– По цвету неба, – объяснил стоявший рядом Армас. – Каждый час оно меняется. И его не спутать с предыдущим.
– Яша, они видят намного больше цветовых оттенков, чем мы, – добавила Кира.
– Необыкновенные какие. Комикс про супергероев, случайно, не с вас рисовали? Все эти разговоры про суперсилу рождают во мне дикий голод. Когда у нас обед по расписанию? Небо уже нужного оттенка?
– Мы можем перекусить у водопада, – предложила Тати.
Армас кивнул:
– Ты поменяла свое мнение насчет их просвещения? – спросил он так, будто Кира и Яша не стояли в паре шагов от них.
– Прекрасное нельзя утаивать. Им надо делиться, – просияла старушка, втянув ноздрями аромат ягоды.
Водопад был совсем недалеко, шум воды с каждым шагом становился все отчетливее. Тати вела за собой Яшу и Киру, бережно отодвигая в сторону листья и стебли цветов. Уже издалека Кира заметила возвышающуюся над джунглями гору: она имела столь ровные очертания и глубокий черный цвет, что казалась гигантской декорацией из выкрашенного картона.
Наконец они вышли к неглубокой запруде, куда с высоты небоскреба, по ступеням из ровно выложенных черных камней скатывались потоки воды. Возможно, гора была не порождением природы, а рукотворной пирамидой. Но трудно было представить, чьими руками можно построить такую махину. Кира видела пирамиды лишь на картинках, и эта гора была очень похожа на изображения с открыток. Только без барханов и цепочек верблюдов вокруг.
– Откуда течет вода? – Кира задрала голову, но вершина пирамиды утопала в белесых облаках.
– Это Птах придумал. Умеет управлять водой, – ответила Тати. Она присела и, зачерпнув в ладонь немного воды, отпила. – Попробуй. Вкус жизни, – позвала она Киру.
Та замялась в нерешительности, но, чтобы не обидеть старушку, опустилась на корточки рядом. Она зачерпнула в ладони прозрачную воду и сделала глоток. Вода показалась ей настолько свежей и вкусной, что Кира выпила еще и, улыбнувшись, кивнула Тати.
– Вот подхватишь лямблий, – брезгливо поморщился Яша.
– Главная лямблия здесь – ты, – молниеносно отреагировал Армас и протянул руку Тати, чтобы помочь ей встать.
– Вода чистая, – простодушно ответила старушка и подошла к камням, по которым струилась вода. Подставив ладони, умылась. Ее мокрое лицо осветилось безмятежной радостью. Морщинки разбежались веселыми лучиками по лбу и щекам. В этот момент Кира подумала, что глаза у Тати совсем не похожи на блеклые уставшие глаза стариков, они блестели как у человека, который только познаёт вкус жизни.
– Хорошая вода, чистая, – приговаривала бабушка. Затем незаметно юркнула за спину Яши и легонько подтолкнула его. Парень закачался на одной ноге и, не удержав равновесие, плюхнулся в воду.
– Что ты творишь? – возмущенно закричал Яша, отплевываясь и протирая глаза.
– Вода чистая, полезная. Все болезни смоешь. Раны затянутся. И душевные тоже.
– С чего ты взяла, что у меня душевные раны?
– А у кого их нет? Ты смотришь на всех так, будто они должны извиниться за твои обиды.
– Нет у меня обид, – взъерепенился Яша.
– И девушки не обижали?
– Нет. Я вообще не обижаюсь, я делаю выводы, – буркнул Яша.
В это момент в воду с разбега, вытянувшись всем телом, прыгнул Армас.
– Не бойся. Тут акул нет, – хмыкнул он, проплывая мимо Яши.
– Я и не боюсь. А этот костюм не промокает, что ли? – Он удивленно пощупал себя за рукав.
– Нет. Выйдешь сухим из воды.
– Не совсем. – Старушка озорно улыбнулась и шлепнула по воде так, чтобы обдать Яшу брызгами.
– Ну нет! Они мне в рот залетели! – высунул язык Яша.
Кира весело рассмеялась, увидев, как он фыркает и корчит рожи, и тоже подключилась к игре. Свен примостился на камне неподалеку и снисходительно наблюдал, как они резвятся.
– Только не уроните в воду нашу Тати, – обеспокоенно заметил он.
Заходить далеко в воду Кире не хотелось, и она вернулась к Свену, оставив Тати с раззадорившимся Яшей.
– Сколько ей на самом деле лет? – Кира присела рядом с ним на теплый камень.
– Я ведь говорил – около ста двадцати. Это много даже для людей. – Он смутился и запнулся. – Для людей, которые живут здесь.
– С ума сойти. А ведь не скажешь. Смотри, как играет. Как молодая.
– Она мне очень нужна. Я побаиваюсь, что с ней что-нибудь случится. Не представляю, что делать, если останусь без нее. Иногда мне кажется, что я слышу в ее голосе интонации Эйлин, будто это она со мной разговаривает. Тати не дает мне забыть то, ради чего я живу.
Кира внезапно почувствовала укол ревности. И тут же мысленно обругала себя: «А чего ты ждала, идиотка наивная? Раскатала губу».
– И ради чего ты живешь? – сухо поинтересовалась она.
– Я должен отомстить за Эйлин.
– Класс. А потом? – настроение Киры падало все ниже и ниже.
– Не знаю.
– Можешь заняться проработкой своих страхов. Высоты, например, – холодно процедила она и тут же пожалела. «Кажется, это было жестоко. В конце концов, он же никак не хотел меня обидеть. Просто поделился тем, что его волнует. Сейчас пошлет меня куда подальше».
Но Свен лишь пристально посмотрел на нее и задумчиво проговорил:
– Нас учили, что боль причиняет тот, кто не может терпеть своей боли. Тебя что-то мучает?
Кира почувствовала, как заполыхали ее щеки. Досадуя на себя и на него, она отвернулась и замолчала.
Несколько минут они сидели в тишине, глядя на пляшущие по воде солнечные блики, на Армаса, который нырял и фыркал как тюлень на другой стороне запруды.
Кира всегда очень любила бывать на природе, ей нравилось приезжать летом к своему дяде в маленький домик на высоком берегу озера. Устроившись с книжкой на горке, в своих мыслях она уносилась в другие миры и времена. Отдыхала, любуясь раскинувшейся почти до горизонта гладью воды с зелеными пятнами небольших островков. Дядюшкина горка – это было ее место силы.
Кира немного успокоилась и повернулась к Свену.
Заметив это, Свен примирительно произнес:
– Я боюсь высоты с детства. Знаю, страх нужно изживать. Просто…
– Ты не обязан оправдываться. Все же хорошо. Мы долетели.
– Нет. Я чувствую, что должен объяснить.
– Ты очень любишь все объяснять. У нас таких людей зовут занудами.
– Я знаю ваш язык.
– Да-да. Знаешь, – быстро закивала Кира. «А то, что сделал мне больно, даже не заметил. Ты вообще не видишь меня, будто я бревно ходячее. Хотя с какой стати я вообразила, что могу такого заинтересовать? Мы вообще, считай, с разных планет», – думала Кира, мрачнея на глазах.
– Мне Эйлин всегда помогала. Тоже говорила, что страх лишь в моей голове.
Кира резко вскочила, потеряв самообладание, в голове пронеслось: «Давай, сравни еще раз меня со своей пропавшей невестой!» Обида нарастала в ней, и, чтобы не наговорить Свену лишних гадостей, Кира быстро произнесла:
– Пора их из воды вытаскивать. Мы вообще-то тут ради дела, не развлекаться прилетели. Когда этот Птах откроет свой дом? И вообще, где он?
– Мы на месте. – Свен указал рукой на пирамиду.
Армас уже вылез из воды и с жадностью поглощал разрезанную на куски ягоду Гочи.
Тати поднесла Свену и Кире их порции.
– Вкусно. – Старушка протянула Кире сочную мякоть.
Ягода оказалась не очень сладкой, по вкусу больше походила на огурец, чем на знакомые Кире ягоды, но она не могла не отметить ее приятную кислинку и необычный аромат.
– Если честно, наша клубника вкуснее, – призналась Кира.
– Лопари привыкли к сахару, – пробубнил с набитым ртом Армас. – Конечно, у них такая тошная жизнь, что им всегда хочется подсластить ее.
– Почему ты каждый раз пытаешься унизить нас? – не выдержала Кира, которая и без того была на взводе.
– Я просто говорю то, что думаю. И это правда. А вот вы постоянно врете. Зачем ты сказала: «Если честно», – изобразил ее Армас. – Вот у нас все, что сказал человек, априори правда. Потому что вранье чуждо достойному человеку. Это у нас каждый ребенок знает. А вы врете всегда и везде. И даже самим себе.
– Не говори за всех, – потупилась Кира.
– Это суть лопарей. Вы как грибок на поверхности Земли. Прижились и отравляете ее. Думаешь, нам жалко поделиться технологиями и умениями? Нет. Совсем нет. Ускорить технический прогресс легко, но выкорчевать из сердец лопарей зависть, скупость, злобу – невозможно… Среди вас слишком много извергов. И они влияют на общество. Но никто не хочет выглядеть плохим, поэтому единственное, что вам остается, – врать самим себе, убеждая друг друга, что вы что-то из себя представляете. Создаете теории и мифы, оправдывающие ваше поведение.
– Хватит, – остановил его Свен. – Ты жесток.
– Я честен, – хмуро ответил Армас.
Во время разговора Тати беспокойно переводила взгляд с одного на другого, затем схватила кусок ягоды и протянула Армасу.
– Так, доедай уже. А это Яше оставим.
Мазурин наконец вылез из воды и направлялся к ним, потряхивая мокрой шевелюрой. Он оглядел мрачные лица Армаса и Киры и спросил:
– Я что-то пропустил? Костюм, кстати, классный. Он вообще не промокает. О, а это что? Дайте-ка попробую.
Яша запихал большой кусок в рот и широко раскрыл глаза.
– Нравится? – с надеждой заглянула ему в лицо Тати.
С набитым ртом Яша смог лишь промычать что-то бессвязное и указал рукой перед собой.
Гладкие камни, выстилавшие пирамиду, пришли в движение. Они начали перестраиваться, словно детали гигантского конструктора. Потоки воды сместились и бежали уже в сторону, огибая образовавшийся огромный проход высотой с двухэтажное здание.
– Дом Птаха открылся, – торжественно провозгласила Тати.
– Я приведу ее, – процедил Армас.
– Кого? – не поняла Кира.
– Твою подружку.
Внутри был виден длинный темный коридор. Свен приблизился первым, но, прежде чем войти, затоптался на месте. На вопросительный взгляд Киры пояснил: