– Ну, наконец-то! Вот уж час, как вас дожидаюсь!
– Ланселот Бигорн! – воскликнул Симон Маленгр, и его испуганное лицо исказила улыбка.
То действительно был Ланселот Бигорн. Он-то и организовал всю эту комедию, жертвами которой стали Маленгр и Жийона. Он последовал за этой парочкой, как только та улизнула из дома, в котором поселился Буридан. Уже через несколько мгновений, благодаря этакому тайному сообществу Двора чудес, местонахождение самозванцев было вычислено, и обитатели этих мест получили определенные указания.
– Так ты нас ждал? – промолвил Маленгр, которого успокоило одно лишь присутствие Бигорна.
– Дело всё в том, что после того интересного разговора, что состоялся у нас в кабачке Кривоногого Ноэля, я повсюду тебя ищу и, заметив здесь, сказал себе, что ты явился сюда единственно ради того, чтобы обсудить со мной наше дельце.
– А!
– А присутствие уважаемой Жийоны лишь утвердило меня в этом мнении… Или же, – добавил Бигорн с беспокойством, – ты уже отказался от… Гм!.. Иа!.. Как бы получше выразиться…
Маленгр бросил быстрый взгляд на Жийону. Этот взгляд означал:
«Вот уж действительно нежданная встреча! С помощью Бигорна победа нам обеспечена!..»
– Нет, я ни от чего не отказывался, – сказал он вслух. – Напротив, мой план увеличился, улучшился и расширился…
– Так у нас теперь большой план?
– Да, большой… Как Монмартрский холм!..
– Или как гора Монфокон, – холодно проговорил Бигорн.
– Именно! – сказал Симон Маленгр, рассмеявшись.
Но Жийона, вероятно, уловила намек на виселицу, так как она вздрогнула и, пристально глядя на Бигорна, промолвила:
– Весь вопрос в том, остается ли Ланселот Бигорн с нами, или же он не намерен разделить с нами то богатство, которое мы собираемся получить.
– Богатство? Черт возьми, конечно же, я с вами! Скажу даже, мне не терпится ухватить эту капризницу-фортуну, которая до сих пор даже взглянуть на меня не соизволила, за ее единственный волосок. Стало быть, речь идет о…
Бигорн сделал жест человека, который наносит удар кинжалом.
– Да! – сказал Симон Маленгр.
– Буридан?.. – выдохнул Бигорн.
– Да! – повторил Маленгр.
Ланселот опустил голову и стал задумчивым. Жийона внимательно наблюдала за мимикой этой живой физиономии. Что до Маленгра, то он был уверен в победе. Наконец Бигорн поднял голову и произнес:
– Иа!..
– Что – иа? – растерянно произнес Маленгр.
– Ничего. Это я так разговариваю с самим собой, чтобы прояснить мысли. Итак, если меня не подводит память, необходимо, как говорит мой хозяин Буридан, который учился на доктора каких-то там наук, вывести силлогизм, а именно: первым делом мы доказываем благородному графу де Валуа, что Буридан есть ни больше ни меньше как его собственный сын, после чего Валуа захочет избавиться от этого надоедливого сына. Я правильно все понял?
– Бигорн, – сказал Маленгр, – я всегда полагал, что твое место – в Сорбонне.
– Прекрасно. Отсюда вывод: мы отправляем Буридана adpatres[19]…
– И Валуа оплачивает заупокойную обедню! – расхохотался Маленгр. – Но это еще не все. Раз уж нам так благоприятствует случай, красавица Миртиль…
– Постой, – сказал Ланселот, – дай-ка я сам догадаюсь. Здесь возникает второй силлогизм, столь же занимательный, что и первый. Благородный граф де Валуа без ума от Миртиль, невесты Буридана. Он знает, что в этот час та, которую он любит, находится в руках его соперника. Мы устраняем соперника и возвращаем красну девицу принцу. Двойной удар. Стало быть, и двойная плата. Двойная служба: заупокойная и женитьба!
– До чего же ты проницателен! – воскликнул Маленгр. – Остается лишь, Ланселот, перейти к реализации этого плана. В том, что касается Миртиль, все уже сделано: она – во власти Жана Буридана. И Валуа это известно. Теперь нужно лишь сообщить этому достойному сеньору, что Буридан – не только его счастливый соперник, но также и опасный сын, существование которого представляет для него вечную опасность. А потом… только представь, каков будет наш триумф в тот день, когда мы возвратим ему Миртиль и скажем: «Монсеньор, а Буридан-то мертв!..»
– Иа!.. – принялся реветь Бигорн.
– Что? – растерялся Маленгр.
– Ничего. Это радость… Продолжай, мой славный товарищ.
– Так мы договорились?
– Optime![20] – как говорит доктор Шелье.
– Что ж, тогда я и Жийона сейчас же идем к Валуа! – сказал Маленгр, вставая. – Пойдем, Жийона. Бигорн поможет нам покинуть Двор чудес так, чтобы мы больше не встречались с карликами, слепыми, однорукими, безногими, великанами, горбунами…
– Секундочку, – холодно промолвила Жийона, которая так и не переставала разглядывать физиономию Ланселота Бигорна. – Что до меня, то я как-то отсюда уходить не хочу!
– Ха-ха! – проговорил Бигорн и тоже, в свою очередь, принялся изучать это загадочное лицо сидевшей напротив него женщины.
– С ума сошла, что ли? – вопросил Маленгр.
– Сошла или нет, но я остаюсь, – проговорила Жийона, делая ударение на каждом слове. – Да и как иначе? Я ведь люблю ее, эту малышку Миртиль! Не хочу, чтобы она потом плакала. Послушай, Маленгр, а нужно ли нам вообще богатство, добытое такой ценой?..
– Да она не в себе!.. – пробормотал Маленгр.
– Повторюсь: я не хочу участвовать в этом предательстве! – продолжала Жийона. – Бедный Буридан заслуживает жить – и жить счастливо! – с той, которую обожает! Да и вообще мне глубоко омерзителен этот граф де Валуа, который преследует своей ненавистью двух милых влюбленных, не просящих от мира ничего другого, как права любить друг друга…
«Хо-хо! – подумал Бигорн. – Да эта кумушка в разы опаснее этого презренного негодяя Маленгра! Экая бестия!.. Посмотрим, удастся ли мне с ней справиться?..»
– Не слушай ее, Бигорн! – вскричал Маленгр.
– Я знаю, что говорю! – продолжала Жийона. – Будь здесь сеньор Буридан, так бы ему и сказала: «Будьте начеку! Вас хотят убить. У вас хотят отнять Миртиль!..»
Маленгр посмотрел на Жийону с изумлением, а Бигорн пробормотал:
– Эта ведьма меня разгадала!.. Мои дорогие друзья, – промолвил он вслух, – я с огорчением – аж сердце кровью обливается! – вижу, что вы никак не можете прийти к согласию. Одна хочет остаться и спасти Буридана. Другой желает покинуть Двор чудес, чтобы бежать к прославленному графу де Валуа. Что делать?
– Пусть Жийона остается! – сказал Маленгр. – Я сделаю всё один… один, но с твоей помощью, Бигорн!
Ланселот печально покачал головой.
– Разве не ты мне говорил, что должен взять Жийону в жены? – спросил он.
– Да, но…
– Так вот: я никогда не осмелюсь вас разлучить. Всю жизнь потом буду терзаться угрызениями совести. Навек утрачу сон.
– К черту Жийону! – возопил Маленгр. – Я с ней развожусь!
– Невозможно, – сказал Бигорн. – Вы еще не женаты.
Бигорн направился к двери. Маленгр вцепился в его одежду.
– Нет-нет! – воскликнул Бигорн. – Не хочу иметь на своей совести расставание такой пары, как вы. Оставайтесь здесь оба. Когда придете к согласию, скажете!
И Бигорн, вырвавшись из отчаянного объятия Маленгра, выскочил за дверь.
Симон Маленгр услышал звук задвигаемых запоров и в ужасе осел на табурет. Он выходил из своего ступора лишь для того, чтобы вновь и вновь осыпать Жийону упреками и оскорблениями. Жийона, мрачная и задумчивая, позволила ему выговориться, а затем, когда он успокоился, проронила лишь одно слово:
– Придурок!..
– Да как ты смеешь!.. – возмутился Маленгр.
– Ты разве не видишь, что Бигорн нас разыграл? Не видишь, что он предан Буридану всей душой? Не видишь, наконец, что он, слово за слово, вырвал из тебя твой секрет, и теперь мы – его пленники?
– Его пленники! – растерянно проговорил Маленгр. – Так, значит, эти однорукие, слепые, карлики?..
– Его люди, которых он расставил на улицах, чтобы перекрыть нам отсюда все выходы и затолкнуть туда, где он нас ждал!..
– Тогда нам крышка! – пробормотал ошеломленный Маленгр.
– Да нет, еще поживем! – отвечала Жийона.
XXI. Канун сражения
После всех этих событий, то есть после воссоединения Буридана с Миртиль и пленения Маленгра с Жийоной, прошло три дня. Теперь мы подошли к тому вечеру, когда королева Маргарита поднялась на вершину Нельской башни, к той ночи, когда Жуана проникла в камеру Филиппа д’Онэ, а сам Филипп – окровавленный, искалеченный – был увезен в Тампль, где Валуа предстояло за ними присматривать и заставить выдать имя, которое так хотелось узнать королю.
За эти три дня во Дворе чудес произошли странные события.
Первый после их воссоединения день пролетел для Буридана и Миртиль, как одна минута счастья. Влюбленным было что сказать друг другу: после того как они поведали о своих приключениях, последовали одни и те же вопросы, тысячу раз повторяемые и тысячу раз сопровождавшиеся одними и теми же ответами, и так как эти однообразные вопросы и ответы не имели другой цели, как убедить Миртиль в том, что Буридан любит ее еще больше, чем когда-либо, а Буридана в том, что Миртиль обожает его так же, как когда-то в Ла-Куртий-о-Роз, мы опустим этот разговор, который показался слишком коротким жениху и невесте и, напротив, рискует показаться слишком долгим читателю. Как бы то ни было, Буридан очнулся под вечер от этого упоительного сна наяву и задумался о том, чтобы перевезти невесту в надежное место, иначе говоря, поскорее покинуть не только Двор чудес, но и Париж.
Посланные в разведку Гийом Бурраск и Рике Одрио осмотрели прилегающие улочки. Вернувшись, они доложили, что Двор чудес окружен со всех сторон и выбраться из него незамеченными не представляется возможным.
То был ужасный для Буридана удар.
Вскоре была доказана и невозможность попытки вооруженного выхода.
Ночью Буридан попытался лично найти путь к отступлению, но повсюду, куда он ни совался, стояли части королевской армии: то была осада.