етвёртый этаж.
Ещё троих я убиваю за несколько метров от дверей королевской спальни. Мы распахиваем дверь, Анна стоит уже в наспех надетых штанах и рубашке. Растрёпанная, сжимает в руке меч, хранящийся у них в спальне. Она с облегчением выдыхает, бросаясь к моему брату. Девушка тоже панически проверяет, не ранен ли он, а Северин в ответ притягивает её к себе и гладит по волосам, справившись со страхом, что мы могли не успеть к Анне.
– Что с ним? На рубашке кровь… – Она переводит вопросительный взгляд на меня.
– Он в порядке, только едва может говорить, – перебиваю я.
В коридоре появляется стража, нескольких я отправляю за лекарем. Северина и Анну забираю в свою комнату, потому что вряд ли туда убийцы намереваются сунуться.
– Где Агата? – спрашивает Анна, когда я заталкиваю их обоих в свои покои и зажигаю больше свечей.
– Кристиан её найдёт, – отвечаю я, не зная, насколько всё плохо на самом деле.
В душе я надеюсь, что та боль была лишь моей галлюцинацией, что мне только показалось. Хотя всё внутри меня ходит ходуном, от каждого удара сердца тело содрогается, и я не верю даже сам себе, когда пытаюсь думать, что с Агатой всё в порядке.
Мне страшно.
Эта мысль оглушает. Я думал, что забыл вкус этого чувства после того, как стал Мороком и повидал столько отвратительных тварей, сколько другим и не снилось. Я видел и смерть, и разложение, ощущал смрад от мертвецов, что пытались вырвать мне кусок горла. Я управлял ими, копаясь в их отвратительных сознаниях, полных злобы, горя, страха, боли и ненависти. Жил под самым носом у злейшего врага моей семьи и не раз отдавал свою жизненную силу.
Но, несмотря ни на что, я забыл, каково это – действительно бояться.
А теперь это чувство стискивает свои руки на моей шее, и я никак не могу разжать цепкие пальцы или хотя бы ослабить хватку, чтобы вдохнуть.
Агата. Что она забрала у меня помимо части моих сил?
Она лишила меня покоя, дав мне взамен ЧТО?!
Этот страх?!
И проклятое чувство жара в груди, которое, казалось, спалит мне всё сердце, пока она с таким доверием прижималась ко мне. Мне так хочется накричать на неё за это, но ещё больше я хочу, чтобы она оказалась жива и в порядке.
В комнате появляются два лекаря и сразу же занимаются Северином, проверяя его состояние. К счастью, помимо горла, нет вообще никаких повреждений. Анна, понимая, что её муж цел, обращает всё внимание на меня, видит мою нервозность, которую я пытаюсь всеми силами скрыть. Я встречаюсь с двумя капитанами дворцовой стражи и отправляю их прочесать весь дворец, найти каждого убитого наёмника, а если попадутся живые, то схватить и бросить в темницу. Как только они уходят, возвращается Кристиан.
С Агатой на руках. Она в сознании и всё так же в моей рубашке, что я ей дал.
Моя маска спокойствия, которую я так стараюсь удержать, даёт трещину, когда я вижу кровь на её руках, в серых волосах, вся нижняя часть лица и шеи в уже засохшей крови. Понимаю, насколько серьёзна её рана в боку по тому, как много крови осталось на белой рубашке дяди, за то недолгое время, пока он нёс Агату по дворцу.
Анна в ужасе всхлипывает, а я беру себя в руки, когда Кристиан укладывает Агату на мою кровать. Она пытается что-то говорить, но я кладу руку ей на лоб, стараясь снять столько боли, сколько могу. Она засыпает, а я отдаю ей свои силы, пока у меня не начинает кружиться голова, а желудок не грозится исторгнуть всё, что я съел на празднике в таверне.
– Прекрати! – Кристиан грубо встряхивает меня, когда у меня из носа начинает течь кровь. – Того, что ты сделал, достаточно.
Дядя зол, но и расстроен. Он переживает за неё, хотя вначале просил вернуть её обратно в могилу. Я вытираю с лица кровь и устало сажусь на пол, не в состоянии посмотреть на Агату ещё раз.
Если бы я не замешкался, то всё могло закончиться раньше. Если бы я соображал быстрее…
– Соберись, Аарон! – вновь встряхивает меня Кристиан, опускаясь передо мной на корточки. – Что Агате, что Северину нужно отдохнуть. Анна пусть приглядывает за ними, а мы должны проверить весь дворец и убедиться, что это дело рук Аракена.
Он говорит жёстко и прямо, намекая, что у меня нет времени перевести дыхание и собраться с мыслями. Я знаю, что дядя прав, и благодарен ему за то, что он пытается поддержать меня, как умеет. Ласка, сопереживание или утешение никогда не было его сильной стороной. Он даже выглядит неуклюже, когда подбирает слова поддержки, поэтому его успокаивающая рука на моём плече, наверное, самое личное, на что он способен. Но в ситуации, когда надо разобраться с врагами, он – лучший помощник, на которого я могу положиться. Сейчас его меч и хладнокровие нужны мне как никогда, если мы найдём хоть одного живого наёмника. Потому что я вряд ли смогу сдержаться и не зарезать каждого сразу, как только увижу.
Северин напряжён, как пружина. Он сидит идеально прямо, пока лекарь наносит ему специальную мазь на повреждённую кожу шеи и кровавый синяк, что теперь расползается в разные стороны. В глазах брата столько ярости, что я удивлён, как этот лекарь ещё не сбежал от короля подальше.
Брат почти вырывает стакан с лечебным отваром из рук другого слуги и пьёт. Я уверен, что каждый глоток причиняет ему боль, но, вместо того чтобы морщиться, он лишь становится злее, будто боль – это враг, которого ему тоже надо победить.
– Не говори ничего, потом мне всё расскажешь. И ни шагу без охраны! – говорю ему я. Лицо Северина на мгновение смягчается, и он послушно кивает.
Вместе с дворцовой стражей мы с Кристианом лично прочёсываем весь дворец несколько раз, проверяя каждую комнату, поворот и даже тёмные ниши. Все мои Тени, что были недалеко от дворца и услышали звон тревоги, возвращаются так быстро, как могут. Среди них, конечно же, Марк. Он вваливается во дворец без верхней одежды. Я не могу не улыбнуться, замечая, как он, совершенно ошалевший, с растрёпанными волосами и красными глазами, врывается в парадный вход. Судя по всему, он вскочил с кровати и схватил меч, а вот накинуть на рубашку кафтан даже не удосужился.
Всех Теней я тоже отправляю проверить окрестности, включая сады и конюшни. Потом Кристиан отводит меня в зал с роялем на третьем этаже, где, судя по всему, всё началось. Я насчитываю десять тел, а воздух отдаёт металлом.
– Здесь было ещё трое без сознания. Их уже увели, – поясняет Кристиан.
Эта комната сейчас кажется мне слишком маленькой для всех этих трупов и крови, через которую приходится переступать, чтобы не поскользнуться.
– Северин и Агата были здесь, когда на них напали. Возможно, твой брат снова играл на рояле, – тихо рассказывает дядя, пока я подхожу к самому огромному наёмнику, рядом с которым лежит удавка.
Тело странное. Никаких ран, крови или синяков. Я переворачиваю его, чтобы увидеть три тонкие полосы на шее, словно три раскалённые нити вырвали из его кожи, оставляя ровные следы. Я видел, как Агата проверяла нити жизни, судя по всему, так выглядят раны, если их вырвать.
Они оба были безоружны против убийц, иначе Агата бы не пошла на такое по отношению к живому человеку.
Я стараюсь отстранённо осмотреть место трагедии, замечая осколки разбитой вазы, кровь от удара на столбе, лежащего на спине человека с пробитой головой. Но каждый раз сознание возвращается к образу Северина в крови, который хватает меня за одежду, шепчет имя Агаты с мольбой и страхом в глазах.
Кристиан ведёт меня по коридору дальше, рассказывая, как нашёл Агату. Показывает места, где кровь обильно впиталась в ковёр, а потом следы пальцев и ладоней на стенах. И мне не нужно слушать его рассказ, видя кровавые разводы. Я уже знаю, как она боялась, из последних сил цепляясь за всё, до чего могла дотянуться.
– Я почти уверен, что они не пытались её убить, – хмурится дядя.
– Тогда что?
– Они планировали увезти Агату, я нашёл её перед самой конюшней. А когда она убила ещё одного, то они не бросили её, а вновь попытались забрать с собой.
– Даниил… – Имя вырывается у меня не громче шёпота с выдохом, но Кристиан всё равно кивает.
– Он решил сделать два дела сразу: убить Северина и забрать Агату. И откуда-то он знал, что сегодня во дворце будет мало охраны.
Кристиан показывает мне место на первом этаже, где обнаружил Агату. Я опять нахожу труп с вырванными нитями. Ни на одном я не вижу опознавательных знаков солдат Аракена. Я знал, что так и будет, но всё равно проверяю.
– Скажи страже, чтобы здесь прибрались, – холодно говорю я, вытаскивая кинжал у наёмника. Осматриваю лезвие, пытаясь понять, сделали ли это оружие в королевской кузнице.
Кристиан мнётся, задумавшись о чём-то. Я вижу, как у него ходят желваки – привычное зрелище, когда он не может на что-то решиться. Это ещё больше привлекает моё внимание. При всей сдержанности, на деле из дяди отвратительный хранитель секретов. Нужно просто знать, по каким намёкам замечать его сомнения и вовремя спрашивать. На протяжении всей жизни ему удалось пронести лишь одну тайну.
– В чём дело? – внимательно смотрю на него, опуская руку с кинжалом.
– Проклятье… – Кристиан понимает, что вновь выдал себя и морщится, пытаясь скрыть нерешительность во взгляде.
– Говори.
– Отпусти её.
– Опять ты за своё. Я сказал, позже.
– Что между вами?
Я сжимаю челюсти, отказываясь говорить. Сам не знаю и тоже хочу, чтобы кто-нибудь ответил мне на этот вопрос.
– Она звала тебя, – сухо говорит дядя.
Замолчи.
Мне нужно сказать это вслух, но я не могу ничего произнести.
– Твоё имя выдавила последним прямо здесь.
Хватит.
Мне не следует этого знать.
– Тебе придётся, Аарон. – Голос дяди смягчается, я смотрю в его лицо, но всё перед глазами размыто, не могу сконцентрировать взгляд на его глазах. – Что бы там ни было, тебе придётся отпустить её однажды. Ты не можешь её оживить. Мы найдём другого Морока.