– Лекарь ждёт, идёмте! – бросает он принцессе через плечо, когда та провожает нас изумлённым взглядом.
Поговорив с главным целителем, я нахожу много полезных трав среди запасов. И хоть у них и имеются нужные ягоды, но, как я и ожидала, всё сушёные, а мне нужны свежие. Шалфея маловато для мази, поэтому я прошу пока просто прикладывать толчёные листья, осматривать тело принца тщательнее и почаще поить его отваром для поддержания сил. Судя по его виду, скоро ему будет недоставать жидкости. Елена уходит через час, а Аарон, как мой охранник, остаётся наблюдать за моими поисками в кладовой, которые растягиваются ещё на два часа. Я усмехаюсь, замечая, как от скуки уже в десятый раз за последние двадцать минут он со стоном меняет положение на деревянном стуле.
– Мне нужно будет отправиться в город, чтобы докупить кое-какие травы, – бросаю я молодому человеку, возвращая ящик с сушёными одуванчиками на место.
– Ты можешь перечислить мне всё, что необходимо, и я куплю, – сразу же отвечает он, воодушевляясь, что его пребывание здесь подходит к концу.
– Прости, но я не уверена, что ты даже сальвию от крапивы способен отличить.
– Саль… что?
– Шалфей!
– Так и говори, что шалфей!
– И как только принц додумался поставить именно тебя в помощники? Ты уверен, что хоть с мечом умеешь обращаться? – поддеваю его я, отряхивая платье от пыли.
– Раз двухсотлетняя стару… Мара, разговаривающая на древнем и непонятном языке, желает проверить мои способности с мечом, то завтра можешь присоединиться к моей тренировке, – фыркает он.
– Ты только что хотел назвать меня старухой?
– Не-е-ет, – он с такой наглой улыбкой тянет это, что мне вновь хочется ему врезать. – Даже и в мыслях не было.
– Я принимаю твой вызов на тренировку.
– Нет, я имел в виду, что ты постоишь в сторонке, посмотришь и повосхищаешься мной.
– Боишься? – приподнимаю я одну бровь.
– Даниил, конечно, говорил, что Мары усиленно тренировались при жизни, но ты и половину меня не весишь, – возражает он, поднимаясь со стула и подходя ближе. – Это будет слишком просто.
– Обещаю, поддаваться я не буду, – мрачно улыбаюсь я.
– Что ж, вероятно, ты не оставляешь мне выбора, Агата, – отвечает он мне с такой же улыбкой. У меня складывается впечатление, что он тоже не прочь меня проучить, хотя откуда в нас эта враждебность, ведь мы только утром познакомились.
– Но в город я пойду сегодня, – бросаю я, огибая собеседника, и вновь выхожу в главную палату, стремительно проходя мимо коек, стараясь не обращать на них внимания.
– Хорошо, но я не могу пойти с тобой.
Он догоняет меня в коридоре.
– Почему? – спрашиваю я.
– Меня… недостаточно в городе. Так приказано. Либо я один выполняю твои поручения, либо в места, где много людей, ты можешь пойти только с Мороком.
Я замедляю шаг, обдумывая его слова, и он легко подстраивается под мой новый темп.
– Значит, меня всё ещё считают опасной для людей?
– Возможно. Но это и для твоей защиты. Слухи о Маре, поднятой из земли, разошлись быстро по всей стране. Я против толпы не справлюсь. Но на Морока вряд ли кто-то рискнёт напасть.
Аарон аккуратно подхватывает меня под локоть, останавливая и заставляя посмотреть на него.
– Ты прав. Люди суеверны, а ходячий мертвец, к тому же бывшая Мара, не навевает хороших мыслей, – соглашаюсь я, но замечаю сочувствие в его взгляде.
– Я найду Морока для тебя. Надень что-нибудь потеплее и подходи к выходу.
Не дожидаясь моего ответа, молодой человек уходит дальше по коридору. Глядя ему в спину, я рассеянно отмечаю, насколько у него тихая и плавная походка. Возможно, Даниил не преувеличил, говоря, что Аарон хорош в обращении с оружием. По крайней мере, тихий убийца-наёмник из него бы точно вышел.
Следуя совету Аарона, я вначале поднимаюсь в свою комнату, чтобы сменить платье на штаны и рубашку, а простые сапожки меняю на высокие кожаные сапоги, утеплённые изнутри мехом. Зная, что погода уже холодная, а в ближайшие недели должен пойти первый снег, я надеваю утеплённый чёрным мехом красный кафтан. Он приталенный, расшит чёрной вышивкой, а наличие капюшона помогает мне спрятать слишком выделяющийся цвет волос.
Морок ждёт меня у подножия главной лестницы, точно там, где мы расстались в последний раз, держа двух коней под уздцы. Один из них всё тот же мой белый конь. Морок никак не изменился, даже его плащ с накинутым капюшоном всё такой же потрёпанный, будто он только с дороги. Не скажу, что я сильно радуюсь, увидев слугу Тени, но, к своему облегчению, былого страха перед ним я больше не испытываю.
Мы не приветствуем и не говорим друг другу ни слова, я только удивлённо ахаю, когда он подхватывает меня за талию и усаживает на моего коня, как делал это часто вначале, когда мои раны на плечах ещё не зажили и мне нужна была помощь.
– Мне больше не требуется помощь, но… спасибо, – тихо говорю я.
Морок только пожимает плечами и запрыгивает на своего коня. Мы молча, спокойным шагом ведём животных в сторону оживлённых улиц. Осенний световой день слишком короткий, и солнце уже начинает клониться к закату, но нам нужно успеть до его захода, пока лавки работают.
– Ты же был там, когда принц нашёл мне коня. Как его зовут? – вдруг спрашиваю я, пытаясь избавиться от неловкой тишины.
Морок поворачивается ко мне. По его маске абсолютно не понять, размышляет он над ответом или раздражён, что я лишний раз открыла рот.
– Не знаю. Ты можешь дать имя сама, раз тебе это важно.
Его голос всё такой же глубокий и мрачный, искажённый маской, но и к этому я будто привыкла, потому что не вздрагиваю.
– Не знаю, что ему подойдёт… – бормочу я, поглаживая шею животного.
– Если ты плохо рассмотрела, то у тебя кобыла.
Я с недоумением таращусь на мужчину, а он хмыкает в ответ на моё изумление. Признаться, я и вправду не обратила внимания.
– Снежинка? – вдруг выдаёт Морок.
И это милое слово настолько не вяжется с образом человека, который его произнёс, что я не могу ничего выдавить в ответ, продолжая глупо на него смотреть. Удивляясь, как это милое слово вообще может звучать так мрачно.
– Ягодка? – вновь предлагает он серьёзным тоном.
– О, нет!
– Изюминка? Зорька? Незабудка?
С каждым новым вариантом моя челюсть всё больше падает вниз, но изумление настолько сильное, что я могу только мотать головой, пытаясь остановить поток этих милейших кличек.
– Цветочек? Красотка? Грация? Лас…
– НЕТ! Нет! Нет! Небеса! Умоляю, остановись! – Я смеюсь, не в силах слышать подобное от слуги Тени, а по спине проходит волна дрожи.
– Хм… Жемчужинка? – хмыкает он, добавляя уже специально.
– Богиня! – выдыхаю я, с трудом отдышавшись от смеха. – Неужели ты сейчас… пошутил?
– Мне продолжать перечислять?
– Нет, прошу тебя! – я едва не повышаю голос, чувствуя, как колет бок. – Я назову её Морок, если ты не прекратишь, – угрожаю я ему, когда он вновь шумно набирает воздуха в грудь, чтобы выдать очередную миленькую кличку.
Кобыла мотает головой, явно недовольная моим выбором.
– Назову её Вьюгой.
Морок кивает, соглашаясь.
– А твоего коня как зовут?
– Сахарок.
– Ты серьёзно?
– Я усмирил его при помощи нескольких кусочков сахара, – отвечает Морок, но я готова поклясться, что чувствую улыбку в его голосе.
– Никогда бы не подумала…
– Что?
– Что Морок может назвать своего коня Сахарок. Да и вообще, что вы даёте лошадям клички.
Когда мы въезжаем в тень домов ближайшей улицы, я оглядываюсь вокруг, рассматривая, насколько изменился Ярат. Теперь, при свете дня, отмечаю, что дома в основном выкрашены в светлые тона: бледно-жёлтый, голубоватый и бежевый. В столице фасад почти каждого дома хоть чем-то да украшен. Но никому не сравниться по богатству с убранством храмов, что по высоте превосходят обычные дома и даже дворец. Однако ни один из этих храмов не принадлежит моей богине.
На улице многолюдно, люди спешат домой с работы, а по краям улиц располагаются лавки. Однако мы с Мороком портим всю картину. На какой бы дороге мы ни появились, весь шум обычной жизни если не пропадает вовсе, то понижается до тихого шёпота, который доносится до нас с разных сторон. Дети перестают смеяться, разинув рты глядят на нас; люди расходятся в разные стороны как можно дальше, словно мы можем только своим присутствием заразить их какой-то смертельной болезнью. Продавцы лавок перестают зазывать покупателей, и все внимательно следят за каждым нашим шагом. Я то и дело слышу слова «Морок» и «Мара» в тихом шёпоте вокруг. Значит, слухи дошли и сюда, а если кто-то из жителей не понимает всеобщую причину беспокойства и перешёптываний, то стоящие рядом охотно подсказывают, понижая голос.
Вначале мне неуютно находиться под всеми этими любопытными взглядами, но через некоторое время такая реакция начинает утомлять, и я делаю как Морок. Перестаю обращать на всё происходящее внимание.
– Сюда, – бросает мой спутник, – оставим лошадей в этом стойле, лавка с травами через дорогу.
Мы спешиваемся и привязываем животных к столбу. Морок машет рукой мальчишке, что следит здесь за животными. Мальчик прячется как можно дальше в тени за мешком с овсом.
– Я оставлю здесь, забери, пока кто-то не стянул. – Мужчина кладёт серебряную монету на невысокий столбик и подталкивает меня в сторону выхода, пока я удивлённо наблюдаю за его щедростью.
– Наша связь, – начинаю я, пользуясь, что сегодня Морок в хорошем расположении духа, – как она работает? Ты можешь меня чувствовать?
– Не всегда, только если мне это нужно. Это как с твоей способностью. Ты видишь нити, только когда смотришь.
– А я? Могу почувствовать тебя?
Он замолкает, мы дожидаемся, пока три кареты проедут, чтобы пересечь дорогу.
– Если меня серьёзно ранят, то да.
– То есть если я всажу в те… то есть кто-то всадит в тебя кинжал, я почувствую?
Морок хмыкает на мою оговорку.