— Конечно, ваше благородие. Конечно! Если хотите, можете отдохнуть у меня дома. Баньку растопим, жена моя Светушка накормит так, что век потом будете вспоминать. — с улыбкой предложил Святогор.
— С удовольствием приму приглашение, но сначала — дело.
В этот момент я увидел уцелевшую церковь. Она стояла немного на отшибе, а недалеко от неё на деревянной крыше в сумерках сияли срезанные рога Короля. Их голубой свет мерцал, словно дразнил. Я забрался наверх и подошёл к материалу, напитал руки духовной энергией и только тогда взял рога. Не хотелось сгореть от той враждебной мощи, что таилась внутри.
Святогор повёл меня дальше к кузнецу, когда я спустился. Мы направились на южную сторону города, где моё участие не потребовалось: нападение с двух выбросов произошло с противоположной стороны, и здесь было относительно спокойно. Хотя я успел заметить несколько трупов монстров — значит, и тут шли бои. Среди прочего, видел одну из телег с сорванным колесом и обломки чьей-то крыши. Похоже, отдельные твари пробивались через город, но их быстро остановили.
Мы подошли к небольшой речке, что брала своё начало в Вятке. На возвышенности стоял внушительный дом. Его фасад был сделан из добротных бревен, на окнах виднелись ставни с резными узорами, а крыша была крыта тёмной дранкой. У дома располагалась просторная кузница, судя по размеру трубы и толстым стенам, укреплённым камнем. Из дымохода валил густой дым, словно её только недавно разожгли. У входа стояли связки старых подков и инструментов: молоты, клещи, напильники, ржавые от долгого использования. Во дворе виднелись следы от копыт и лап — вероятно, сюда приводили лошадей или даже более крупных животных.
Мы прошли за ворота, распахнутые настежь, и тут нам навстречу выбежала большая мохнатая собака. Огромный волкодав мчался к нам с такой скоростью, что казалось, он собирался напасть.
Боковым зрением я заметил, что Святогор даже не дёрнулся. Поэтому и я остался стоять спокойно. Лишь когда до нас оставалось меньше метра, волкодав прыгнул на меня… И начал с энтузиазмом лизать лицо.
Думал, сожрёт, а он ласкается.
— У вас доброе сердце, ваше благородие. Даже Обуш это чувствует. — Святогор улыбнулся, будто подтвердил свои мысли.
А вот почему собака так тепло меня приняла, я не понял. С ними у меня всегда были непростые отношения. Ещё в далёком детстве одна из них напугала меня до чёртиков и гнала до самого дома. С тех пор я не питал любви к собакам, предпочитая кошачьих. И они, кстати, чувствовали это и отвечали мне взаимностью. А тут — странное дело.
— Привет, Обуш, привет. — Святогор потрепал волкодава по голове, перехватив внимание зверя на себя. Теперь уже его начали облизывать. — Ну хватит, хватит. Веди нас, как ты умеешь, к хозяину, Обуш.
Волкодав громко гавкнул и потрусил вглубь двора, а мы пошли следом. Вскоре вышли к просторной открытой кузне, где работал настоящий великан, значительно превосходящий всех остальных жителей города и меня в том числе.
Этот человек был ростом под два метра, а возможно, и выше. Широкоплечий, с руками, словно выкованными из стали, он двигался медленно. Мускулы перекатывались под обветренной кожей, покрытой мелкими шрамами и ожогами. Его короткие волосы были выжжены на концах искрами или жаром от печи, а густая борода, аккуратно подстриженная, обрамляла суровое лицо. Глаза светло-серые, с тяжёлым, проницательным взглядом. На нём была простая, но крепкая одежда: толстая рубаха, передник из кожи и рабочие сапоги, изрядно стоптанные.
Рядом с ним, на длинном столе, лежали молоты, клещи и другие инструменты. Один из молотов был необычайно велик, будто предназначался не человеку, а гиганту. Кузнец поднял его одной рукой, словно это было не больше чем палка, и начал постукивать по детали, которую держал другой рукой в клещах.
— Подождите здесь, ваше благородие. Никон — человек сложный. В отличие от Обуша, его расположение заслужить куда труднее. — сказал Святогор, поклонился и направился к кузнецу.
Они говорили долго, минут десять. Я быстро заскучал и переключил внимание на свою душу. Она теперь выглядела совершенно иначе. Не как безжизненная сфера, какой я её видел раньше. Сейчас она словно жила, пульсировала, излучая радость и тепло. Кажется, я всё сделал правильно, когда решил помочь жителям Вятки.
Потом я обратил внимание на рога Короля мутировавших оленей. Я внимательно их осмотрел. Этот заряженный энергией материал был идеальным для создания защитных амулетов. Ровный срез, никаких сколов или трещин. По состоянию рогов было понятно, что особь была зрелой, но ещё не старой. По всем критериям, это был идеальный материал.
Пока я занимался своим делом, Святогор завершил переговоры и помахал мне рукой. Подхожу к мужчинам и тут же удивляюсь. Кузнец, не колеблясь, протянул мне руку для рукопожатия. Это непривычно, ведь в отношении людей разных сословий такое не приветствуется. Лично меня это не заденет, но если бы это был какой-нибудь аристократ, для которого статус — это вся жизнь, то Никон мог бы поплатиться за это.
Я пожимаю ему руку, и Святогор, отойдя в сторону, начинает играть с собакой. Кузнец остаётся стоять и внимательно смотрит на меня. Похоже, он не особо разговорчив. Что ж, так даже проще. Я кладу рога на ближайший стол и говорю:
— Нужно аккуратно срезать куски в два пальца толщиной. — я продемонстрировал, отмерив пальцами нужный размер. — Для тебя один палец толщиной. Мизинец. Я покажу тебе это разок, потом пойду отдыхать. Вечер был тяжёлым. Хорошо?
Никон всё ещё молчит и просто смотрит на меня. Я отвечаю сам себе: «Хорошо» и достаю свой клинок. Лезвие немного перекорежено, не достается до конца, но этого хватает, чтобы работать. Я напитываю клинок энергией ветра и, аккуратно работая, срезаю нужный кусок.
— Если не получится, дождись меня. После отдыха вместе всё сделаем. Сейчас из этого куска сделаем наконечник стрелы. — я собирался убрать клинок в ножны, но Никон перехватил мою руку и забрал оружие. Я едва успел среагировать. Такое отношение немного ущемляет моё чувство собственного достоинства. В былые времена, после наставлений Акулы, мало кто мог сравниться со мной по чистой силе, особенно среди физиков. Обычные люди, вообще, даже близко не стояли на том уровне, что был у меня. А сейчас вон, раз и отобрали.
Он забрал клинок и сразу же взялся за рога. Я даже не успел дернуться. Его ладонь загорелась светом, и он не поморщился, словно это было для него естественно. Перенёс материал в сторону и продолжил слушать меня. Отряхивая обожженную руку. Я надеюсь, он не дурак.
— Теперь делаем наконечник стрелы, как я и говорил. Позволишь? — я показал на инструменты.
Здоровяк кивнул. Подхожу к столу и начинаю работать с кусочком рога, как с настоящим металлом. Материал был довольно плотным и крепким, но одновременно податливым. Он не ломался и не трескался при нагреве, что позволяло ему сохранять прочность и форму. Я аккуратно подогрел его, срезал лишние части и стал вытачивать наконечник стрелы.
Процесс был сложным. Я использовал специальные инструменты: зубчатые ножи, чтобы аккуратно срезать углы, и молоток с тисками для выравнивания формы. Это был такой же процесс, как работа с металлом, только здесь нужно было учитывать уникальные особенности материала. При нагреве рога начинали светиться синим светом, что являлось признаком того, что материал находится в нужной стадии обработки. После этого я продолжал точить и шлифовать наконечник до нужной формы, пока он не стал слегка закругленным и аккуратным. Напоминал по форме сердце.
Наконец, когда работа была завершена, я достал готовый наконечник стрелы. Он светился синим светом, и это было хорошим знаком.
— Если рог перестал светиться, значит, что-то было сделано не так. Заготовка испорчена. Тогда начинаем сначала. Не более пяти браков. Это важно. — я взглянул на Никона, чтобы он понял всю серьёзность. — И дополнительно затачивать его не нужно, это уже готовый предмет. Всё ясно?
Сторонний наблюдатель мог бы спросить, а чего это наконечник не нужно затачивать? То я бы ему напомнил, что это в первую очередь амулет для защиты. Им не будут стрелять, его будут носить на шее. И мне бы не хотелось, чтобы дети поранились им. Ну и еще, в данном случае, форма тоже важна. Мне еще заряжать и ставить активацию на предмет.
Никон так и не ответил мне. Он молча проводил взглядом, пока я вместе со Святогором выходил из кузницы, и лишь когда мы скрылись из поля зрения, наконец проявил хоть какой-то интерес к заготовке.
Я не мог оставить его без присмотра, поэтому рядом с кузнецом сидела Рыся. Она передавала мне процесс через связь. Никон был молчаливым, но не глупым. Это радовало.
Ночь опустилась на город, и те, кого атака монстров оставила без крыши над головой, нашли приют у соседей или в церкви. Единственными, кто не спал в эту ночь, была стража. Святогор поднял всех, и я понимал его. Даже одна затаившаяся тварь могла стать огромной проблемой под покровом темноты.
Пока мы шли, Святогор рассказывал о положении дел в городе. Запасы продовольствия были истощены, ведь часть складов уничтожили монстры. Многие жители лишились домов, а некоторым теперь предстояло жить впроголодь, пока не восстановится торговля. Основные дороги на север были сейчас опасны — наверняка слухи о выбросах начали отпугивать торговцев, и караваны не спешили двигаться в Вятку. Обычное дело.
— Вот баронов вокруг хватает, а помощи-то от них никакой. Ни одного гонца, ни одного солдата. Даже в город не явились. = Святогор говорил с явным раздражением. — А что бы их дворцы не тронули? У каждого усадьба с каменными стенами, кругом охрана. А про нас и думать не хотят.
— Почему не помогли? — спросил я больше для формальности.
— Да кто их знает, ваше благородие. Может, выбросы их тоже затронули. А может, и просто сидели у себя, ждали, пока всё пройдёт.
Бароны, судя по словам Святогора, действительно не помогли. Ни один из трёх крупных земельных владельцев в округе не прислал даже части своих сил. Их усадьбы были хорошо укреплены: массивные стены, склады с продовольствием, вооружённая охрана. А главное, бароны располагались слишком далеко от мест, где прошли выбросы. У них была возможность помочь, но по какой-то причине они этого не сделали.