— А почему к ним нельзя плавать?
— Они не любят гостей. Но и зла не делают. Зато они очень умные. И волшебники из эйфов самые хорошие, и врачи замечательные. А уж рыбачат так, что куда там нашим. А хлеб не умеют печь, и оливы у них не плодоносят. Поедем, спросим совета. У меня в их селении есть… ну, не друг, но хороший знакомый. Не такой молчун, как остальные.
Лодка медленно огибала остров. Принцесса смотрела на пещерки, пляжи, бухточки, сменяющие друг друга. Иногда она перевешивалась через борт и глядела на рыб, ходящих в прозрачной голубой глубине.
— Как много! — удивлялась она. — Какие разные!
Один раз прямо напротив лодки высунулся дельфин.
— Привет! — сказал Таки. — Ты чего тут один? Ваши вон туда поплыли.
Дельфин презрительно сморщил нос — дескать, что мне до других, я и сам молодец. И нырнул обратно.
— Они добрые, дельфины-то, — сказал Таки. — Некоторые наши рыбаки понимают по-ихнему. Я только несколько слов знаю. Но я научусь.
Прошел час, потом другой — они все шли вдоль берега. Принцесса уже съела хлеб и сыр, взятые из дома, и стала думать, чем бы заняться.
— Серебряная бухта, — указал вперед Таки. — Вон за тем мыском.
Лодка мягко ткнулась в песок. Принцесса удивленно рассматривала белые домики, прилепившиеся к черной отвесной скале — и как они не падают? Домики были такие же, как в городе Таки, и скала похожая. Только тропинки никакой на этой крутизне не было.
— А как мы наверх залезем? — спросила Принцесса. — Где дорожка?
— Дорожки нет, — сказал Таки, вытаскивая лодку на песок. — Вообще нет. Эйфы спустят лесенку. Но они редко пускают к себе. Я только один раз и был. Обычно эйфы сами спускаются сюда, если видят, что кто-то пришел.
— Ну и как там? Красиво?
— Да обычно, как у нас почти. Ты можешь пока искупаться. Эйфы спускаются на закате.
— Но ведь… но ведь еще раннее утро! — возмутилась Принцесса. — Мы что, много часов должны их ждать? Я, между прочим, принцесса!
— А я — принц, ну и что? Не идти же незваными в гости. Но ты не расстраивайся. Конечно, еще утро, но в Серебряной бухте закат наступает тогда, когда этого хотят эйфы.
Прошло время. Ребята вдоволь наплавались, назагорались, налюбовались рыбками. Потом Принцесса проголодалась. Таки поймал острогой толстую рыбину и изжарил ее на углях. Принцесса съела свою долю и подумала, что скоро начнет скучать.
И вдруг солнце в небе вздрогнуло, словно его встряхнули за шкирку, и стало быстро падать вниз. Коснувшись горизонта, оно зависло, окрашивая небо в красный цвет.
— А вот и закат, — сказал довольный Таки. — Еще и полудня нету.
Солнце распустило тонкие золотые лучи. Все лучи пролегли, как положено, а один отломился у основания, упал, стукнулся о горизонт, срикошетил и отлетел прямо на пляж, где стояли ребята. Он не упал на песок, а наклонно протянулся от их ног к белым домикам на круче. И от одного домика по лучу стал спускаться невысокий молодой человек в джинсах и линялой футболке с надписью «BRED».
— Привет, Таки, — сказал он.
Принцесса посмотрела на пришельца и вытаращила глаза. У юноши были абсолютно голубые брови.
— О-о-о, такого еще не было! Почему именно красный?
— А что? — невинно поинтересовался Аид и глянул в зеркало. — По-моему, мне идет. Молодит, освежает…
— О бессмертные боги, этот… скажем так, освеженный… освежеванный тип выкрасил шевелюру в ярко-красный цвет! Почему именно в красный? — простонал Посейдон.
— Под цвет адского пламени, очень гармонично, — пояснил Аид. — Нет в тебе, братец, стремления к гармонии, тяги к красоте. А будешь возникать — мелирование сделаю. Прядочка красная, прядочка желтая, прядочка синенькая. Кстати, сам всю вечность щеголяешь синими волосами, и ничего, а другим нельзя.
— Ну какие же они синие, — возразил Посейдон. — Почти зеленые.
— Ага, зеленые. Греки не зря тебя «синекудрым» величают. А северные народы от тебя произвели изысканный образ некой Мальвины — девочки с голубыми волосами.
— Ты меня с собой не равняй! У меня посинение волос — процесс естественный, ты же помнишь эту историю.
— Не помню, — сказал Аид. — Ты что думаешь, я три раза на день вспоминаю про твои волосы? Делать мне нечего.
— Это произошло давно, когда на Земле еще жизни не было, а в море уже появились первые живые существа. На землю они особо не стремились — чего там хорошего? Камни, вулканы, грозы… кислорода нет, между прочим. Скучное было время, я его с тоской вспоминаю. Кругом только бессмертные боги, амебы да сине-зеленые водоросли. Амебы совсем глупые, а с сине-зелеными я пытался хоть как-то общаться. Они ничего, дураки, но душевные. И вот эти самые сине-зеленые водоросли со скуки взялись окрашивать мои волосы! Они-то от доброты сердечной хотели как лучше, по их сине-зеленым меркам. А я однажды утром проснулся весь сине-зеленый! На этом наша дружба и кончилась. Конечно, я не ругался — что с них… скажем так, малообразованных, возьмешь? Но прежней душевной близости у меня с ними не стало. Затосковали они. Я и говорю: «Чем глупостями заниматься, взялись бы вы за делание кислорода. А то не атмосфера, а позор один сероводородный. Вонь просто неприличная».
Сине-зеленые обрадовались, что им дело по душе нашлось, и как взялись за работу! Скоро Земля окуталась слоем кислорода. А там и эволюция быстрее побежала. Так что от моих синих волос образовалась польза для всей планеты. А от твоих красных волос кому польза?
— Мне, — сказал Аид. — И неизвестно, что важнее.
Глава 16Да здравствует мыло душистое!
— Здравствуй, Эйфрик, — кивнул Таки. — Совет нужен.
И рассказал историю с вазой.
— Так что у нас пять подозреваемых: я, Анастазия, Яни, Миха и… и… что-то не помню кто.
Синебровый вгляделся и рукой сделал движение, будто снял с Таки несуществующие очки.
— Вспомнил! — обрадовался мальчик. — Агата!
— А я не помню, — печально сказала Принцесса. Синебровый и с нее снял «очки».
— Теперь помню, — сказала Принцесса. — А склероз так можно лечить? У меня прабабушка старенькая, так она все забывает и меня Марией-Антуанеттой зовет. А я не люблю это имя.
Синебровый пожал плечами.
— Так кто украл вазу? — спросил Таки.
— Не знаю. Думайте сами.
— Может, и правда Посейдон? — предположил Таки.
— Сходите посмотрите, — кивнул на море эйф. — Можете даже забрать. Но лучше не надо.
Принцесса решила, что он издевается. Но Таки просиял:
— А пузырь дашь?
— Дам, — опять пожал плечами эйф. — Что мне, жалко? Это вы, люди, детям все запрещаете, чтобы не упали, не порезались, не укололись. Мы все разрешаем.
— И опасное? Играть со спичками?
— Что тут опасного? Ну, сгоришь… тем быстрее научишься возрождаться, как феникс.
Принцесса начала понимать, что имел в виду Таки, когда говорил, что добро эйфов не такое, как у людей.
— Если вазу взял Посейдон, то она лежит в самом глубоком месте кальдеры, в Синей пещере. От дома с красными колоннами налево, мимо развалин с танцующими обезьянами, повернуть опять налево у рогов и вниз, — объяснил эйф. — Кстати, там мурены. Очень вкусные, можешь их поймать и зажарить, как вы, люди, любите — с луком и красным перцем.
— А вы как любите? — поинтересовалась Принцесса, предвкушая: сейчас она услышит бесподобный рецепт эйфов. Взять мурену, добавить нашинкованный лунный луч, зажарить на отраженном звездном свете, подлив розового масла…
— Мы рыбу сырую едим, — сказал эйф. — И мясо тоже.
Клыки его в лучах заката блеснули красным.
— Мурены пузырь не прокусят? — спросил Таки. И Принцесса вспомнила из истории, что в Древнем Риме императорских мурен подкармливали человечинкой, бросая в бассейн провинившихся рабов…
— Откуда я знаю, что будет? — сказал эйф. — Или прокусят или не прокусят — одно из двух. Да какая разница. Пузыря не жалко. Я их хоть сто сделаю.
— Нов пузыре будем сидеть мы, — объяснил Таки.
— Ну и что? Не сидите, — эйф отвернулся и поправил солнечный луч. А то он слишком перекосился.
— Ладно, мы не боимся, — сказал Таки. — Один раз я уже плавал в пузыре — и ничего.
Вообще-то он плавал на поверхности моря, а в кальдеру не погружался, но предпочел об этом умолчать.
— А мыло у вас есть? — просил эйф.
— Нет, — растерялся Таки.
Эйф поморщился:
— Не могу же тащиться за мылом домой, а потом опять сюда.
— А ты позови его, — предложил Таки. — Ты же можешь.
— Мылу, я думаю, тоже неохота сюда тащиться, — сказал эйф. — Сам зови.
— Я не умею!
— Откуда ты знаешь, что не умеешь? — лениво удивился эйф. — Ты же не пробовал.
Таки посмотрел на один из белых домиков на скале и сказал:
— Уважаемое мыло! Иди сюда, пожалуйста, будь так любезно.
Ничего не произошло.
— Действительно не умеешь, — согласился эйф и сел на песок. — И чего ты с ним церемонишься? «Уважаемое мыло» — это ж надо! Кто уважает мыло?
— Но мы с ним незнакомы! — запротестовал Таки. — Не могу же я абсолютно незнакомому мылу сказать: «Эй, мотай сюда!»
— А я уважаю мыло, — заступилась Принцесса. — Оно полезное и… и… и не вредное.
— Логично, — хмыкнул эйф и сказал негромко: «Мыло, сюда!»
Раздался негромкий свист, и на песок шлепнулся кусок мыла. От усердия пена с него так и летела.
— Мы что, мыться будем? — шепотом спросила Принцесса.
— Чистота — залог здоровья, — серьезно сказал эйф, разболтал мыло в воде из фляги Таки и начал выдувать мыльный пузырь. Он дул, дул, дул… Когда пузырь стал размером с холодильник (если бы холодильник, конечно, был круглым), эйф оторвал его от трубочки и сказал:
— Залезайте.
Таки ткнулся в мокрую склизкую стенку пузыря. Пузырь слегка спружинил.
Эйф поморщился:
— Да не так!
Он нажал ногтем, надорвал стенку пузыря, затем обеими руками расширил дырку. Как ни странно, пузырь не лопнул, а раскрылся, будто комбинезон с расстегнутой молнией.