Морок раньше меня поддаётся беспокойству, но погоню мы слышим одновременно.
Ночные птицы стихают, потревоженные, а земля начинает идти тихой вибрацией из-за топота копыт.
– Скачи! – кричит мне Аарон, возвращая маску на лицо. – Скачи, Мара, что есть сил! Граница – это дорога, пересекающая лес! Не смей останавливаться, пока не пересечёшь границу!
Он не двигается, пока я первая не пришпориваю Вьюгу и не несусь прямо вперёд, лавируя между деревьями. Я двигаюсь стремительно, уклоняясь от веток, прижимаюсь к шее лошади, давая ей выбор, с какой стороны лучше огибать стволы. Лицо царапает падающий снег. Сзади раздаются крики, и в одном, я почти уверена, узнаю голос Даниила. Я шепчу извинения своей лошади каждый раз, когда мне приходится её подгонять. Оборачиваюсь назад, чтобы заметить, как Морок во всём чёрном сливается с тенями, он отстаёт лишь немного. Однако Даниил со своими солдатами нагоняют нас слишком быстро. Их кони отдохнувшие – вероятно, ждали своего часа где-то рядом.
Трое солдат догоняют нас и пытаются оттеснить друг от друга, но я делаю, что велел Морок: сосредотачиваюсь на дороге впереди и ищу границу. Вьюга так неожиданно выскакивает из-под деревьев и оказывается на пустом пространстве, что я едва успеваю сориентироваться и понять, что это и есть граница. Словно специально прорубленная полоса шириной в пять метров, граница уходит вправо и влево, тянется, скорее всего, по всей территории пограничного леса, отделяя одну страну от другой.
– СТОЯТЬ! – ревёт капитан аракенцев, когда конь Морока, как и мы с Вьюгой, выскакивает на границу.
Мы оба её пересекаем, но тормозим, попав под спасительную тень другой стороны, другой страны.
Мы на территории Серата.
Даниил и его пятнадцать солдат замирают на противоположной стороне. Мы все останавливаемся, глядя друг на друга. Однако, несмотря на защиту Серата, всё ещё остается опасность, что Даниил окажется достаточно отчаян, чтобы пересечь вражескую границу. Я внимательно слежу, как конь короля нервно расхаживает перед открытым пространством, не смея на него ступить, будто перед ним не пустая дорога, а стена огня. Даниил смотрит на Морока со свирепостью, что очень ему не идёт. Она искажает его черты. Он тяжело дышит, разочарованный, что его цель так близко, но теперь и слишком далеко.
– Агата! Прошу тебя! – Лицо молодого короля смягчается, становится печальным, когда его конь делает несколько шагов вперёд, ближе к нам, но ступить полностью на разделяющую нас дорогу он не решается.
Теперь я могу разглядеть всю кровь на его нагруднике, он ранен в левую руку в районе плеча, она плетью висит вдоль тела. На шее несколько царапин, а на лице кровь, но, похоже, не его, а тварей, что он убил.
Я ничего не отвечаю, удивляясь, что Даниил и правда чего-то ждёт от меня.
Всё кончено.
Мы с Мороком слезаем с уставших лошадей – если Даниил решится на отчаянный шаг, нам всё равно не скрыться, поэтому нет смысла изводить животных ещё больше. Сахарок и Вьюга отходят немного в сторону, Морок делает пару шагов ко мне. Мой друг держится увереннее, его поступь спокойная, как и раньше, а голос ровный.
– Возвращайся домой, король. Эти леса опасны, а ваш род Рахмановых уже не столь многочислен, – сухо заявляет он.
– Ты… – выдыхает Даниил. – Ты спланировал всё это с самого начала.
Теперь он обвиняет Морока в своих грехах. Я слишком устала и даже не огрызаюсь, как сделала бы раньше. Только тру лицо рукой, не понимая, почему мы с ним разговариваем. Беру Морока за запястье, тяну за собой, чтобы уйти, но он не двигается, продолжая неотрывно смотреть на Даниила. Меня приводит в замешательство его злость, что волнами распространяется вокруг.
Всё моё тело покрывается мурашками, когда я чувствую их. Я ещё не слышу, но уже уверена, что за мной следит множество глаз. Я цепляюсь за наруч Аарона, пытаясь его предупредить, верчу головой, озираясь по сторонам. Чувствую, как опасность и напряжение дышат мне в затылок, и тогда слышу треск сломанной ветки справа, шорох слева.
Сзади.
Со всех сторон сразу.
Со всех сторон на территории Серата.
Я сильнее сжимаю руку друга, но он не двигается, хотя, как и я, слышит, что мы попали в засаду. Лицо Даниила вытягивается, когда он переводит взгляд за наши спины, я оборачиваюсь и тоже вижу их. В чёрно-серой форме, нагрудники и кольчуги слабо поблёскивают в тусклых лучах луны, затянутой тонкими облаками. Снег ложится на их широкие наплечники и капюшоны плащей, что прикрывают их головы. У каждого по мечу на поясе.
Мне тяжело сосчитать в этой темноте, но их не меньше сорока.
Отряд сератианцев. Солдаты Северина.
У меня внутри словно сжимается пружина, когда я осознаю, что не знаю, с какой стороны на нас нападут. Дёрнется ли Даниил первым, желая перетащить меня на свою сторону? Станут ли сератианцы нас атаковать, хотя Мары и Мороки имеют право ходить, где вздумается? Узнал ли Северин обо мне и хочет теперь сам вздёрнуть на виселице?
Солдаты Серата замирают полукругом на расстоянии пяти метров от нас, не доставая оружие, только у двоих руки заняты штандартами их государства, но мы окружены. Они не нападают, но я всё равно не даю себе расслабиться, готовая вытащить кинжалы.
Морок едва заметно поворачивает голову назад, а потом вновь смотрит на Даниила. Я ахаю, когда он приподнимает маску. Король Аракена бледнеет, увидев лицо своего друга. Только он смотрит на Аарона, потому что находится ближе всех – остальные аракенцы поспешно отворачиваются, страшась слухов о том, что умрёшь, если взглянешь в лицо Мороку.
– Вся эта кровь на твоих руках стоила того, Даниил? – холодно спрашивает Аарон.
Вижу, как карие глаза короля мечутся, он пытается осознать, всё сопоставить. Ему требуется пятнадцать секунд, а я молчу, не зная, могу ли перестать оглядываться назад, на сератианцев.
– Значит, всё время это был ты. Всегда ты, – тихо бормочет Даниил. Он шокирован, но поднимает взгляд и смотрит бывшему другу в глаза. – Ты и вправду всё спланировал заранее. Теперь я понимаю, почему вначале ты показался мне таким знакомым… хотя я видел тебя лишь раз…
Даниил осекается, смотрит на меня, и его губы медленно растягиваются в снисходительной улыбке, он начинает смеяться. Смех перетекает в весёлый хохот. Это не истерика, он и правда просто смеётся. Я ошарашена его поведением и на мгновение забываю об отряде за нашими спинами.
Даниил прекращает веселиться под наше терпеливое молчание.
– Отлично! Так даже лучше! Теперь она убьёт тебя!
Он улыбается мне, но эта улыбка медленно вянет, в то время как на лице Аарона расцветает мрачная усмешка.
– Я расскажу ей всю правду.
Мой друг выдерживает паузу и продолжает:
– Правду, которую, уверен, ты и сам знаешь. А после этого позволю ей попытаться меня убить. Но ты уверен, что, когда Агата всё узнает, я по-прежнему буду тем, кого она захочет прирезать? Возможно, твою глотку она всё-таки решит вскрыть первой.
Я слышу их слова, понимаю, что есть что-то, пока мне неясное. Что-то, что эти двое уже знают. Я перевожу растерянный взгляд то на одного, то на другого мужчину. Пока воздух не разрезает спокойный голос одного из солдат:
– Ваше высочество, нам пора.
Моя голова идёт кругом, все мысли разбегаются, как испуганные звери, прячутся, и я забываю, как составлять из слов связные предложения, как складывать губы, чтобы произносить слова. Я отступаю в сторону, понимая, что эти слова произнёс один из сератианцев. Моё тело оценивает ситуацию быстрее моего сознания, непроизвольно делая ещё несколько шагов подальше от Аарона.
– Агата… – Я ничего не понимаю, но моё имя из уст Даниила звучит как просьба о прощении.
– Да, ты прав. Пора отправляться, – отвечает солдату Аарон.
Его высочество.
Я не знаю, какая из сторон – мои враги, а ещё страшнее делается, когда я понимаю, что обе.
– Давай же! Назови ей свою фамилию, – усмехается Даниил, пока Аарон смотрит, как я отступаю ещё на пару шагов.
Мой взгляд сам поднимается к гербу Серата. Тёмно-зелёный фон и серебряный зверь. Я наклоняю голову, пытаясь рассмотреть то ли лису, то ли волка.
«У всех Мороков разные маски. Правда, что их делают специально для каждого?» – спросила я его, а он ответил, что маска отражает то, что прячется под ней.
– Ты сам сказал, что защитишь меня.
– Именно поэтому маску при тебе я снимать не буду.
Это не волк и не лиса. На гербе Серата – шакал. Точно так же, как и на маске Морока. Всё теряет свой смысл, мне кажется, что внутри у меня всё замерзает, когда я продолжаю смотреть в глаза Аарону, но там нет ни вины, ни сожаления. Его взгляд сосредоточен, он не улыбается и не делает ко мне ни единого шага. Он не пытается ничего объяснить.
– Ваше высочество, стоит ли нам заковать Мару? – Вновь этот голос солдата.
Аарон какое-то время молчит, но потом кивает.
Я слабо сопротивляюсь, пока четверо мужчин подскакивают ко мне и сковывают руки тяжёлыми кандалами. У меня едва хватает сил, чтобы ими потрясти, проверяя реальность происходящего. Проверяя, что Серат только что сковал меня, точно так же, как несколько месяцев назад это сделал Аракен.
Солдаты Аракена, увидев, что сделали со мной сератианцы, обступают своего короля, пытаются убедить его уходить. Больше им нечего делать так близко к врагам. Но Даниил упирается, он не закончил.
– НАЗОВИ ЕЙ СВОЁ ИМЯ, ЛАСНЕЦОВ! – зло кричит король.
Аарон не дёргается, услышав свою фамилию, а вот меня этот крик бьёт пощёчиной, и я прихожу в себя. Я не успеваю выхватить оружие, но скованными руками бью одного солдата в лицо, второму, ближайшему, впечатываю локоть прямо в живот. Я устремляюсь к Аарону что есть сил, стараясь сократить расстояние между нами за минимальное количество широких шагов. Мне не нужен меч, я удавлю его своими руками.
– Агата, пожалуйста… – стонет Аарон, впервые проявляя хоть какие-то знакомые эмоции, но, замечая, что я не останавливаюсь, поднимает одну руку вверх.