– Вы никогда не были друзьями?
– Для меня он лишь очередной принц. А видя, с какой лёгкостью он отдал меня как трофей своей сестре, стало ясно, что я для него не более чем разменная монета.
– Зачем ты с ним подружился?
– Я рассказал тебе, что Мороки восстали после вашей смерти. Но спустя годы история произошедшего выглядит совсем туманно. Всё случилось слишком быстро, все свидетели: Анна, ты, все Мары и Ариан – были убиты, а после воспоминания о тех событиях передавались из уст в уста. Многие детали были утеряны, что-то вообще придумано. А вот война по сей день реальна.
Аарон говорит достаточно тихо, и я направляю Вьюгу поближе к Мороку, чтобы ехать рядом с ним.
– Я копался во многих библиотеках, искал потомков служительниц храма, чтобы расспросить о том, что им известно. Пока однажды не решил, что раз ваши тела не разлагаются, то я могу поднять одну из вас и узнать всё напрямую. Изначально я искал Анну, так как она находилась в центре конфликта. Но найти ваши могилы оказалось чуть ли не сложнее, чем всё остальное.
– Ты нашёл её могилу? – нетерпеливо спрашиваю я.
– Нет. Но я узнал, что королевский отпрыск Аракена спускает много золота за сведения о Марах, и решил попытать счастья у него, надеясь, что золото открыло дорогу к знаниям, до которых я не смог добраться.
– То есть ты связался с ним, чтобы найти могилу Анны?
– Нет, твою. Потому что Даниил искал именно тебя, и я решил, что и ты сгодишься.
Я недовольно вздыхаю, плотнее запахивая плащ на себе. Сегодня погода нам благоволит, небо чистое, ветра нет, а солнечные лучи согревают лицо.
– Почти три года всё было безрезультатно, – продолжает Морок, – и я уже подумывал оставить Даниила и весь двор, как вдруг он тебя всё-таки нашёл. На самом юге Аракена, тебя закопали позади полуразрушенного склепа при старом храме. Даниил начал искать Морока, и одновременно с этим всё завертелось с Сератом и отравлением Николая.
– Кто отравил Николая в самом начале?
– Вначале я не знал. Но если сложить всё, что известно теперь, то, скорее всего, это сделал Даниил. Хотя, как мне кажется, он специально отравил брата не смертельно, ему нужен был рычаг давления на отца. И тот был готов на всё, чтобы найти Морока, и вообще поддержал идею сына о поднятии Мары из могилы. Хотя это могла быть и Елена, ведь они заодно.
– Я понимаю, что Елена могла желать свалить всю вину на Серат. Похоже, она притворялась, говоря, что её не задел отказ Северина жениться, – начинаю размышлять я, – но губить из-за этого брата? Почему она так ненавидела Николая?
– Это ещё предстоит узнать.
Я согласно киваю.
– Значит, после этого ты начал вести двойную жизнь, как Аарон и как Морок?
– Да. Тогда я представился слугой Тени, которого они искали. Мне нужно было узнать, где твоя могила, но Даниил держал эти сведения в секрете даже от друзей и членов семьи, а Мороку всё рассказал бы. С тех пор я и играл роль двоих. На мою удачу, Морок делает что хочет, и даже короли и принцы остерегаются ставить нам условия.
– Ещё бы! Ты себя со стороны видел?
Морок поворачивает голову, демонстрируя мне свою чёрно-золотую маску во всей красе, и провалы глаз всё такие же бездонные, а любой свет, попадая туда, исчезает.
– Твой страх меня забавлял до того момента, пока это не стало длиться часами. Твоя дрожь, пока мы ехали вдвоём, передавалась Сахарку. Бедняга провёл неделю, чувствуя твою нервозность.
– Тогда позже я дам ему сахара в знак сожаления.
– А мне ты что дашь? – К моему удивлению, Морок приподнимает маску, она по-прежнему на его голове, плащ тоже никуда не исчезает, но теперь я могу видеть лицо Аарона.
– Распоряжения моей жизнью тебе недостаточно? – вскидываю я бровь.
– Ты думаешь, с тобой я хоть раз пользовался своей силой помимо твоего воскрешения?
– А разве нет?
Он мрачно смеётся.
– Вы, Мары, и вправду ничего о нас не знаете. – Он качает головой и возвращает маску на место, скрывая лицо. – Я как-нибудь тебе покажу, но позже, потому что нам стоит ускориться.
Он прав: лес редеет, поэтому мы немного углубляемся, чтобы никто с дороги не смог нас заметить, но при этом и нам не видно и не слышно, что происходит на тракте. Мы переходим на быстрый шаг, а когда находим удобную тропинку, продолжаем путешествие рысью.
Выбираемся из леса как раз вовремя. Последние лучи закатного солнца скользят по полям, покрытым снежным покровом. Я выдыхаю облачко пара и тру пальцами краснеющий нос, пытаясь его согреть. Мы решаем двигаться всю ночь, пока темнота способна нам помочь. Если бы мы не задержались, то уже после рассвета могли бы добраться до полосы Бесконечного леса, но мы опаздываем. А если останемся где-нибудь отдохнуть утром, то увидим стену пограничного леса только к следующему вечеру. Но время не имеет значения, главное, не столкнуться с Даниилом и его отрядом. Не знаю, что там о себе думает Аарон, но я сомневаюсь, что мы выстоим против пятидесяти человек, а если их будет больше, то я и думать не хочу.
По спине пробегает дрожь, когда я понимаю, чем мы рискуем. Я знаю, что если Даниил меня схватит, то посадит в темницу до тех пор, пока не сломит меня. Пока я не буду готова быть кем угодно и чем угодно для него, лишь бы не сидеть в темноте. Но король знает, что моя жизнь зависит от Морока, а значит, он его не убьёт.
Даниил посадит Морока в такую же тёмную дыру, но только слуге Тени никакие слова не помогут. А когда Даниил узнает, что его предал Аарон, то будет мучить парня всю его длинную жизнь. Мороки живут примерно столько же, сколько и Мары, и Даниилу достаточно поддерживать его жизнь, чтобы держать меня рядом до самой своей смерти. Но никто не говорил, что король не сможет мучить моего нового друга или попытаться лишить его рассудка.
Я смотрю в спину Морока, гадая, понимает ли он, на какой риск пошёл, решив мне помочь? Рот наполняется слюной, а мысли страхом, когда я осознаю, что может произойти с моим другом. Я уже потеряла родителей, потеряла Анну и всех сестёр Мар. Я не могу потерять теперь и Аарона. Внутри крепнет уверенность, что я должна защитить его любой ценой и, если что, моё тело не должно уцелеть. В таком случае Даниилу незачем будет держать Аарона в плену. От меня не должно остаться ничего, что можно было бы возродить. Только в таком случае он не станет преследовать Морока и тому удастся ускользнуть.
Всю ночь мы то скачем так быстро, как можем, то переходим на спокойную рысь, то делаем короткие привалы, чтобы позволить лошадям отдохнуть, Аарону подкрепиться, а мне разогнуть спину. На рассвете мы натыкаемся на небольшую деревню и, как воры, располагаемся в одном из амбаров. Мы проверили дом рядом, он пустует, вероятно, владельцы куда-то уехали. Этот амбар теплее, меньше и темнее прошлого, тут мы кормим лошадей найденным сеном. А я не замечаю, как проваливаюсь в сон, привалившись к аккуратно сложенным колотым дровам. Отсутствие необходимости в еде играет мне на руку, но было бы лучше, если бы я не уставала. По словам Аарона, он будит меня через час.
– Я бы дал тебе больше времени, но слышал, как в деревню въехал вооружённый отряд, – тихо шепчет он, запихивая оставшиеся припасы и своё шерстяное одеяло обратно в сумки.
– Как ты узнал?
– Пока ты спала, я вышел, чтобы раздобыть это. – Он кидает мне потрёпанные кожаные перчатки. – Ты – глупая, уже больше суток держишь поводья в такой мороз.
Я тупо таращусь на этот странный подарок. Кожа у меня на руках и правда выглядит ужасно. Местами красная, повреждённая от холода, а ладони пошли небольшими трещинами.
– Ещё немного, и твои руки начнут кровоточить. Надевай.
Я делаю, как он велит, всё ещё не зная, как реагировать. Достаточно ли простого «спасибо» или стоит сказать, что он дурак, раз решил рискнуть быть обнаруженным ради такой мелочи.
– Ты их украл?
– Прости, маленькая Мара, лавки с одеждой здесь нет, – насмешливо отзывается Аарон.
Я прячу улыбку, наслаждаясь приятным теплом от перчаток, и возвращаюсь к более серьёзной теме:
– Где они?
– Сейчас, вероятно, проверяют главную улицу, постоялый двор и расспрашивают жителей. Деревенька маленькая, у нас больше нет времени, скоро они придут и сюда. Мы должны убираться и больше остановок делать не будем.
– Далеко до леса?
– Прилично, но мы доберёмся до того, как кони успеют вымотаться.
И мы тихо, обогнув главную дорогу из деревни, выворачиваем на тракт, оставаясь незамеченными солдатами. Нас видят лишь несколько жителей, что с раннего утра уже топят печи и идут в свои амбары, чтобы проверить куриц или подоить коров, но они в ужасе прячутся в домах, узнав Морока.
Мы ускоряемся, останавливаясь, только если лошадям нужна передышка. В остальное время они сами рвутся вперёд по дороге, а я благодарю Богиню, что снег немного сошёл и нам легче двигаться дальше. Мы бы не смогли скакать так быстро, если бы дорога была усыпана свежим снегом. Однако сегодня голубое небо затянули облака, предвещая новый снегопад к вечеру. Кони, будто чувствуя нашу спешку, сами набирают скорость, когда дорога перестаёт петлять.
Проходят часы, мы всё ближе к границе. Утро сменяется днём, а день медленно переходит в вечер, но погони за нашими спинами мы так и не обнаруживаем. В какой-то момент мы забываем об угрозе за спиной и что на кону стоит наша свобода, а время утекает меж пальцев. Морок с Сахарком подрезают меня на повороте. Вьюга недовольно бьёт копытами, поднимая снег и куски замёрзшей земли под ним, устремляется вслед за всадником. Оказывается, моя лошадка с непростым характером. Я подгоняю её лишь раз и тихо смеюсь, когда мы обходим вороного коня моего друга на прямой дороге. Мы соревнуемся ещё какое-то время, наслаждаясь скоростью, тишиной и лучами заходящего солнца, что окрашивают окружающий пейзаж в оранжевый и алый. Я забываю о нервозном чувстве беспокойства, которое заставляет оборачиваться назад чаще обычного.
Сейчас же я оборачиваюсь, чтобы улыбнуться вновь отставшему Аарону. Ветер срывает мой капюшон, а прядь волос больно бьёт по глазам, когда до меня долетает предостерегающий голос Морока. Он кажется почти угрожающим, прокатываясь по открытой местности в тишине, и я вздрагиваю. Он давно со мной так не говорил.