— Пошли!
И они стремглав бросились к выходу, Коля только заскочил в свой кабинет за битой…
«Жигуленок» Дубова летел по трассе как ветер, будто на ралли, обходя попутный транспорт и едва успевая разминуться со встречным.
Андрей правильно рассудил, что двадцать пять километров через весь город в час пик они будут ехать слишком долго, поэтому решительно рванул на кольцевую дорогу, решив компенсировать лишние километры бешеной скоростью.
Меньше чем через полчаса они уже подъезжали к дому Самойленко, чуть раньше сюда же с включенными мигалками подкатила машина «скорой помощи». У подъезда уже стоял и милицейский «рафик».
— Ни фига себе! — присвистнул Андрей, а Коля лишь нервно, да так, что даже побелели костяшки пальцев, сжал рукоятку биты.
Лифты, как обычно, не работали, и им пришлось бежать по той самой злополучной лестнице. Никогда в жизни, наверное, не поднимался Николай так быстро на пятый этаж!
Двери в квартиру Самойленко были открыты настежь, и все помещение, как показалось Коле, было заполнено людьми в милицейской форме и в белых халатах.
— Гражданин, вы куда? — попытался остановить его кто-то из сотрудников милиции.
— Я хозяин квартиры, — каким-то чужим голосом ответил Коля, не замечая, что держит наперевес свою бейсбольную биту. — Что здесь происходит?
И тут взгляд его вдруг упал под ноги — прямо у входных дверей, в маленьком тесном коридорчике лежала Степанида Владимировна, странно заломив руку за спину и раскинув ноги. Посередине ее лба бросалась в глаза маленькая бескровная дырочка.
Лужица крови растеклась, тем не менее, по ковру под ее головой. «Значит, — вдруг совершенно отрешенно подумал Николай, — пуля вышибла затылочную кость на выходе».
Эксперты-криминалисты колдовали теперь над остывающим трупом несчастной женщины, фотографируя его и заполняя протокол осмотра.
— Мы разбираемся, что здесь произошло, — важно пробасил милиционер, пропуская Николая в квартиру. — Заходите, там следователь.
— А где моя жена?
— Гражданка Самойленко?
— Конечно.
— Там, в комнате. С ней врач.
Коля бросился в комнату.
На софе лежала Наташа. Колю поразила бледность и безжизненность ее лица.
Врач, наверное, только что сделал ей укол и теперь сидел рядом, что-то приговаривая и считая пульс. Заметив Николая, он вышел из комнаты и, направился к милиционерам.
— Наташа, что здесь…
— Коля…
— Что случилось?
— Они украли Леночку!
— Что?!
Коля вдруг почувствовал, что у него потемнело в глазах. Леночку?! Украли?! Да полно, уж не сошла ли она с ума!
— Где она? — спросил он у Наташи, но та в ответ лишь зарыдала.
В это время зазвонил телефон. Коля автоматически поднял трубку:
— Алло!
— Самойленко?
— Да. Кто это?
— Свои, не бойся. Менты еще не ушли?
— Кто это? — Коля вскочил, в ярости сжимая трубку. — Подонки, я вас…
— Тихо, не кипятись, как холодный самовар. Твоя девчонка у нас. С ней все в порядке, не беспокойся. Мы потом обсудим наши проблемы, а сейчас заруби на носу одно — ментам про дочку ни слова, ясно? Иначе ты ее больше никогда не увидишь, понял?
— Ясно.
— Тогда все. Перезвоню вечером, когда у вас уже все будет спокойно. Тогда и побеседуем.
— Подождите… — попытался еще что-то сказать или спросить о чем-то Николай, но в трубке уди раздались короткие гудки отбоя.
Николай задумчиво положил трубку на рычаг.
— Кто это звонил? — Наташа, конечно же, почувствовала, что разговор был о Леночке, и теперь смотрела на Колю с тревогой и надеждой. — Что они сказали?
В этот момент в комнату вошел какой-то мужчина в штатском.
— Следователь Павлов, — представился он. — Вы, как я понимаю, муж Натальи Петровны — гражданин Самойленко?
— Да, Самойленко Николай Сергеевич, шестьдесят шестого года рождения, родился в Одессе…
— Погодите, я не о том пришел спросить… Так что вы, Наталья Петровна, говорили о вашей дочери? Вы считаете, что убийцы ее похитили?
— Да, дочери нигде нет. Степанида Владимировна была с ней, а когда я пришла…
— Наташа, да ты что! — наигранно удивился Николай, взяв жену за руку. — Я тебе разве не сказал? Или ты сама забыла — из-за всего этого?
— А что? — Наташа напряженно вглядывалась в его глаза, пытаясь понять, куда он клонит.
— Я же отвез сегодня утром Леночку к бабушке! Она взяла отгул и решила сама посидеть с внучкой — очень соскучилась по ней. Я же тебе говорил, ты что, забыла?
В комнате повисла тяжелая тишина.
Наташа не отрываясь смотрела в глаза Николая, пытаясь его понять. Он незаметно сжимал ей руку, как будто умоляя догадаться о чем-то.
Следователь недоуменно переводил взгляд с одного на другого, не улавливая смысла этого молчания.
— Ну да, конечно, — вдруг нарушила молчание Наташа, согласно кивнув. — Конечно же, ты говорил мне, предупреждал. Как это я забыла?
— Ну вот, вспомнила!
— Так что, никакого похищения дочери не было? Вы уверены? — переспросил следователь, окинув их обоих подозрительным взглядом.
— Конечно! Дочь у тещи…
— Ладно, потом еще поговорим, — и следователь вышел из комнаты, недоуменно покачивая головой.
— Коля, что это значит? — шепотом спросила Наташа, когда дверь за следователем закрылась. — Почему мы не сказали ему правду? Может, еще не поздно начать поиски, по горячим следам найти бандитов…
— Тихо! — он ладонью зажал жене рот. — Тихо, Наташа, а то услышат!
— Ты можешь мне толком объяснить? — она опять начинала нервничать. — Что происходит?
— Только что звонили ОНИ…
— Кто они?
— Те, кто украл Леночку. Они потребовали, чтобы милиция в это дело не впутывалась, иначе…
— Что «иначе»?
Коля в ответ лишь промолчал, опустив голову, и Наташа поняла все без слов.
— Что они хотят от нас? Выкуп?
— Не знаю. Они обещали перезвонить вечером, когда в квартире не будет милиции. Наташа, у нас нет выбора — остается только ждать…
Резкая трель телефонного звонка раздалась в квартире Самойленко лишь около десяти вечера.
Николай, Наташа и Андрей, оставшийся на всякий случай у Самойленко, среагировали не сразу — несколько секунд они, весь вечер нетерпеливо ожидавшие этого звонка, сидели в каком-то странном оцепенении, не в силах двинуться с места. И вдруг одновременно вскочили, бросившись к телефонному аппарату.
Трубку взял Николай.
— Алло!
— Самойленко?
— Я.
— Ты один? Ментов нет?
— Нет.
— Ты им ничего не сказал?
— Ничего.
— Правильно сделал. Значит, кое-что понимаешь, не до конца еще безнадежный.
— Что вы хотите?
— Это ты, наверное, хочешь получить дочку обратно? Или мы ошибаемся?
— Не ошибаетесь. Что вы хотите от меня взамен?
— Сегодня какой день недели?
— Понедельник.
— Когда выходит твоя программа?
— Какая программа? — Николай не понимал, о чем говорит бандит.
— Твоя, Про фирму «Технология и инжениринг», про заработанные на «Вольво» деньги.
— В пятницу.
— Так вот. Наши условия — дочку ты получаешь в обмен на все документы и сюжеты, которые только есть у тебя по этому делу. На все-все копии, понял, чтобы у тебя после этого ничего больше не осталось, ясно? И, конечно же, в пятницу в твоей передаче ни слова не будет об этой фирме. Ты врубился, про что базар? Условия усек?
— Подождите, так быстро я не могу…
— Дочь хочешь живой увидеть — сможешь.
— Конечно, но мне нужно время, чтобы убедить начальство снять программу с эфира, чтобы собрать документы, уничтожить все лишние копии…
— А мы тебя и не торопим. Работай, думай, как все провернуть побыстрее. И еще одно условие — ты назовешь нам имя того, кто втравил тебя в эту историю, ясно?
— Я не знаю его…
— Бабушке своей сказки рассказывай. Той, которая с пулей во лбу, зажмурившись, на полу валяется! — противно заржали на том конце провода.
— Хорошо. Когда вы отдадите мне дочь? Я выполню все условия.
— Во сколько должна выйти программа?
— В девятнадцать двадцать.
— В пятницу в девять вечера, после того, как мы убедимся, что ты все понял правильно, мы с тобой свяжемся и назначим встречу.
— Как, вы будете держать ее до пятницы? — Николай с такой силой сжал трубку, что, казалось, пластмасса вот-вот раскрошится под его пальцами.
— А ты что думал?
— Но ведь она совсем крошка! Вы же не знаете, как за ней ухаживать, чем кормить…
— Не сцы. За ней приглядывает старушонка. В отличие от твоей, еще живая! — снова развеселился говоривший, цинично рассмеявшись.
— Давайте все сделаем быстрее…
— А как нам проверить, что передача не выйдет? Нет уж, все будет, как мы сказали. А ты можешь действовать, и побыстрее — уничтожай все копии, какие у тебя есть. Понял?
— Дайте мне поговорить с дочерью!
— Ее здесь нет.
— Я не буду ничего делать, пока не буду знать, что с ней все в порядке.
— Завтра в девять вечера я тебе снова позвоню. Сможешь поговорить.
— Точно?
— Не бойся, с ней все в порядке. Пока все в порядке. Теперь все зависит от ее папочки.
— Я все сделаю…
— Давай-давай, действуй! — и на том конце провода бросили трубку.
— Ну, что они сказали? — схватила его за рукав Наташа, как только он положил трубку на рычаг.
— Они отдадут Леночку. Все будет хорошо, не бойся, — ободряюще обнял Николай жену, но по его взгляду она тут же поняла, что он чем-то сильно озабочен.
— Что они хотят; от нас?
— Чтобы я перестал копаться в одном деле.
— И ты еще думаешь? Ты еще в чем-то сомневаешься? — Наташа даже отстранилась от него, с ужасом и подозрением глядя теперь на мужа. — Тебе что, это твое чертово дело дороже единственной дочери?
— Ну что ты, милая! Что ты плетешь? Конечно, я сделаю все, что они хотят, лишь бы поскорее вернуть Леночку, — снова обнял ее Николай, пытаясь успокоить. — Как ты вообще могла такое подумать?