В общем, осознал весь масштаб катастрофы наш лесной дух в конце лета и ушел из наших краев, лечиться от алкоголизма. Его работу пока пытались выполнять русалки и кикиморы, немножко я помогала, когда это было возможно, но все равно, порядка в лесу не было.
Духовник наш, кстати, после ухода лешего сильно приуныл. Еще с две недели ходил в лес и расспрашивал у крестьян и охотников про поляну, которую теперь не мог никак найти. Местные ему пытались доказать, что это леший его по лесу водил, а не отшельник. Но разве в такое можно поверить? Вообще это умение людей Мархарата жить рядом с магами и ведьминскими ковенами и не верить в леших и русалок, но при этом осенять себя защитным кругом, чтобы защититься от чертей и демонов, меня удивляла до глубины души.
— Леший какой-нибудь появится, только время дай. — Успокоил меня Нафаня. — Лучше подумай, как мы тебя защищать будем. Зараза же точно по твою тощую душу тут. И нормальную защиту сейчас не поставить.
Под «нормальной защитой» Нафаня подразумевал заклинания и обереги, которые не останавливали нечисть, а убивали ее при попытке напасть на веду. Раньше такие заклинания были популярны. Ведьмы их использовали как обычный рабочий инструмент, чтобы обезопасить себя и свое жилье. Но потом у них просто не хватило сил поставить даже самое простенькое заклинание. В ход пошли магические пары, переросшие в ковены. Зато мужчины маги вполне освоили эту технику. И даже накладывали заклинания на своих клиентов за деньги. За очень большие деньги. Бизнес процветал и процветает. После встречи с магом люди начинали чувствовать себя спокойней, и по графику приходили обновлять заклинания.
— Чтобы что-то ставить, нужно понять, что это. Так, как ты с этим справишься? Только время потеряем и силы. Может, бабуленька что-то про это знала?
— Может. Но сегодня мы уже ничего искать не будем. Тебя поспать надо. Я защиту усилил, ловцы снов развесил, чтобы до тебя никто не добрался. На всякий случай.
— Спасибо.
— Завтра искать будем. Утром будить тебя не буду. Сам все сделаю.
Глава 8.Скелеты
Несмотря на нервное напряжение, а может, благодаря этому напряжению, спала я крепко. А из снов меня мучали только эротические. Мне снова снился демон. Только в этот раз я как будто знала, что это сон и даже не пыталась его отогнать.
— Сладкая. — Шептал нечистый мне на ухо, разгоняя похоть по телу.
Я как будто парила где-то в облаках, или в дыму, извиваясь от чужих ласк. Демона я не видела, но чувствовала, как его руки скользят по спине, сжимают ягодицы, грудь, ласкают возбужденный бугорок между ног, стараясь довести тело до оргазма. А мне только это и было нужно. Я закусывала нижнюю губу и старалась прижаться к демону как можно сильнее. А он только смеялся над моими попытками, иногда усиливал давление на клитор, иногда ослабляя, как будто знал все мои самые чувствительные точки.
— Ты мой мед, Сладкая. — Повторял он. — Мой сладкий яд.
А я только стонала, плюя на слова нечистого. Сейчас меня интересовала только ноющая пустота, которую срочно нужно было заполнить. Просто пальцев, даже умелых пальцев, телу уже не хватало. Вот только проснулась я не от оргазма, а от крика соседского петуха, будь проклята эта тощая птица!
Солнце только-только поднялось над деревней, но вокруг уже кипела жизнь: мычали коровы, гоготала домашняя птица, смеялись охотники, идущие в сторону леса. Спать больше не хотелось. В хате пахло теплым деревом и мукой. Нафаня суетился с завтраком.
Вообще у крестьян концепции горячих завтраков не было. В принципе концепции завтраков в крестьянских домах не было. Не было у простого человека времени на эти барские замашки. А у нас с Нафаней было.
Я стряхнула с себя остатки сна, пообещав себе не вспоминать больше о демоне, и вылезла из-под одеяла. В печке булькала горячая вода, пекся хлеб, домовой в небольшом корыте мыл гусиные яйца.
— Доброе утро.
— Ты чего так рано встала? Я еще завтрак не сделал.
— Кошмары.
— Странно. Дом чистый. Два раза проверил.
— Это не нечисть. Это моя психика. Не волнуйся. На дворе чисто?
— Если ты про нечисть с дымовой завесой, то она к утру ушла. В сторону дома Альпы покатилась.
— Уверен?
— С крыши ее избу хорошо видно. Прямо в хату зашла. Может, там и не упырь, но какая-то дрянь точно сидит. Может, к русалкам сходишь? Они тут столетиями живут, всю черноту в лицо знают.
— Нельзя пока к русалкам. — Выдохнула я и натянула поверх сорочки банное платье. — Сами пока справимся. Пойду в сарай схожу.
— Я Зорьку покормил уже и во двор вывел. Иди в баню, мойся спокойно, и есть будем. А там решим.
Зорька и правда паслась за домом. Довольная корова подняла мокрый нос к небу, вдохнула прохладный утренний воздух и улыбнулась. И я тоже улыбнулась. Несмотря на все сложности, был в деревенской жизни особый шарм. Кажется, я начала превращаться в оптимиста.
Мой дом находился на самом краю деревни, ближе к лесу. Эта часть поселка была тихой. Мимо дома проходили разве что охотники. Иногда забегали дети, жаждущие приключений. Ну и парочки, мечтающие уединиться.
Вообще, с добрачными связями здесь дела обстояли интересно. Вроде как обществом это порицалось. Девушек старались как можно скорее отдать замуж, чтобы те не успели опозориться. К юношам правила были не так строги, но тем не менее и они старались себя сдерживать, чтобы не получить тумаков от отца или братьев своей зазнобы.
И в то же время была в году одна ночь, когда весь Мархарат закрывал глаза на эти условности. В праздник посвященный богине Леле незамужние девушки уходили в поля. Там они развлекались с подругами, пели обрядные песни, плели венки, сплетничали. А после того, как над полем поднималась луна, туда приходили свободные юноши. И начиналось настоящее веселье.
Местные считали, что чем больше семени в эту ночь прольется на поля, тем лучше будет урожай. Ну и традиционно, после этого праздника начинался «свадебный сезон». Ибо не все семя орошало землю, а рожать без мужа, было не положено. Вот такие двойные стандарты.
Прохладный весенний ветерок обжег щеки. Солнце еще не успело прогреть воздух, и находиться на улице было еще некомфортно. Я уже повернула в сторону бани, как рядом с калитной послышался шум. Обернулась. У калитки стоял Языр. Мужчина меня не заметил, обзор закрывало белье, болтающееся на веревках. Зато я его видела хорошо. Мужчина хотел открыть калитку, но широкая ладонь будто уперлась в невидимую преграду. Он попробовал еще раз, и еще. Ничего не получалось. Руны Нафани работали. Мужчина постоял у калитки еще с минуту, скрипнул зубами и пошел в другую сторону. Я осталась незамеченной, но озадаченной. Вот только еще больше вопросов возникло у меня через минуту. С другой стороны забора кралась беременная Елька. Нет, девушка не пыталась влезть на мою территорию. Она явно шла из леса, и хотела вернуться в деревню незамеченной.
— Все интереснее и интереснее. — Проговорила себе под нос.
— И не говори. — Из окна хаты появилась рыжая голова домового. — Кажется, у этой семейки полон сундук скелетов.
Глава 9
Гадать откуда шла Елька, и зачем приходил ее муж, ни настроения, ни времени не было. Нужно было разобраться с туманом, который пытался проникнуть в наш дом. Тем более что эта зараза таскалась к нам из дома Альмы.
С одной стороны, наверно, можно было бы и не беспокоиться. Пришлые в деревне живут довольно давно, и никакой беды от них не было. Елька вон, с огромным животом, а так скачет. Да и никакой бесовщины в деревне не происходило. Но все же, нужно было убедиться, что это действительно безопасные создания.
Информации про упырей в моих книгах оказалось не так уж и много. А про «туман» вообще ни слова. За несколько часов я пересмотрела все, что у меня было, и добрым словом вспомнила Гугл, которого сейчас так не хватало. Впрочем, не уверена что в нем было бы возможно что-то найти по запросу «живой туман».
— Ничего? — Спросил домовой, когда я закрыла последнюю книгу.
— Ничего. — Кивнула я.
— А в Бестиарии бабули?
— Он был бы полезен, если бы бабуля здесь жила. А так…
Вообще, я бестиарий тоже полистала. И ничего интересного там не нашла. Даже чего-то, что отдаленно напоминало бы нашу проблему. Про упырей информация была. А вот про туман — нет.
— Может, у церковников что-нибудь есть?
— Да что у них может быть? Они же все отрицают: домовых у них нет, русалок нет, лешего и того не признали. Только споили.
— И русалок обесчестили.
— Не, ну ты напраслину на них не наводи. С русалками там спорная ситуация была. Еще не ясно, русалки ли там были. Может, наврали.
Я вдруг вспомнила, как два пьяных послушника голышом бежали мимо нашего дома. А потом всей деревне рассказывали, как русалки пытались их совратить. Столько шума было по этому поводу.
— Ладно, может и наврали. Что делать то будем?
— Не знаю. — Пожал плечами Нафаня. — Но к нам в дом зараза не просто так хочет. Надо с Елькой поговорить. Узнать, что там за суета была. Что ее так испугало ночью. Может, так заразу и вычислим.
— Предлагаешь, мне к ним еще раз в гости сходить?
Нафаня кивнул, а я обреченно поняла, что в суете забыло про ночное происшествие. А по-хорошему с него разговор с девицей и нужно было начинать. Вот только идти в дом а Альме совсем не хотелось. Честно говоря, встреча с Языром меня пугала.
— Пана! — Зычный мужской голос пробрал до костей.
Вот правильно говорят, вспомни заразу, появится сразу. Пришлый плотник стоял у калитки. Во двор без приглашения он зайти не мог, не пускали руны. Но в этот раз он решил не ретироваться, а обозначить свое присутствие.
— Пана! — Еще раз крикнул Языр, и я поняла, что отсидеться не получится.
Я накинула на плечи платок, чтобы закрыть декольте домашнего платья и вышла на улицу. Цепкий взгляд хищника тут же впился в меня и руки похолодели. Я думала, что за три года жизни в Мархарате видела все, от беса до демона. Но нет. Не все. Если утром я еще могла сомневаться, что Языр упырь и принадлежит к разряду какой-нибудь менее опасной нечисти, то сейчас я была уверена, что имею дело с вампиром. Не просто с вампиром, а с вампиром, для которого убить было также обыденно, как для меня умываться. Я впервые в жизни видела существо с пустыми глазами. Правильно говорят, глаза — зеркало души. У Языра души не было. И Елька с Альмой оставались жи