Древнее сказание
В памяти встает.
В старину в Мидзуноэ
Раз Урасима- рыбак,
Ловлей рыбы увлечен —
Кацуо и тай,—
Семь ночей не возвращался
На село домой,
Переплыв границу моря
На челне своем.
Дочь морского божества
Водяных долин
Неожиданно он вдруг
Встретил на пути.
Все поведали друг другу
И судьбу свою
Клятвой навсегда скрепили,
В вечную страну уйдя…
Во дворец владыки дна
Водяных долин,
В ослепительный чертог,
В глубину глубин
Парой юною вошли,
За руки держась,
И остались жить, забыв
Горе, старость, смерть.
И могли бы вечно жить
В светлой стороне,
Но из мира суеты
Странен человек!
Раз, беседуя с любимой,
Так промолвил он:
“Ненадолго бы вернуться
Мне в мой дом родной!
Матери, отцу поведать
О своей судьбе,
А назавтра я пришел бы
Вновь к тебе сюда”.
Слыша эту речь его,
Молвила в ответ она:
“Только в вечную страну
Ты вернись ко мне!
Если хочешь, как теперь,
Вечно жить со мной,
Этот ларчик мой возьми,
Но не открывай”.
Так внушала рыбаку,
Поглядела вслед…
И вот прибыл в край родной
Юноша-рыбак.
Он взглянул на дом, а дома —
Смотрит, — нет как нет,
Поглядел он на селенье —
И селенья нет.
И так странно показалось
Все это ему,—
Ведь всего назад три года
Он покинул дом!
Нет ни кровли, ни ограды,
Нету ничего,—
Не открыть ли этот ларчик,
Может, в нем секрет?
Может, все еще вернется,
Дом увидит он?
И свой ларчик драгоценный
Приоткрыл слегка.
Струйкой облачко тотчас же
Вышло из него
И поплыло белой дымкой
В вечную страну.
Он бежал и звал обратно,
Рукавом махал…
Повалился, застонал он,
Корчась на земле!
И внезапно стала гаснуть
Юная душа,
И легли морщины вдруг
На его чело,
Черный волос вдруг покрыла
Сразу седина,
Все движенья постепенно
Стали замирать…
Наконец и эту жизнь
Смерть взяла себе!
Так погиб Урасима
Из Мидзуноэ,
И лишь место,
Где родился,
Видно вдалеке…
1741
Каэси-ута
В бессмертном мире он
Мог жить за веком век,
Но вот по воле сердца своего
Он сам пошел на лезвие меча,—
Как безрассуден — этот человек!
1742
Песня, сложенная при виде юной девушки, что шла одна по большому мосту в Кавати
Над рекой Катасива
По огромному мосту,
Крашенному в алый цвет,
Платья красного подол
Алый волоча,
Горной крашенный травой
Плащ накинув на себя,
О дитя, что здесь идешь,
По мосту совсем одна,
Есть ли у тебя супруг,
Словно вешняя трава?
Иль как в желуде у дуба
Косточка,
Ты спишь одна?
Не придется мне тебя спросить…
Мной желанная, любимая моя,
Даже дома я не знаю твоего…
1743
Каэси-ута
Если бы в конце огромного моста,
Вдруг бы у реки стоял мой дом,
Деве юной,
Что идет совсем одна,
Сердцем пожалев, приют бы предложил!
1744
Песня, сложенная при виде утки над болотом Одзаки в провинции Мусаси
В Сакитама,
На болоте Одзаки,
Утка громко хлопает крылом,
Верно, для того, чтоб белый иней,
Что на хвост попал,
Смести долой!
1745
Песня, сложенная у источника Сарасии, где белят полотно в уезде Нака
Там, где три каштана, — середина…
Серединой названа страна,
В той стране Сарасии — источник, где девицы белят полотно.
Нет конца его прозрачным струям — без конца течет вода окрест,
Так же без конца хожу туда я нынче — хочется жену из этих мест!
1746
Песня, сложенная на берегу Ищи
Ты, далекая моя жена,
Если б только ты была в Така,
Пусть не знал бы я туда дорог,
Я на берег бы пришел Ищи,
И тогда бы там искал тебя!
1747–1750
Две песни, сложенные, когда придворные чиновники отправлялись в Нанива весной, в третьем месяце
1747
Там, где облака
Белоснежные встают,
Там, на Тацута — горе,
На вершине Огура,
Выше водопада струй,
Распустились на ветвях
Вишен пышные цветы,
Нагибая ветви вниз…
Так как горы высоки,
Ветер дует без конца,
И весенний светлый дождь
Беспрестанно льет и льет.
И от этого дождя
Ветви верхние, склонясь,
Уронили лепестки…
О прекрасные цветы,
Что остались на ветвях,
Расположенных внизу,
Вас прошу,
Хоть краткий срок
Не роняйте лепестки…
До тех пор, покамест он,
Мой возлюбленный супруг,
Что уходит ныне в путь,
Где зеленая трава изголовьем служит всем
Не вернется к вам сюда!
1748
Каэси-ута
О, странствие мое лишь семь продлится дней,
Пройдет то время незаметно…
Принц Тацута,
Не дай, — тебя прошу,—
Цветам раскрывшимся осыпаться от ветра!
1749
Там, где облака Белоснежные встают,
Гору Тацута пройдешь
В час вечерний,
И тогда
Ты увидишь,
Что цветы
Пышных вишен,
Что цвели
Над скалой,
Где водопад,—
Облетели до конца…
А бутоны на ветвях
Следом расцвести должны,
И хотя не сможешь ты
Встретить всех цветов расцвет,
Должен ты как раз теперь
Посетить вершины гор!
1750
Каэси-ута,
Когда бы время мне,
Я б, мучаясь, поплыл на берег тот,
И я тогда сорвал бы
Цветы прекрасной вишни, что цветет
Вдали на той вершине горной!
1751
Песня, сложенная на следующий день, когда вернулись после ночлега в Нанива
Гору Сима
Окружают реки…
Шли мы по дороге, где холмы
Вдоль реки,
И только день вчерашний
Гору, наконец, мы перешли,
Только ночь одну
Мы ночевали,
Но с вершины горной
Нежные цветы
Пышных вишен,
Облетев, упали
В струи водопада —
И плывут теперь…
О, до дня того,
Пока ты их увидишь,
Чтобы ветер бурный
Здесь не дул,
Горы перейдя,
Я в знаменитом храме
Буду славить бога ветра,
Знай!
1752
Каэси-ута
Здесь, у подножья горных склонов,
Куда приходят и уходят вновь,
О, если б ты была, чтоб показать я мог
Цветы вишневые, что пышно расцветают,
Сгибая ветви тяжестью своей!
1753
Песня, сложенная когда царедворец Отомо поднялся на гору Цукуба
Замочил здесь принц в колодце рукава…
И страна была Хитати названа.
В той стране Хитати
Ты мечтал
На гору Цукуба посмотреть,
Где стоят красиво
Две вершины в ряд —
И явился, наконец, сюда.
Хоть и жарко было нам с тобой,
Лился пот и, уставая, ты вздыхал,
Шел, цепляясь каждый раз с трудом
За деревьев корни на ходу,
Но к вершинам приближаясь,
Песни пел.
И когда тебя привел я, наконец,
На вершины дивные взглянуть,
Бог мужей нам разрешение послал,
И богиня жен добра была.
Ярким солнечным лучом они
Осветили те вершины, что всегда
Были раньше в белых облаках,
Где без времени всегда на них
С облаков небес лил сильный дождь…
И когда узрели мы в тот миг
Ясно ширь родной своей страны,
Что неведома была досель,
Стали радоваться мы с тобой!
Развязав шнуры одежд,
Словно дома у себя,
Не стесняясь,
Всей душой,
Вольно веселились мы!
Хоть и густо разрослась
Эта летняя трава,
Но насколько лучше нам
И приятней нынче здесь,
Нежли вешнею порой
В дни туманные весны…
1754
Каэси-ута
Разве что-нибудь сравнится с этим днем?
Даже дни, когда в далекие года
На горе Цукуба
Веселились люди,
Не возьму в сравненье никогда!
1755
Песня, воспевающая кукушку
Случилось раз у соловья —
Из соловьиного яйца
Кукушка
Родилась на свет,
Она не пела,
Как отец,
И не умела петь,
Как мать,
И прилетев сюда, с полей,
Где расцвели унохана,
Так громко стала распевать,
Что померанцев лепестки
На землю стали опадать,
И пела целый долгий день,
Но сладко было слушать мне…
Не улетай же далеко!
Тебе взамен подарок дам!
Здесь, где находится мой дом,
Средь померанцевых цветов
Ты поселись, живи всегда
И целый день мне песни пой!
1756
Каэси-ута
Ночами пусть встает туман,
И льется дождик с высоты…
Кукушка
С песнею летит,
Ах, что за диво птица, ты!
1757
Песня, сложенная при восхождении на гору Цукуба