тивость и забота Дэниеля наполняли теплом её пустоту внутри. Мари не могла вспомнить, когда она за последние годы столько говорила, смеялась, шутила и…ела…Дэниел оказался отличным поваром.
Карен потребовала от мужчин принести спрятанный в недрах дома музыкальный аппарат и устроила танцы. Музыка эхом отражалась от стен пустующего особняка, наполняя его жизнью, наполняя жизнью её, Мари.
Но всё хорошее имеет свойство заканчиваться быстрее, чем Мари бывала к этому готова. Завтра с утра Роберт и Карен собирались уезжать обратно, поэтому долго засиживаться никто не стал. Дэниел проводил её до дома, пожелал спокойной ночи и пошел дальше, сопровождая пожилую пару до таверны.
Дома Мари захватило чувство неопределенности. Тот момент в столовой перед приходом гостей всё время стоял перед глазами. Если бы Карен пришла на пару минут позже, то Дэниел её поцеловал бы. А что было бы потом? Это что-то значило бы? Начало чего-то нового или просто сиюминутный порыв? А есть ли смысл? Она ничего не может дать ему…Или…Как себя вести с ним? Ведь он придет к ней в седьмой день недели. Никогда не пропускал. Значит, через пару дней увидятся. А как теперь с ним себя вести? Учтиво, как раньше, или по-дружески?
Это было невыносимо. Мари поспешила на кухню, сама заварила себе успокоительных трав, выпила несколько чашек настоя и легла спать, мечтая, чтобы поскорее наступило утро. Она надеялась, что новый день принесет ей силы дождаться Дэниеля.
Глава 4
Ей было грустно.
Небо вторило её состоянию, мощными потоками обрушивая ливень на землю. Она сидела в кресле, укутавшись в пушистую белую шаль. Он не пришел на их еженедельную встречу, как и не пришел через неделю. Первые дни Мари сильно переживала, гадала о причине, а потом смирилась, проваливаясь в своё привычное состояние оцепенения. Единственный вывод, который она посчитала уместным, тот, что Дэниел, как человек благородный, решил не давать ей ложных надежд на отношения и прекратил общение, чтобы не допускать распространение слухов об их романе…
— Обед подан, госпожа Нильсон, — сказала Берта.
— Скоро подойду, — меланхолически ответила Мари, не прекращая непрерывные движения по мягкой шерсти кота, что лежал у неё на коленях.
Когда звуки шагов экономки сникли, Мари грустно вздохнула.
— Кристиан, хорошо, что ты у меня есть, — проговорила ласково она. Кот приподнял голову и сонно мурлыкнул. — Мужчины…от них одна боль и разочарование…с тобой спокойнее…ты всегда будешь рядом…не испугаешься…не предашь…не бросишь…
Кот тихим урчанием выражал своё согласие. Берта ждала её, и Мари нехотя пришла в столовую. Аппетита не было совсем, но чтобы не выслушивать лекцию, женщина послушно выпила бульон.
— Госпожа Нильсон, я знаю господина Паркера много лет. Думаю, у него была веская причина не приходить. Считаю уместным узнать, что у него случилось.
— Возможно, он просто не хочет, — ответила Мари, не желая давать себе ложную надежду.
— Вы нравитесь ему. Это очевидно. Ни один мужчина не стал бы приходить к такой затворнице, какой вы стали после ухода Бенедикта, просто так. Может, вы не помните, но первые месяцы вы просто сидели, молчали и смотрели в одну точку. Но даже это не отпугнуло Дэниеля. Он всё равно приходил, постепенно приучая вас к своим визитам. Понадобилось много месяцев, прежде чем вы снова начали говорить, отвечать ему, ждать его. И после всего, через что он прошел вместе с вами, вы говорите, что он не хочет приходить?
Мари подняла на неё несчастные глаза. Слезы покатились по её щекам.
— Берта, я боюсь…
Экономка подошла к ней и прижала к себе.
— Знаю, девочка моя, знаю…Позволить себе снова жить, это значит впустить в сердце страх, боль, разочарование, но вместе с ними и радость, счастье, любовь. Всё это идет вместе. Всё это и зовется жизнью.
— Берта, что мне делать? — всхлипывала Мари. — Я же не могу появиться у него на пороге и спросить, почему он не приходит.
— Есть одно место, где все про всех всё знают. Музыкальный салон. Мне туда доступ закрыт по материальному статусу, но вы вполне можете заглянуть на чашечку чая и послушать свежие сплетни. Среди всего мусора и разнотолков можно будет хоть примерно предположить, что случилось, а там уже придумаем, что делать дальше.
— Думаешь, стоит?
— Уверена. И где уже та Мари Нильсон, по которой сходили с ума все мужчины и которую боялись как огня все женщины? Смелее, надо просто вспомнить, кто вы есть на самом деле.
Мари слабо улыбнулась ей, вытирая слезы. Ей всё ещё было страшно, но она собиралась сделать этот шаг, иначе потом всю жизнь будет сожалеть. Возможно, если бы пришлось ждать несколько дней, Мари не решилась бы, но по стечению обстоятельств сегодня был как раз такой день, когда женщины Труара собирались вместе в музыкальном салоне.
К выходу в город Мари готовилась особенно тщательно, хотела выглядеть идеально, превзойти саму себя на зависть сплетницам. Когда желанный результат был получен, женщина вышла в сопровождении Берты. Они условились, что экономка пройдется по торговым лавкам, аккуратно узнает новости от жителей, а Мари соберет информацию в салоне. Истина будет где-то посередине.
Её появление в салоне вызвало у всех минутный ступор. В абсолютном молчании Мари села на свободный диван и подняла руку, привлекая внимание официантку. В такой же тишине все прослушали, что Мари заказала, и только потом, постепенно помещение снова наполнилось гулом. К ней подсела Дарина. Они некогда дружили, собираясь семьями, а потом Дарина стала подругой Сары.
Дарина весело заметала её болтовней, совершенно не интересуясь, хочет ли это знать или слушать её собеседница. Не сразу, но то, ради чего Мари пришла, всё-таки прозвучало: Дарина не могла долго держать слухи в себе:
— Дорогая моя, как ты справляешься с этим? — участливо произнесла сплетница, касаясь руки в «дружеском» жесте. Мари скрыла своё раздражение от прикосновения, опуская взгляд в чашку. В искренность слов Дарины никто не верил, все в городе знали, что эта женщина живет чужими скандалами и несчастьями. — Кто бы мог подумать? Дэниел оказался женатым! Вы так долго встречались, мы все думали, что дело идет к свадьбе, и тут такое…
Дарина сделала театральную паузу. Её речи привлекли внимание, присутствующие в зале смотрели на Мари и жадно ловили её реакцию на происходящее.
— И не просто женатым…Его жена, оказывается, живет в Налии, поэтому он так часто туда и ездил! Фактически жил на две семьи! Ай-ай, как не порядочно с его стороны! Но хоть сейчас поступил как мужчина и уехал к семье, тем более что его жена на сносях! Вот-вот родит!
Мари медленно прикрыла глаза, пытаясь справиться с собой.
— Откуда ты всё это знаешь? — глухо проговорила она.
Глаза Дарины от удовольствия загорелись ещё ярче, она поспешила выложить остальное:
— Стюарт, брат моего мужа, так вот, у его жены есть дядька. Он живет в Налии и периодически приезжает в гости. Он видел в городе Дэниеля в сопровождении красивой женщины…
Что дальше лепетала Дарина, Мари уже не слышала. В ушах раздавался звон, а голова стала кружиться. Женщина почувствовала, что если не уйдет отсюда, то стены рухнут на неё.
— Прошу извинить, меня ждут, приятно было увидеться, — проговорила Мари и неспешно покинула салон.
Где-то на задворках своего сознания, погребенного под слоем отчаяния, Мари удивилась. Надо же, нашла в себе силы сохранить достоинство.
Берту она нашла в булочной. Её строгая экономка весело болтала с тучным мужчиной и строила ему глазки. Увиденное столь сильно поразило Мари, что она невольно забыла про собственную драму.
— Так быстро? — спросила Берта, увидев хозяйку. Промелькнувшее разочарование Мари заметила.
— Да, я мило пообщалась, — она выдавила из себя улыбку. — Берта, я хочу прогуляться, поэтому можешь быть свободна до конца дня, — экономка окинула её встревоженным взглядом, и Мари поспешила её успокоить. — Всё в порядке. Просто поняла, что дни затворничества мне надоели и пора размять ноги.
Мари бродила по улицам. Ходьба приносила ей покой, хоть и не приглушала боль. Странно, ещё две недели назад Дэниел ничего для неё не значил, так она думала. Просто привыкла видеть его по седьмым дням, просто привыкла к его обществу, учтивости, вниманию. И…не замечала. Воспринимала, как само собой разумеющееся. А теперь, когда его больше нет рядом…
У него есть жена…будет ребенок…Конечно, у такого мужчины, как он, по-другому и не может быть. Можно было злиться на него, но…Она же, Мари, никогда не спрашивала Дэниеля о личной жизни, возможно, если б спросила, он ответил…
Ей было больно. Она потеряла то, что никогда не было её.
— Милая моя женушка, — голос Бенедикта раздался у самого уха, а потом мужчина довольно грубо схватил её за локоть. — Что с лицом? Куда подевалась твоя спесь? Любовничек укатил, и ты в тоске слоняешься по городу.
Мари удивленно на него уставилась, а потом поднесла своё лицо ближе к нему и принюхалась.
— Бенедикт! Ты пьян? — воскликнула она.
— Да, от любви к тебе, — сказал он с пьяным придыханием.
— Прекрати! Своими разговорами ты оскорбляешь Сару! — гневно зашипела на него Мари.
— Сару? — он вдруг горько рассмеялся. — Да я если это прямо ей в ухо прокричу, она не услышит. Она занята только своими детьми! Тем, что вечно орет, и тем, кто ещё не появился! Носится со своим животом! А на меня ей плевать! А я мужчина! Мне тоже нужно внимание! Мне нужно женское тепло!
Он вдруг скользнул плотоядным взглядом по её телу и облизал свои губы.
— Ты не представляешь, как сильно я хочу тебя, как не переставая думаю о тебе, с того самого приема у Флауэров, — он резко схватил её и прижал к себе, удерживая её руки за её спиной, чтобы не вырывалась. — Все те одинокие ночи, я запираюсь в ванной, закрываю глаза, представляю тебя и…
— Прекрати, Бенедикт! Что ты несешь? Отпусти меня!
— Я сейчас увидел тебя и подумал, зачем мне удовлетворять самого себя, когда я могу заявиться к своей бывшей женушке? Ты одна, я хочу тебя…