Будем вместе мы с тобой,
Но, увы, и ты и я —
Люди бренные земли.
И, приказу подчинясь
Государя своего,
Будто птицы поутру,
Утром тронулся ты в путь,
Чтоб селеньем управлять
Дальним, как небесный свод.
Словно стая резвых птиц,
Удалились все с тобой,
И, оставшись здесь один,
Как я буду тосковать,
Если много долгих дней
Не увидимся с тобой!
1786
Каэси-ута
В тот день, когда ты будешь проходить
Тропою горной, где ложится снег,
Там, на пути в Коси,
Меня, что здесь остался,
Ты, пожалев, с любовью помяни!
1787
Песня, сложенная в двенадцатом месяце, зимой, в первый год Тэмпё [729]
Оттого что на земле
Я лишь бренный человек,
С трепетом приказу вняв
Государя своего,
Я в селении Фуру,
В Исоноками,
Что в Ямато есть, в стране
Распростертых островов,—
Не развязывая шнур,
Сплю теперь совсем один…
И в разлуке без тебя
Платье бедное мое
Загрязнилось, все в пыли…
Каждый раз, как погляжу
На него,
Растет тоска,
По страданью на лице
Люди могут все узнать,
И поэтому зимой, темной ночью
Каждый раз до рассвета я лежу,
Не могу забыться сном…
О, как я тоскую здесь,
Вспоминая облик твой!
1788–1789
1788
Каэси-ута
Когда с высот горы Фуру
Взгляну я вдаль перед собою,
Столица милая
Совсем недалека —
И оттого не сплю ночами и тоскую!
1789
Шнур заветный,
Что завязан был любимой,
Разве развязать я без нее смогу?
Даже пусть порвутся эти нити,
Я не развяжу, пока не встречусь с ней!
1790
Песня матери, посланная сыну, когда в пятом году Тэмпё [733] в страну Кара из бухты Нанива отчалил корабль посла
Говорят, в горах олень,
Тот, что сватает себе
Хаги нежные цветы,
Сына одного родит,
Так и я:
Один лишь сын у меня, одно дитя…
И когда мой сын пойдет
В путь далекий,
Где трава — изголовье для него,
Словно яшму, нанижу
Зеленеющий бамбук,
И святой сосуд с вином
Тканями покрою я,
Буду я молить богов
Беспрестанно,
Чтобы он,
Мой любимый нежно сын,
Счастлив был в своей судьбе!
1791
Каэси-ута
Коль иней выпадет холодный на поля,
Где путники
Шалаш себе построят,
Прикройте крыльями мое дитя,
Небесных журавлей летающие стаи!
1793
Песня, сложенная в тоске о любимой
Словно белый жемчуг ты.
Имя милое твое,
О, как часто про себя
Повторяю я в душе!
Много дней уже прошло,
Мы не виделись с тобой.
И все больше, больше дней,
Проведенных мной в тоске…
Я не знаю, как мне быть,
Чтоб развеять грусть мою?
Сердце я разбил свое,
Нету дня, чтоб не надел
Перевязь из жемчугов,
Беспрестанно, без конца
Имя милое твержу…
Деву милую свою,
Как из жемчуга браслет,
На руки бы мне надеть,
Прямо бы в лицо взглянуть —
В зеркало светлей воды,—
Но не вижу я тебя…
Словно воды, что текут
У подножия горы
Ситаби,
А наверху —
Их не видно,
Так и я…
Ах, не видно никому
Сердце, полное тоски,
Что покоя не найдет…
1793–1794
Каэси-ута
1793
Словно изгородью из зеленых тростников,
Разделила нас с тобой молва людей,
Оттого, что так сильна она,
Много дней я не встречал тебя,
Верно, целый месяц миновал…
1794
Сменяясь, месяцы проходят,
Уж много накопилось их,
Не встречаемся теперь с тобою,
Но забыть тебя я не могу,
И предо мной все образ твой стоит…
ПЛАЧИ
1795
Песня, сложенная, глядя на места, где был дворец красавца Ваки из Удзи
К милой в дом теперь пришел…
Имаки — “Теперь- пришел” зовется мыс.
Соснами, что густо разрослись на нем, где супруги ждут своих любимых жен,
Верно, любовался так же, как и мы,
Давний человек былых времен!
1796–1799
Четыре песни, сложенные в провинции Кии
1796
Тяжко мне, когда взгляну теперь
Я на берег одинокий, где гулял,
За руки держась когда-то с ней,
С той, что навсегда от нас ушла,
Отцвела, что клена алый лист…
1797
Хоть и очень каменист этот одинокий брег,
И всегда там пенится вода,—
Но ведь память он о деве дорогой,
Той, что навсегда ушла от нас,
Как уходит вдаль текущая вода…
1798
Грустно мне, когда взгляну
Я на бухту Черный бык,
Ягод тутовых черней,
Что мы видели вдвоем,
С милой много лет назад…
1799
Как хочу пойти окрасить платье
Я песком, что покрывает берега
Бухты каменистой
Яшмового острова,
1800
Песня, сложенная у заставы Асигара при виде погибшего странника
Верно, дома у тебя
Милая жена твоя
За забором коноплю
Дергала в саду своем
И сушила на земле…
И, сплетя, дала надеть
Белоснежный этот шнур,
Не развязан он тобой…
Пояс, что в один обхват,
В три обхвата у тебя
Здесь обвязан,—
Тяжела служба долгая была
Государю твоему.
Лишь теперь ты смог уйти,
В край отправиться родной.
Верно, ты в пути мечтал
Повидать отца и мать,
И любимую жену…
Здесь, в восточной стороне,
Где так много певчих птиц,
У заставы грозной ты,
Что Заставою богов называют,
Ты лежишь,
Будто холодно тебе,
В белотканом платье ты,
Ягод тутовых черней
Разметались по земле
Пряди черные волос…
Спросишь: “Где твой край родной?”
Ты его не назовешь.
Спросишь: “Где родимый дом?”
И о нем не скажешь ты.
Храбрым рыцарем
Вперед все стремился ты в пути,
И лежишь теперь один,
Распластавшись на земле…
1801
Песня, сложенная, когда проходили мимо кургана девы из Асиноя
Раз отважные мужи
В древние года
Воевали меж собой,
Чтобы в жены взять себе
Из села Асиноя
Деву Унаи.
И когда стою смотрю
На курган ее теперь,
Я мечтаю об одном:
Чтоб на долгие года
Шел о ней печальный сказ,
Чтобы шел из уст в уста
И заставил горевать
Будущих людей.
На дороге, на пути,
Что отмечен был давно
Яшмовым копьем,
В твердой каменной скале
Сделана могила ей.
И со всех концов земли,
Отовсюду, где лишь плыть
Могут облака небес,
По тому пути идя,
Люди, что встречались мне,
Все сворачивают к ней,
К ней подходят и стоят,
И стоят, горюя там…
Люди из села ее
Плачут в голос каждый раз,
И идет, идет рассказ
О любви печальной той
Девы юной, что лежит,
Успокоившись навек…
Даже мне,
Когда взглянул,
О, как грустно стало мне,
Когда вспомнил старину…
1802–1803
Каэси-ута
1802
Вот он, славный тот курган
Юной девы Унаи,
Что пытался в жены взять
Юноша из Синуда
Много лет тому назад!
1803
Даже слыша сказ о ней,
Преисполнишься любви,
Какова ж была любовь
Двух героев молодых,
Тех, что видели ее?
1804
Песня, сложенная в печали о навсегда ушедшем младшем брате
Свято чтимый милый брат,
И отец, и мать тебя
Здесь растили…
Ведь со мной
Вместе хаси для еды
Ты со мною здесь держал…
Словно поутру роса,
Быстро тающая жизнь…
Повелению богов
Ты противиться не смог.
Разве нету у тебя
Дома, здесь, в родной стране,
Где колосья счастья,
Где тростниковые поля?..
Не вернулся ты сюда!
У границы той страны,
Дальней, где царит покой,
Как ползучая цута —
Каждый путь имеет свой.
Словно в небе облака,
Ты уплыл, покинув нас.
И теперь во мраке я,
Все блуждаю я в тоске…
Словно раненый олень,
В сердце я почуял боль,
Как плетень из тростника,
Думы, полные тревог…
Словно плач весенних птиц,
Мой не молкнет нынче плач,
Днем и ночью слышен он,
Словно шум от адзи- птиц…
Будто пламенем огонь,
Сердце жжет мое тоска…
О, как тяжко я скорблю!
1805–1806
Каэси-ута
1805
Когда бы думал я:
Пускай расстались,
Но после снова встречу я тебя,—
О, разве тосковал бы я
С таким отчаяньем на сердце!
1806
Когда увидел я, как проводив тебя
И среди диких распростёртых
Далёких гор оставив навсегда,
Пошла домой безмолвная толпа, —
Как было сердцу нестерпимо тяжко!
1807
Песня, воспевающая юную деву из Мама в Кацусика
Там, где много певчих птиц,