– О чём не знал? Елена! Что ты сделала?! – Либо Даниил хороший актер, либо он действительно не понимает.
– Я хотела помочь, нужно было разобраться с Северином и Агатой, – уже тише объясняет Елена, пристыженная недовольством брата.
– Что. Ты. СДЕЛАЛА?! – рявкает молодой король.
– Наняла наёмников, приказала убрать Северина, но Агату я собиралась доставить тебе живой, – быстро выпаливает принцесса.
Даниил шокированно открывает и закрывает рот, опирается на спинку стула, пытаясь удержать равновесие. Теперь он понимает, что позвал на встречу людей, которые силой воли удерживают себя от того, чтобы не зарезать его прямо здесь. Морок выбил из наёмников достаточно информации, чтобы пойти оправданной войной на Аракен, но Северин и Александр этим не воспользовались, не желая ухудшать экономическое положение своей страны, ввязываясь в полномасштабные военные действия.
Моя ярость снова рвётся наружу, я вновь и вновь вспоминаю, как Северин пытается освободиться от удавки. Кажется, этот образ и тот жуткий страх за него теперь меня никогда не оставят. Никто не успевает среагировать, когда Анна, воспользовавшись всеобщим шоком, проскальзывает мимо Павла и огибает стол со стороны Елены. Сестра стремительно хватает принцессу за волосы и бьёт её головой об стол.
Удар недостаточно сильный, чтобы убить принцессу, но явно болезненный. Елена кричит и плачет, когда из её разбитого носа льётся кровь, она заваливается назад, и несколько солдат подхватывают девушку. Я сразу делаю шаг к сестре, рывком возвращая её назад, пряча за своей спиной. Даниил не знает, на кого орать и что приказывать. Аракенцы со звоном наполовину вытаскивают мечи, сокращая расстояние между нами на шаг.
Все замирают в полной тишине после того, как меч Морока очерчивает большую дугу и с оглушительным треском вгрызается в деревянную столешницу между нами. Удар был достаточно сильным, чтобы клинок наполовину погрузился в дерево, по которому пошли трещины. Вибрация разошлась по полу и отдалась нам в ноги.
Никто не смеет дёргаться и даже дышать, пока Морок в тишине не удостоверяется, что он привлёк достаточно внимания. Его плащ будто стал темнее и длиннее, пожирая больше света.
– Убрали оружие. – Голос из-под маски достаточно угрожающий, чтобы все аракенцы без дополнительных аргументов вернули клинки в ножны.
Елена один раз тихо всхлипнула, зажимая распухающий нос. Я не собираюсь просить прощения за сестру. Если бы не она, то тогда я сделала бы то же самое. Морок с лёгкостью выдёргивает клинок из столешницы.
– Всем выйти, кроме Даниила и Агаты.
К моему удивлению, Морока беспрекословно слушаются не только наши Тени, но даже солдаты Даниила, который злится, замечая такую покорность. Наши Тени не обращают внимания на сопротивление Анны, которая продолжает бросать злобные взгляды на светловолосую принцессу, и вытаскивают её наружу. Елена хнычет и проклинает нас, но их солдаты помогают и ей покинуть домик. Пока все приходят в движение, я касаюсь руки Аарона, он нагибается, чтобы выслушать, что я хочу сказать. Мне впервые приходится видеть его маску так близко. Сталкиваясь с чёрными, как сама тьма, провалами глаз, я на мгновение забываю, что хотела сказать.
– Ты тоже иди.
Даниил расслабляется, слыша мои слова. Морок убирает меч в ножны, снимает чёрную перчатку с левой руки.
– Агата. – Он поворачивается спиной к королю, наклоняется к самому моему уху и прикладывает тёплую ладонь к моей щеке.
Без каких-либо мыслей я наклоняю голову, приникаю к его ладони, прикрывая глаза. Я не собиралась злить Даниила, просто эта внезапная ласка так приятна. Аарон, удивлённый, остаётся в таком положении дольше, чем планировал.
– Не забудь о перемирии. И не вздумай пока его убивать, маленькая Мара, – насмешливо добавляет он, зная, что Даниил продолжает слушать.
Аарон подчиняется. Вновь надевает перчатку и покидает помещение, оставляя меня и моего главного врага наедине.
14
Спустя десятилетия, когда страх, что мёртвые Мары вернутся, поутих, их образ стали ассоциировать с чем-то мрачным. Ими начали пугать детей, которые не любили ложиться вовремя спать. То тут, то там рождались слухи, что в поисках таких детей души Мар бродят под окнами и зовут их по именам, пытаясь выманить на улицу.
Кто-то даже рассказал, что слышал, как Мары нараспев поют вместе с зимним ветром, а дети подхватили эти строки, пересказывая друг другу.
В самый тёмный зимний час
Средь ночной тьмы и метели
Слышен вой иль слышно нас?
Мы в земле, а вам тепло в постели?
Но на самом деле это – ложь, никто за целое столетие так и не встретил ни одной Мары, ни живой, ни мёртвой.
Мы молчим. Я перебираю в голове всё то множество вопросов, что мне нужно задать. Я хочу знать ответы на каждый, прежде чем мы разойдёмся. При следующей встрече я уже не стану ничего слушать, а сразу попытаюсь убить Даниила. И дело не только в старой мести, но и в его предательстве по отношению лично ко мне. Анна жива, но остальные мои сёстры мертвы из-за тщеславия его предка, и, скорее всего, сам Даниил знает об этом.
– Вы вместе? – тихо прерывает мои мысли Даниил.
– Что?
Ему некомфортно, он с трудом заставляет себя задать этот вопрос. Вся моя желчь уходит с исчезновением Елены, и я опускаюсь на стул. Светловолосый король смотрит на меня с удивлением, но делает то же самое, медленно садясь напротив.
– Ты и Аарон… или Александр, – повторяет он.
– Не твоё дело.
– Вернись ко мне, Агата.
Я кривлюсь, словно почувствовав вкус кислого лимона на языке.
– Ты знал?
– Про Елену и наёмников? Нет! Проклятье… да я же не идиот! – Он раздражённо запускает руку в волосы, вначале ворошит их, но, опомнившись, вновь аккуратно приглаживает. – Вспомни, что я не хотел, чтобы это выглядело как нападение со стороны Аракена. А тут наёмники! Если вы взяли хоть одного живым, то, уверен, Аарон выбил из них всю информацию.
– Выбил, – киваю я, и король выдыхает сквозь зубы. – Ласнецовы легко могли бросить эту информацию тебе в лицо вместе с армией на твоих границах, но не стали прерывать и без того шаткое затишье.
Даниил нервно поправляет воротник мундира, давая себе мгновение подумать.
– Я понял. И… твоё лицо, – он указывает на скулу, где ещё остаётся едва заметный синяк от удара одного из наёмников, – это из-за нападения?
– Это меньшее из того, что я получила, – с неприязнью отзываюсь я, отшатываясь, когда король тянется, чтобы прикоснуться пальцами. Даниил нехотя убирает руку. – Они почти убили меня.
– Ты не можешь умереть!
– Оказывается, могу.
– Как?
Я раздражённо отмахиваюсь от беспокойства в его взгляде.
– Достаточно серьёзно повредить тело или какие-то важные органы вроде сердца. Так что, если я нападу, можешь попробовать защититься. Целься в сердце.
– Я не хочу убивать тебя, Агата. Я хочу, чтобы ты вернулась ко мне.
Меня разрывает смех, я хохочу, пока в заживающем боку не начинает колоть.
– Зачем мне это? – насмешливо спрашиваю я, когда моё веселье утихает. – Зачем мне возвращаться к потомку убийцы моей сестры? К тому, из-за чьей семьи вообще всё началось?
Даниил складывает руки в замок перед собой и спокойно встречает мой взгляд. Моя улыбка сразу исчезает, я больше не в силах сдерживать главный, рвущийся наружу вопрос.
– ТЫ ЗНАЛ?! – ору я, опуская кулак на стол так, что покорёженная столешница жалобно скрипит.
Я жду его ответа, скрипя зубами. Он молчит, мучительно медленно думает, как лучше преподнести мне правду. Я ожидаю какой-нибудь оправдательный монолог, где он будет долго распинаться, поясняя причины своих решений, где расскажет, как тяжело далось ему сокрытие правды от меня. Где попытается объяснить своё вранье, будет просить прощения, что посмел прикасаться ко мне, зная всю правду. Но, услышав скудное «да», я срываюсь, вскакиваю и, опираясь одной рукой о стол, даю ему пощечину.
Он не двигается, лишь голова дёргается в сторону да несколько светлых прядей, выбиваясь из причёски, падают на лоб. Я нервно сжимаю и разжимаю кулак, не зная, почему не ударила сильнее. Наверное, из-за сожаления в его взгляде, которое успела заметить перед ударом. Но этого ответа мало, я пришла, чтобы узнать всё.
– Объяснись, – требую я.
Даниил не пытается поправить выбившиеся пряди, он смотрит перед собой и кивает.
– Я не врал, когда сказал, что с детства любил истории о тебе, восхищался твоей отвагой, смелостью в одиночку встать против целой правящей семьи. И узнав, что ваши тела не разлагаются, я начал искать могилы, но тогда я был ещё совсем молодым, подростком. И всё, что я мог, это рыться в библиотеках и пыльных книгах. Тогда я и наткнулся на записи Юлия. Мне было четырнадцать. Я лишь отдалённо понимал, что нашёл, и решил показать их брату. Николай был старше, он довольно быстро осознал, какую жуткую тайну мы открыли. Тайну, что могла полностью изменить историю последних двухсот лет. Историю, где Рахмановы из положительных героев превратились бы в виновников трагедии. В тех, кто повинен в гибели Мар тогда и ещё тысяч людей после, что пали, как оказалось, в безосновательной войне.
Он сглатывает, смачивая горло, чтобы продолжить. Я медленно сажусь обратно на свой стул.
– Николай наказал мне никому не говорить о находке. Сказал, что попробует исправить нанесённый урон, заверил, что обязательно заключит мир с Сератом, и медленно мы вернёмся к тому, что было, забыв о прошлых разногласиях. Вначале я верил ему, поддерживал брата, уверенный, что он всё исправит. Но когда первая волна радости прошла, я понял, что, как раньше, не будет в любом случае. Мары мертвы, это корень всего разгоревшегося конфликта, и его установленным миром так просто не исправить. Сколько бы мирных договоров мы ни подписали, это не оживит Мар и не заставит Мороков вернуться и начать помогать людям.