоминания»?
Айзек глянул на нее, и его рука крепко сжала баранку. Терезе стало любопытно, не пожалел ли он о своем опрометчивом приглашении.
— Будем надеяться, что нет. — Айзек перевел взгляд на дорогу. — Я уверен: мы можем вполне интеллигентно побеседовать.
— Что ж, хорошо. Заезжай за мной в час.
Тереза сказала себе, что сумеет это пережить. В разговоре она будет старательно избегать любых опасных тем, вроде обсуждения причин его исчезновения. Пусть он рассказывает про свои деловые успехи. А она расскажет ему о планах Пола построить дом на холме.
Так она думала.
В час дня Айзек показался в дверях. Даже в джинсах и в простой белой футболке он выглядел весьма элегантно.
— Если можно, я бы хотел заглянуть внутрь.
Терезу удивила его просьба. Нахмурившись, она отступила назад и жестом разрешила ему войти.
— Я никогда не был в таких заведениях. И уж конечно, не учился в них. — Он усмехнулся. — Моей матери всегда не…
— Я понимаю, — остановила его Тереза. — Ты слишком много испытал, когда был маленьким…
Она замолчала. У Айзека вдруг сделался такой растерянный вид. Не стоит вдаваться в подробности его детства. Давным-давно Тереза узнала о нем все. Его мать пристрастилась к наркотикам после ухода отца Айзека из дома. Позже им сообщили, что тот погиб…
— Если хочешь, можешь посмотреть, как это выглядит вблизи. Обстановка у нас очень простая.
Айзек задумчиво почесал подбородок, разглядывая маленькое помещение, которое изнутри выглядело нисколько не лучше, чем снаружи.
— Мне казалось, что подобные школы — это современные просторные здания с огромными окнами, окруженные живописными тенистыми садиками с игровыми площадками.
— Большинство именно так и выглядят. Но вот наша — жалкий благотворительный приют.
Она наблюдала, как Айзек осматривал комнату. Он приостановился перед тем, что считалось учительским столом. Это был обычный деревянный кухонный стол, к тому же достаточно ветхий. Партами служили такие же древние столы, столешницы которых покрыли пластиком, а ножки укоротили, чтобы ученикам было удобнее сидеть. На каждом столе стояло по несколько белых коробок, в которых обычно продаются блюда быстрого приготовления. В коробках лежали мелки, цветная бумага, кусочки фольги. В одном из углов виднелись сложенный ковер и кучка изодранных школьных сумок.
Если убогость обстановки удивила Айзека, то при виде игравших там детей он потерял все свое самообладание. Мастерс ошеломленно посмотрел на них, и его загорелое лицо вдруг побледнело.
— Все эти дети… они из бедных семей?
— А кого ты ожидал увидеть здесь? Чистеньких, опрятно одетых ребятишек, тщательно причесанных и довольных жизнью?
— Да, наверное, что-то вроде того.
На фоне худеньких мальчишек и девчонок, которые в это время бежали мыть руки перед обедом, Айзек выглядел совершенно растерянным. Он ошеломленно смотрел на ребятню, одетую в обноски или в кое-как перекроенную взрослую одежду.
— И ты работаешь здесь?
— Да, как видишь, — пожала плечами Тереза. — Конечно, все в нашей школе висит на волоске. Денег у нас ни гроша, а родители у детей безработные. Но мы ухитряемся не падать духом.
Она пересекла комнату, чтобы помочь мальчику в очках завернуть кран в умывальнике. Айзек наблюдал за ними с выражением полного замешательства. Он потер глаза руками, как будто сомневался в реальности того, что видел.
— Знаешь ли, Пол тоже не хочет, чтобы я здесь работала. Он эту школу прямо терпеть не может.
— Да нет же… я не имел в виду ничего подобного…
— Ну так как, я все еще Королева Холма?
Он недовольно поежился и сжал зубы…
Две дородные женщины средних лет раздавали детям пластиковые тарелки с бутербродами и миски с нарезанными фруктами. Одна из них взглянула на Айзека с нескрываемым любопытством, и на ее лице появилась широкая улыбка.
— Так это твой жених, Тереза? Наконец-то мы его увидели. — Женщина кивнула Айзеку, окинув его оценивающим взглядом. — Нечего сказать, хорошенький сюрприз ты приберегла для всех, — заметила она. — Хотя теперь-то я понимаю, почему ты так тщательно его скрывала.
— Нет, Хильда, — ответила Тереза, которую больше всего потрясла не ошибка помощницы, а странный задорный блеск, появившийся в глазах Айзека. — Это не Пол. Это мой… брат — Айзек.
— Ах, вот как. — Хильда была явно разочарована.
— К тому времени, как детей нужно будет укладывать спать, я вернусь, — пообещала Тереза, направляясь с Айзеком к выходу.
Она открыла дверь со скромной табличкой, на которой было написано: «Директор школы-интерната Тереза Морроу». Айзек не смог удержаться от горькой усмешки.
— Ну и что ты все-таки здесь делаешь? Изображаешь из себя вторую Мать Терезу?
Ее передернуло. Откуда у него столько сарказма?
— Я-то думала, хоть ты меня поймешь, — примирительно сказала она. — Разве эти дети не заслуживают такого же отношения, как и дети из благополучных семей?
— Вообще-то да… Но я все равно не представляю, как ты можешь здесь работать.
— Боюсь, это будет продолжаться недолго, — вздохнула Тереза. — Земля в этом районе постоянно дорожает. Ходят слухи, что бизнесмены положили на нее глаз. Если они начнут действовать, у нас не останется ни единого шанса. Да и Полу не нравится, что я здесь работаю, он хочет, чтобы я нашла работу в более престижном месте.
— Для него так важно твое место на социальной лестнице нашего города?
Тереза вздохнула.
— Естественно.
— А как ты к этому относишься?
Тереза не хотела обсуждать данную проблему. Она лукаво улыбнулась.
— Я думаю, постепенно мне удастся убедить его изменить мнение по некоторым вопросам.
Каким-то образом она совершенно ясно почувствовала, что Айзек ожидал другого ответа.
Они приехали в ресторанчик «На юте», расположенный на самом берегу, откуда открывался замечательный вид на море. Южное солнце уже давно светило в полную силу, поэтому они выбрали столик под тентом. Оба, не сговариваясь, заказали пресные лепешки из тыквы, салат и минеральную воду.
Айзек откашлялся.
— Я должен признаться, — начал он, как только они сделали заказ, — что все эти годы продолжал общаться с отцом.
Если бы Айзек признался, что жить ему остается три недели, Тереза, наверное, испугалась бы не так сильно.
— Серьезно? — выдавила она. — Он никогда не говорил…
— Я очень просил его держать это в тайне, — перебил Айзек и замолчал, когда официант принес им воду. — Но в самом деле: не мог же я оказаться настолько бессовестным, чтобы в один прекрасный день попросту испариться, не поблагодарив человека, который сделал мне столько добра.
Однако ты покинул меня и без всяких угрызений совести заставил страдать! — Еле сдерживая слезы, Тереза поболтала содержимое своего стакана. Кусочки льда зазвенели, ударяясь друг о друга. Ей хотелось плакать. Неужели отец способен на предательство? За что все объединились против нее? Глазами, полными печали, Тереза смотрела на вереницы яхт, стоявших на якоре в бухте.
— Он знал, что ты собираешься уезжать? — Она не могла не задать этот вопрос, но сможет ли выслушать ответ?