Аарон подводит своего коня поближе ко мне.
– Нам придётся прорываться сквозь всё это. Тварей я отчасти сдержу, но не попади под меч или когти и скачи сразу за мной, не оборачиваясь.
Я киваю, Сахарок трогается первым, за несколько шагов набирает скорость, я подгоняю Вьюгу и следую за ним. Даниил что-то кричит мне вслед, но я не слушаю. Морок немного огибает шеренги, находя подходящую брешь, и, не сбавляя скорости, вклинивается в ряды. Солдаты, замечая очередную опасность, отшатываются назад, не желая попасть под копыта или меч Морока, когда тот нагибается то в одну, то в другую сторону, чтобы размашистым ударом убрать нескольких тварей и людей в придачу.
Моя лошадь нервничает от криков, толпы и смрада упырей вперемешку с металлическим запахом крови. Но, попав в самую гущу, Вьюга устремляется вперёд, с новой силой летит в сторону леса, пытаясь как можно быстрее выбраться из этого кошмара. Вороной конь Морока внезапно тормозит, чтобы ударить одного из упырей копытами в грудь. Из-за этой заминки Вьюга сворачивает в сторону, выбирая другой путь, и мы разделяемся. Я вижу, как чёрным пятном где-то справа мелькает Морок, он также обеспокоенно следит за моими перемещениями, больше не в состоянии расчистить мне дорогу.
Один упырь цепляется за шею моей лошади, и я втыкаю кинжал твари в глаз. Вьюга громко ржёт, когда я ногой отшвыриваю смердящего мертвеца. Он успел оставить несколько царапин на белой шее лошади, но, к счастью, ничего серьёзного. Мы вновь устремляемся вперёд, лавируя среди уже ставшей хаотичной толпы, но я вижу, как перед нами упыри продолжают выходить из леса тёмно-серым потоком.
– Он что, позвал всех, что были в лесу? – удивлённо выдыхаю я. Сердце начинает стучать быстрее, когда я представляю, что мне придётся пройти клином сквозь их ряды.
Я не успею.
Эта мысль стучит в висках под пульсирующие удары крови. Они набросятся на лошадь, повалят её и разорвут, и меня вместе с ней. Я пытаюсь найти Морока, но не могу разглядеть его в этом хаосе. До столкновения остаётся секунд пятнадцать, когда я свешиваюсь с лошади на ходу и подхватываю торчащий из земли меч.
Его мёртвому владельцу он уже не пригодится, а мне нужно что-то подлиннее кинжалов.
Осталось десять секунд. Я наполовину срубаю голову твари, которая пытается тянуть когти к Вьюге.
Семь. Добиваю солдата, что покачивается на ногах и хрипит, держась за разодранную шею. Моя лошадь уже чаще топчет мёртвые тела, чем касается земли.
Пять. Мне хочется зажмуриться и не видеть момент столкновения между нами и хаотичной толпой мертвецов, но я не позволяю себе даже моргать, чтобы точнее наносить удары, расчищая дорогу.
Мне поможет только скорость.
Три. Я вздрагиваю, когда передо мной откуда-то слева на полном ходу появляется Морок и первым врезается в толпу.
Помимо копыт его коня и широких размахов меча ему помогает что-то ещё. Упыри отпрыгивают в разные стороны, и толпа перед нами редеет вдвое. Замечая путь к свободе, кони набирают скорость, несмотря на хриплое дыхание.
С моих губ срывается судорожный вздох, когда нас накрывает сумрак леса. Но мы не останавливаемся, а продолжаем двигаться вперёд. Справа и слева среди деревьев медленно двигаются мертвецы, всё больше и больше их идёт в сторону Даниила. На нас они уже мало обращают внимание, не пытаются напасть, а лишь поворачивают головы, провожая взглядом мутных глаз.
Мы продолжаем углубляться в лес, и вскоре крики и звон металла становятся глуше, а потом и вовсе стихают, оставаясь где-то за спиной. Мы движемся дальше, пока поток мертвецов не заканчивается, а лес из обожжённого и искорёженного вновь не становится привычным.
Наши лошади начинают спотыкаться, усталые, Морок замедляется первым, и я следую его примеру, придерживая поводья. Мы останавливаемся среди высоких сосен, земля здесь всё ещё укрыта ковром из старых иголок. Если тут и лежал снег, то давно растаял. Оцепенение и адреналин сходят, я начинаю чувствовать странную боль во всём теле, словно у меня болит каждая кость, сердце стучит невпопад, и я аккуратно соскальзываю из седла.
Меня отвлекает тихий звон, когда меч Морока выпадает у него из руки на землю, но после он сам слезает с коня, касается ногами твёрдой почвы. Как только он опускает руки, которыми держался за седло, то заваливается в сторону и падает. Я подбегаю к нему, боясь, что его ранили в этой неразберихе, но Морок в сознании и пытается подняться, однако приваливается к дереву и сползает по стволу вниз на землю.
– Не вставай! – удерживаю я его на месте, когда он предпринимает ещё одну попытку. – Что случилось?
С каждой минутой темнеет всё больше, и мне приходится ощупывать его тело, руки и ноги в поисках ран. Он не сопротивляется, но начинает хрипло смеяться, пока я пальцами щупаю его шею.
– Похоже, ты решила меня облапать. Будь я ранен, то уже бы истёк кровью от твоей медлительности. – Аарон приподнимает маску, и я слышу его нормальный, хоть и усталый голос.
– Заткнись, – резко огрызаюсь я и замечаю, что его улыбка кровава.
Из его носа обильно течёт кровь, заливая рот и подбородок. Чувствуя мой взгляд, Аарон облизывает губы и морщится от металлического привкуса.
– Что за чёрт с тобой происходит? – выдыхаю я, поворачивая его голову и проверяя, идёт ли из ушей кровь, боясь, что он в какой-то момент упал и повредил голову.
– Погоди, нужно ещё кое-что сделать, – отмахивается он, и его глаза стекленеют.
Я заворожённо слежу, как его глаза темнеют. У меня снова закладывает уши, а боль в костях усиливается, будто давление становится нестерпимым. Аарон продолжает смотреть куда-то сквозь меня. Белки становятся серыми, а обычно яркая зелёная радужка закрывается дымкой. Из его носа с новой силой течёт кровь.
Что-то не так.
Моя боль усиливается, я сжимаю зубы, наблюдая, как его кожа бледнеет.
– Хватит! – встряхиваю его за плечи, один раз, второй. Его голова дёргается.
Он себя убьёт. Моё сердце спотыкается, и я не понимаю: меня пугает именно эта мысль или то, что я умру вместе с ним. Я бы предпочла умереть быстро, как в первый раз, за какую-то цель, а не медленно, наблюдая, как мой друг истекает кровью.
Я заношу руку, чтобы дать Аарону пощёчину и заставить прекратить то, что он делает. Он успевает перехватить моё запястье.
– Ты серьёзно собралась мне врезать?
Его глаза вновь становятся живыми, белки приобретают светлый оттенок, и я расслабляю стиснутые зубы, когда боль во всём теле уменьшается, хоть и не уходит совсем.
– Что ты сделал? – Я игнорирую шутливый тон Морока.
– Решил, что мертвецов в этом лесу и так достаточно, поэтому отозвал их обратно, чтобы они прекратили убивать.
– Ты можешь их контролировать?
– Вроде того. Вы, Мары, своими песнями можете их призывать, заставлять вылезти из укрытий. Мы, Мороки, сами ещё те демоны, поэтому способны управлять мертвецами. Но это непросто, требует сил. – Аарон делает паузу, выравнивая сбившееся дыхание, и вновь облизывает губы, слизывая свежую кровь. – Управлять двумя-тремя проще простого, но здесь их были десятки или сотни. Я заставил идти к нам несколько десятков, всех, до кого смог дотянуться, а остальные пошли следом, почуяв свежую кровь.
– Поэтому мы смогли пройти через ту толпу клином и, главное, выйти из неё? Ты заставил их разойтись?
– Да. Поэтому мне и нужно было, чтобы ты следовала за мной. Только так у меня хватило сил расчистить дорогу, заставить их убраться с пути.
Он пытается стереть кровь с лица рукой.
– Это едва не убило тебя, – обвиняющим тоном говорю я, наблюдая, как он оставляет кровавые разводы на подбородке и щеках.
– Ты что-то почувствовала? – удивляется он.
– Да. Давление, боль в костях. Мне казалось, что мои барабанные перепонки лопнут.
– Прости, я просто устал, поэтому это отозвалось на тебе.
– Врёшь. Ты уже говорил, что я почувствую лишь серьёзные раны.
– Опять я забыл, что ты внимательная и цепляешься к словам, – хмыкает Аарон.
Он пытается подняться и не отвергает мою руку, когда я помогаю ему, позволяя опереться на моё плечо. Вначале его шатает, но с каждым шагом он двигается увереннее, и я отступаю, удостоверяясь, что рядом с Сахарком он может стоять. На всякий случай парень цепляется за седло. Я поднимаю меч Морока, аккуратно вытираю своим порванным плащом и возвращаю ему в ножны. Аарон гладит своего коня по шее, успокаивая, и не опускает маску, позволяя холодному прикосновению зимнего воздуха привести себя в чувство.
Моя Вьюга отошла чуть подальше. Когда-то белоснежные бока и ноги покрыты грязью и чужой кровью, но грязнее всего шея, обильно покрытая кровью упыря, что пытался в неё впиться. Я отрываю кусок от своего плаща и пытаюсь вытереть кровавые разводы.
– Мы должны продолжить движение. Неизвестно, что стало с Даниилом, а мы будем в безопасности, только когда пересечём границу Серата. – Аарон с напряжением взбирается в седло.
Мне не нравится, как горбится его обычно прямая спина, как он сжимает рог седла левой рукой, пытаясь сохранять равновесие. Я тоже сажусь на Вьюгу, но теперь подвожу её поближе к коню Морока. Если он начнёт падать, то я успею его подхватить.
Мы не гоним лошадей, но едем быстрым шагом. Через полчаса начинает идти настоящий снегопад. Огромные пушистые хлопья быстро покрывают землю, еловые ветки и наши головы. Благодаря светлым облакам ночь перестаёт быть столь тёмной. Нас окружает удивительно умиротворяющая тишина. Я чувствую, как болят глаза от недостатка сна и от холода, но внутри всё расслабляется под ритмичный звук копыт и уханье ночной совы. Медленное падение снега гипнотизирует, и на какие-то минуты я забываю обо всех ужасах, что произошли у пограничного леса; забываю о возможной погоне; забываю о мыслях, что король Аракена может лежать где-то там с разодранным горлом, мёртвый. Я даже забываю, что еду в страну, чьи правители убили всех, кого я любила, и просто вдыхаю, ощущая, как мороз обжигает лёгкие изнутри.