А Марфуте в школе не нравилось. На переменах она забивалась под учительский стол и делала вид, что её нет в природе. Но её всё равно все гладили, завязывали бантики, надевали Лилькину кофточку (Лилька была самая маленькая, её кофточка была почти впору Марфуте). Еще Марфуту учили говорить по-английски. Например, кошка по-английски «кэт». Марфута этого не знала. Марго тоже. Но Марфута ни в какую не желала учиться английскому языку, а у Марго уже нормально получалось. Она вообще была умная, хотя и не чрезмерно.
На уроках Марфуте было легче: все сидели за партами, и можно безопасно вылезти и погулять перед доской и по проходам. Однажды она вспрыгнула на учительский стул, а Ирина Игоревна не заметила и села. Обе громко замяукали совершенно одинаковыми голосами. И Ирина Игоревна посоветовала Маргоше отвезти животное домой, а то жизнь у кошки в первом классе получалась очень трудная. И возить её каждый день на уроки и обратно тоже хлопотно. Марго и сама понимала, что Марфуте нелегко, да уж больно жалко расставаться на полдня. Но учительница уговорила, и на следующий день Марфута осталась дома.
На четвёртой неделе Маргошиного обучения её собрались выгонять из школы. Она об этом не знала. Но учёные обследовали синеухую девочку вдоль и поперёк и пришли к выводу: совершенно обычный ребёнок. Никаких способностей, выходящих за рамки нормы. Никогда не будет летать, видеть месторождения нефти под землёй, взглядом ускорять созревание помидоров и взрывать дома. Серость. А уши для народного хозяйства и оборонной промышленности интереса не представляют. Наиглавнейшие Проверяющие Чиновники из Министерства сказали: зачем на бесперспективного ребёнка государственные деньги тратить, двум языкам ее бесплатно учить, в бассейне бесплатно купать и едой бесплатно кормить? Это стране прямой убыток и разорение. Пусть убирается в обычную школу, раз такая обыкновенная.
А Ирина Игоревна была против того, чтобы Маргошу выгоняли. Она сказала, что это психологическая травма — за месяц второй раз школу менять. Что у Марго будет комплекс неполноценности, она будет считать себя хуже других и от этого всю жизнь будет несчастная. И вообще, Марго в обычной школе не выживет, её там задразнят. И не бегать на переменах ей вредно, в ней отравленный осадок образуется, а в обычной школе бегать нельзя. Ирина Игоревна даже сказала слова очень хорошего французского писателя: «Мы в ответе за тех, кого приручили». Хотя по правде Марго была еще не очень прирученная, а довольно дикая. Это было особенно заметно на переменах.
Но учителей начальники обычно не очень слушают. Ирину Игоревну тоже не послушали, и быть бы Маргоше выгнанной, если бы не Самый Неглавный Учёный Вася. Он встал и сказал:
— Уважаемые господа Наиглавнейшие Проверяющие Чиновники, вы делаете ту же ошибку, что и я, когда задумывал свою диссертацию. Я ввёл в свою работу основную группу, но не ввёл контрольную. А без контрольной группы диссертация никуда не годится, потому что имеет самый низкий уровень доказательности.
Тут Вася замолчал, потому что увидел, что Наиглавнейшие Чиновники как-то странно переглядываются. И он постарался попроще объяснить:
— Мы изучаем необычных детей, важных для оборонной промышленности и народного хозяйства. Это в науке называется «основная группа» — то, что изучают. А еще нужно то, с чем сравнивают, — «контрольная группа». А с чем мы этих детей сравнивать будем? Сравнивать надо с обычными детьми, которые живут в тех же условиях и учатся в той же школе. Вот Марго и будет «контрольная группа». Мы всех будем с ней сравнивать. Поэтому настоятельно требую оставить её в школе.
— А это ничего, что одна девочка составит целую контрольную группу? — спросил Самый Умный Проверяющий. Он сразу просёк слабое место в Васиных рассуждениях — не может же один человек быть группой.
Вася замялся — он был честный человек, и враньё у него плохо получалось.
— Это ничего, — пришла на помощь Ирина Игоревна. — От Маргоши столько шума на переменах, сколько от всех остальных, вместе взятых. Так что она вполне может быть этой самой контрольной группой.
Ирина Игоревна тоже была честный человек, и у неё враньё тоже плохо получалось. Но у неё был защитный инстинкт, как у курицы, которая своих цыплят защищает. А на самом деле Марго шумела не так уж и сильно — не как все остальные, а как половина всех остальных. Учительница слегка преувеличила.
И Марго осталась в школе. Она и не узнала, что её выгнать собирались.
Глава 5. Чёрные руки в небе над Берёзовским
День шёл за днём, Марго и её одноклассники становились всё умнее, и умнее, и умнее… как вдруг Маргошину маму послали на повышение квалификации. Это такая коротенькая школа для взрослых — не на одиннадцать лет, а на месяц, или на два, или на четыре. Маргошина мама должна была ехать в Москву и учиться там три месяца, аж до Нового года! И Маргошу, что вообще возмутительно, с собой не брала!
Марго огорчилась — не передать как. Это же ужас для любого нормального человека семи лет — остаться на три месяца без мамы. Папа огорчился ещё больше. Потому что это тоже ужас для любого нормального папы — остаться на три месяца без мамы с дочкой-первоклассницей. Он бегал по квартире, размахивал руками и восклицал:
— А уроки! Их надо проверять! А обеды! Их надо готовить! А колготки! Их надо надевать! Я не выдержу!
— Колготки я сама надену, — робко заметила Марго, подавленная папиным отчаянием. — Если хочешь, я и тебя научу. Ты способный, у тебя получится.
Но папа был безутешен. И тогда мама позвонила Ирине Игоревне и спросила совета. А Ирина Игоревна, конечно, сразу всё придумала: пусть Марго до маминого приезда живёт в школе, как ребята из других городов. Она будет ночевать в спальном корпусе, одиночных спален, правда, не осталось, но есть одна дополнительная кровать в комнате Джамили Камаловой. Девочка будет вовремя накормлена и под присмотром: прогулки на охраняемой территории школы, никаких хулиганов и бандитов, уроки выучены, зубы вычищены, душ утром и вечером… словом, идеально.
Мама обрадовалась и согласилась. Папа обрадовался ещё больше и тоже согласился. Марго не знала, радоваться ей или огорчаться, а согласия её никто не спрашивал.
И уже в понедельник она бросила свой рюкзачок на свободную койку рядом с Джемкиной.
— Вот здорово! — ликовала Джамиля. — Теперь вечером ты нормально расскажешь страшную историю про Чёрную Руку и Зелёное Радио. А то перемены слишком быстро кончаются. И страх не тот.
Марго развязала рюкзак и достала из него слегка ошалевшую Марфуту.
— Мама мне всяких трусов и колготок напихала полный рюкзак, как будто у меня пять поп, а не одна, — объяснила она Джемке. — Я это всё выложила, а на освободившееся место засунула Марфуту. Её нельзя с папой оставлять, он её забудет покормить и погладить. Пусть живёт в нашей спальне, а днём гуляет по двору.
— Пусть, — закивала Джамиля. — У нас самая хорошая спальня получилась — с кошкой!
Остальные ребята тоже обрадовались прибытию Маргоши. Потому что одно дело — торопливо рассказывать страшилки на перемене перед математикой, и совсем другое — делать это тёмной осенней ночью, выключив свет и замотавшись в одеяло. Хотя до вечера было ещё далеко, у всех на уме уже были Чёрные Руки и прочие герои ужастиков.
По математике проходили задачи в два действия. Хотя Макс и кривился — он мог даже в сто действий задачи решать прямо в уме. Но остальные не умели.
— Марго, ты опять вертишься, — сделала замечание Ирина Игоревна. — Лучше выйди к доске и придумай задачу в два действия.
Марго с удовольствием вышла к доске — хорошо размяться, а то она уже десять минут тихо сидела за партой. Половину пути до доски она прошла, а половину пропрыгала на одной ножке. И начала задачу:
— В одном чёрном-чёрном городе была чёрная-чёрная улица. По этой чёрной-чёрной улице летали чёрные-чёрные руки. На поворотах они рулили оттопыренными мизинцами. Вот однажды чёрной-чёрной ночью из чёрного-чёрного дома вылетело три чёрных-чёрных руки. Потом из второго чёрного-чёрного дома вылетело ещё четыре чёрных-чёрных руки. Потом из третьего чёрного-чёрного дома вышел охотник и подстрелил пять рук! Вопрос: сколько рук осталось летать в чёрном-чёрном городе?
— Задача в два действия, — напомнила Ирина Игоревна.
— А из чего он их подстрелил? — спросил Валерка.
— Из чёрного-чёрного ружья, — пояснила Марго. — Он же охотник.
— А зачем?
— Они верещали и спать ему мешали.
— Зря, — не одобрил браконьерство Валерка. — Надо было ловушкой подманить и в зоопарк сдать.
— Я уже давно сосчитал, что две руки осталось, — сказал Макс. — Надо было больше рук напустить. 358, например. А охотник застрелил 192…
— Нет, это какой-то триллер получится, сплошь убитые руки и кровь ручьём, — не одобрила Джамиля.
— Он их не насмерть застрелил, — поправилась Марго, которой тоже стало жалко чёрных рук.
— Вот я хорошую задачу придумал. В Березовском сделали зоопарк, — начал Валерка. — В нём жило пятнадцать крокодилов. Два синих, два красных, остальные лиловые. Сколько лиловых крокодилов жило в Берёзовском?
— Одиннадцать, — сказал Макс. — Для лялечек задача.
— Максим, займись-ка лучше вчерашними интегралами и не мешай нам, — попросила Ирина Игоревна.
— Не хочу интегралами, там крокодилов нет, — проворчал Макс, но всё-таки открыл учебник для десятого класса.
— А пять подстреленных рук упали прямо на одного лилового крокодила и приросли, — Марго обрадовалась возможности оживить подстреленные чёрные руки. — Крокодил аж запрыгал: у него было четыре лиловые лапы и ни одной чёрной руки! И он стал этими руками… м-м-м… что же он стал ими делать?
— Пельмени лепить, — предложила Джамиля. — Я тоже умею, мы дома с мамой лепили.
— Ох, — вздохнула Ирина Игоревна. — Интересная задача получилась. Марго, напиши на доске решение задачи.
— Про руки или про крокодилов? — уточнила Марго, берясь за маркер. Школа-то продвинутая, на доске не мелом писали, а особым карандашиком-маркером.