Мава и паучок Томми
Дождавшись, когда Маракуда уйдет провожать Пват, Мава достал копье из-под навеса, убедился, что его никто не видит, и крадучись забрался в хижину.
В темном углу в гамаке из паутины покачивался Томми.
Паучок пребывал в благодушном настрое: он только что слопал водяного клопа и теперь с удовольствием прислушивался, как тот бурчит у него в животе. Тень в перьях и с копьем, ползущая вдоль гамака, должна была его насторожить, но в это время солнечный луч проскользнул сквозь щель в стене и ослепил Томми. Он с удовольствием прикрыл глаза и перевернулся на бок, причмокивая губами.
Мава принял боевую позу, поднял копье, подкинул в руке, пробуя его на вес. В этот момент в дверном проеме появился Маракуда. С того дня, как старый учитель пригласил его пройти обряд посвящения, он стал старше и серьезней.
— Оставь его в покое. Он не сделал тебе ничего плохого, — Маракуда попытался остановить братца.
— Так сделает! Еще не хватало, чтобы он ночью свалился на меня и укусил.
Мава аккуратно ткнул копьем в Томми. Тот, ничего не понимая, в ужасе выскочил из гамака и заметался под самой крышей, ища укромный уголок, чтобы перевести дух.
— Томми не кусается, когда на него не нападает враг.
— Ты хочешь сказать, что я враг? Ты обозвал меня врагом! Ты заплатишь за это!
— Эй, Мава, ты что, наелся сонной травы и у тебя начались видения? Я сказал, что никогда животные первыми не нападают на людей.
— Не учи меня!
— Хорошо, не буду. Только ты не оставляешь ему выбора, а значит, он будет защищаться.
— Пусть только попробует! — Мава чуть отступил в сторону, продолжая удерживать копье перед собой. Он внимательно осматривал жерди и связки пальмовых листьев, не понимая, куда мог исчезнуть паук. Томми спустился за его спиной и сел к Маракуде на плечо.
— Может, попробовать? — шепнул паучок на ухо мальчику.
— Не надо, Томми. Ты же знаешь силу своего яда.
— А было бы здорово проучить этого наглеца…
Мава повернулся на сто восемьдесят градусов, да так резко, что скрипнули пятки, и в ужасе уставился на Томми, восседающего на плече братца.
— Что ты там бормочешь? Хочешь сказать, что говоришь с ним?
— А ты что, не видел?
— Я видел, как ты шевелил губами, но ни слова не слышал от этого дрянного паука, только бурчание в его толстом брюхе. Ты заморочил голову всей деревне, но меня не проведешь. Я не верю тебе! — Он чуть попятился, удерживая Томми на расстоянии копья. Толстая задница Мавы уперлась в стену, и он понял, что капитально влип. Здесь, в узком пространстве, он не сможет реализовать все преимущества, которые дает ему копье. Если честно сказать, он вообще-то никогда не умел им пользоваться. Вот если бы у него был камень или палка — тогда другое дело. Только где же их взять? Мава покрутил головой, стараясь не выпускать Томми из поля зрения. Вон в углу лежи толкушка для приготовления муки. Он сделал шаг в том направлении.
Томми встал на дыбы, угрожающе шевеля передними лапами. Мава замер, покрываясь мелкой испариной.
— Ладно, я пошел. — Маракуда взял двумя пальцами паучка за туловище. — Только предупреждаю тебя: его яд парализует жертву на сорок восемь часов.
— А ну стой! Я первый, — Мава с опаской покосился на Томми. — Что ты ему сказал?
— Я просто попросил не кусать тебя.
— А он?
— А он решил тебя проучить.
— Ну, это… ты ему скажи, что мир.
— Сам скажи.
— Я не умею.
— Ну так учись. Это же просто.
— Не буду, — процедил толстяк сквозь зубы. Мава не был упрямым бараном и у него не было никаких принципов, просто он очень не любил младшего брата. А после того, как Юкка при всех позвал Маракуду в мужской дом, он его просто ненавидел.
Томми спрыгнул на пол.
Мава не выдержал противостояния и с воплем кинулся к двери. Копье попало между ног и сработало как спотыкач. Зацепившись за древко, старший брат вывалился из хижины на всеобщее обозрение.
— Убивают! — Мава полз по земле, лихорадочно перебирая руками, пока не уткнулся в ногу индейца по имени Таруини (Гусеница). Тот был раскрашен желтыми и красными точками, что действительно делало его похожим на ядовитую гусеницу.
— Негоже старшему сыну нашего вождя ползать по земле. — Жилистая рука подняла мальчика за ухо и поставила на землю. Таруини шёл в сторону мужского дома, готовясь вечером принять участие в обряде инициации мальчиков. Мава только мычал, не в состоянии выговорить ни слова, и показывал на дверной проем своей хижины. Дождавшись, когда воин отойдет подальше, он быстро исчез в зарослях.
Последний разговор с отцом
Томми проследил, куда убежал его обидчик, и повернулся к Маракуде.
— А хорошо мы его проучили!
— Я всегда знал, что ты настоящий герой.
— О! Я еще и не в таких передрягах бывал. Помню, битва была с саранчой. Я один, а их тысячи. Вот это была драчка!
— И ты, разумеется, победил?
— Нет, меня ветром унесло. Вот так я и спасся. — Томми почесал лапкой нос. Он не умел врать, да ему, собственно, и не хотелось.
Маракуда оценил мужественный поступок друга, не пожелавшего ради сиюминутной славы соврать. Раздался странный скрип. Оба друга мгновенно повернули головы туда, откуда шел звук. Северная стена хижины заходила ходуном, и в том месте, где жерди были неплотно подогнаны, одна из перекладин отошла, приподнимая пальмовый лист. В образовавшуюся щель протиснулась плоская темно-зеленая голова с выпуклыми, словно пуговицы, глазами, покрытая серовато-зелеными чешуйками с оранжевыми и черными полосками на морде. Между двух сжатых челюстей дрожал язык, раздвоенный на конце.
— Кто это? — Томми побледнел от страха.
Из развороченной крыши торчала голова анаконды.
— Это Мартин.
— Маракуда! — позвала голова.
— Да здесь я, здесь.
— Я нашел её!
— Кого?
— Ну, эту… как её… Тыкву, которую мы с тобой видели.
— Ты нашел летающую тыкву?!
— Да!
— И где она?
— Я видел ее в джунглях возле Священного озера.
— Мы идем туда. Найди Онку!
— Он ждет у реки.
— Эй, я с вами! Я не собираюсь ночевать здесь с этим психом, который тыкал в меня копьем! У меня есть смутное подозрение, что он не оставит своих дурных замашек по выселению меня с жилплощади. А я тут прописан, и документ даже имеется.
— Хорошо. — Маракуда начал собирать вещи, необходимые ему в дальней дороге.
Мартин нашел «тыкву» возле озера, а до него день пути. И там пару дней, а еще вернуться надо, итого три-четыре дня на всё про всё.
Значит, понадобится бутыль с водой, коробка для Томми и трут для костра. В это время года чуть ли не каждый день идут дожди, так что сухая трава не помешает. Всё остальное дадут джунгли: накормят и согреют. Еще нужен нож, чтобы вырезать палочки для трения. Маракуда опустился на колени, разгреб на полу солому и открыл тайник. Засунул руку и извлек оттуда нож в кожаном чехле. Дернул за ручку, вытаскивая клинок и любуясь блеском отполированной стали. Вспомнил, как первый раз вытащил нож из чехла, и его восторгу не было предела, когда он увидел на лезвии отражение своего лица. Этот нож подарил ему Акута, который нашел его на дне Кровавой реки. С тех пор Маракуда ни разу не доставал нож из тайника. Он закрыл тайник, разровнял солому, нож и коробку с Томми засунул в плетеную сумку, которую повесил через плечо. Мальчик осмотрелся и, бодро выпрыгнув из хижины, налетел на отца.
Каутемок с копьем в руке с грозным видом стоял возле дома.
— Ты куда это собрался?
— К Священному озеру.
— Что гонит тебя туда, сын мой? Неужели это дело важнее для тебя, чем посвящение в воины племени?
— Мартин нашел летающую тыкву, на которой летают белые люди!
— Мартин? Я не знаю такого воина ни в одной ближайшей деревне.
— Это мой друг. Анаконда.
— С каких это пор анаконды стали разговаривать?
— Они говорят всегда, просто люди их не слышат.
— Это точно! И где же он нашел её?
— Недалеко от водопада Трёх Сестёр, которые вечно плачут, наполняя слезами Священное озеро.
— Это в дневном переходе отсюда… — Каутемок немного помолчал. — Похоже, сбывается пророчество. Они возвращаются, чтобы выпустить демонов, которые уничтожат наш мир. Так уже было однажды.
— О чем ты, отец?
— Я говорю о проклятии мертвого короля. Ты помнишь легенду, которую много раз рассказывал старый Юкка?
— Да.
— Когда будешь там, ничего не трогай и не бери. Озеро не прощает жадности, — он поднял голову и посмотрел на Маракуду. — Что бы ни случилось, не оставляй места для страха в своем сердце. Ты мой сын, и я, Падающий Орёл, говорю тебе: делай так, как велит твое сердце. — Каутемок положил руки на плечи Маракуде и притянул его к себе. — До встречи, сын мой!
— Я не понял, пап… Что-то случилось?
— Когда-нибудь ты всё поймешь. Иди. Тебя уже ждут, — отец показал на кусты, из которых в нетерпении поочередно выглядывали Онка и Мартин.
Маракуда пожал плечами и убежал, стуча сумкой по бедру.
— А я соберу военный совет. Возможно, последний совет в моей жизни. — Каутемок повернулся и пошел к мужскому дому, где уже толпились воины в ожидании начала инициации.
Мава следит за братом
Мава с дружками стоял под деревом и, сильно жестикулируя, рассказывал про битву с пауком.
— А он большой? — Ара вжал голову в плечи. Он страсть как не любил всяких там членистоногих.
— Кто?
— Да паук, который тебя чуть не сожрал.
— Да вот такой, — Мава развел руки на ширину плеч. По его рассказам выходило, что паук был размером с хороший арбуз.
— Страсть! Я бы не стал с таким биться.
— А я бы сразился, — Вайяма махнул рукой, представляя, как он нокаутирует паука.
За деревьями мелькнул Маракуда и так же быстро исчез в джунглях.
— А куда он собрался? — Ара почесал свой отвислый нос.