Людовик XIV улыбнулся.
– Отлично сказано, – ласково похвалил он. – Сразу видно, что эти слова идут из самого сердца.
Король обернулся:
– Видите, ваше высочество? Вот такую героическую простоту я и люблю. Это позволяет мне верить в то, что наша страна – первая на земном шаре. С такими людьми, вышедшими из низов и готовыми отдать свою жизнь за нашу жизнь или честь, Франция призвана стать величайшей из стран!
Лефор снова напустил на себя надменный вид, словно находился на палубе своего судна, а вдали показался английский корабль; Ив по-прежнему стоял на пути у его величества, не обращая внимания на Сен-Нектера, подававшего ему знаки.
– Капитан, чего вы желаете? – спросил государь.
– Сир! Я оставил позади более тысячи лье ради того, чтобы сообщить вам: вот-вот будет допущена чудовищная ошибка. Мой прославленный командор, генерал Дюпарке, умер, освободив кресло генерал-губернатора Мартиники. Я явился к вам, отстаивая справедливость и права вдовы генерала Дюпарке.
– Я знаком с этим делом, – сухо проговорил король. – И не хочу больше возвращаться к этому вопросу. Чего вы просите для себя?
– Ничего, государь. У вашего слуги было всегда лишь одно желание: защищать честь своего государя и свою родину на всех морях и землях. Ваш слуга просит одного: иметь возможность продолжать в том же духе.
– Ну что ж, продолжайте, капитан!
Король сделал шаг вперед. Но Лефор не шелохнулся. Его лицо стало таким же ярко-красным, как мантия кардинала, мелькавшая в нескольких шагах позади короля. Его высокопреосвященство веселился от души.
– Сир! – продолжал Лефор. – Помешать человеку, готовому прыгнуть в огонь, – дело похвальное, как похвально помешать любому действию, направленному против интересов королевства.
– Разумеется! Капитан, действуйте же в интересах королевства… И не докучайте мне, не то я вас разжалую!
Лефор поклонился:
– Сир! Мне придется служить интересам королевства наперекор всем.
Он наконец отступил, пропуская короля вперед. Но тот, будто что-то припомнив, обернулся к флибустьеру:
– Капитан, зайдите к моему секретарю. Ему необходимо кое-что вам сообщить…
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯЛефор не верит своим ушам
– Признайтесь, капитан, – сказал Сен-Нектер, когда ему удалось притянуть к себе распоясавшегося великана, – вы сделали все возможное, чтобы вызвать неудовольствие короля! Никто никогда не говорил с ним до вас в подобном тоне. Никто! А вы еще преградили ему путь! Это в высшей степени невежливо! Он сочтет вас наглецом!
– Да мне-то что за дело! – бросил Ив, еще кипя от гнева и раздражения. – Его величество рекомендовал мне действовать по своему разумению на благо королевства? Ну так вы увидите, что я сделаю! Прямо отсюда пойду и, как обещал, проткну шевалье де Виллера этой прекрасной шпагой. Негодяи! Разбойники! Да! Этот двор кишит нечестивцами, думающими только о себе. Кроме своей ничтожной выгоды, ничего не видят! Прошение королю? Прошение королю? Только это и слышится со всех сторон!..
Мушкетеру стоило немалого труда сдерживать своего спутника. Он спрашивал себя, что за демон вселился в Лефора. Приятели оставили большую галерею и вышли в сад.
В эту минуту Сен-Нектеру пришла в голову прекрасная мысль:
– Помните, что вам сказал его величество?
– Да, и я знаю, что мне теперь остается делать! – бросил Лефор в ответ.
– Вы, кажется, не поняли моего вопроса. Его величество приказал вам зайти к его секретарю. Давайте же вернемся к Жану-Батисту Ламберу.
Ив пожал плечами:
– Зачем?
– Я же вам объяснял, когда мы выходили от Ламбера. Не прошли мы тогда и сотни шагов, как его величество знал о вашем отказе. Могу поспорить: Ламбер сделает вам новое предложение.
– Нет, нет, – упрямо качнул головой Лефор. – Если я отказался от чина полковника, то не для того, чтобы согласиться на что-то другое, поверьте. Честно говоря, полковничьи погоны – предел моих мечтаний, не считая чина адмирала. Но зачем об этом мечтать, если я прибыл с Антильских островов в Париж с одной целью: ради госпожи Дюпарке и чтобы сообщить, как майор Мерри Рулз наплевательски относится к королевским указам. И только!
– Идемте, идемте, – только и промолвил в ответ Сен-Нектер.
Они снова двинулись по галереям и очутились в просторной приемной, куда выходил кабинет секретаря.
Сен-Нектер махнул дворецкому и крикнул:
– Доложите господину Жану-Батисту Ламберу, что капитан Лефор, явившийся по приказанию короля, просит его принять!
Дворецкий молча поклонился и вышел. Почти тотчас вернувшись, он доложил, что господин Ламбер приглашает их войти.
Лефор первым шагнул в распахнутые двери.
– Счастлив снова видеть вас, капитан! – вскричал Ламбер. – Садитесь, пожалуйста, и вы тоже, капитан Сен-Нектер.
Лефор и его друг подчинились. Ив дал себе слово, что не произнесет ни звука, и закусил губы, что делало его похожим на обидевшегося ребенка. Он действительно напоминал мальчишку, избалованного и потому строптивого.
Жан-Батист Ламбер сел за стол, с заметным удовольствием потирая руки. Локтями он, сам того не замечая, мял разложенные на столе бумаги. Затем поднял голову, внимательно посмотрел на внушительную фигуру флибустьера и сказал:
– Капитан Ив Лефор! Похоже, вы чем-то недовольны. Надеюсь, вы видели его величество. Говорили с ним. Вы не удовлетворены?
Сен-Нектеру почудилось, что в лице секретаря промелькнула насмешка. Но он подумал, что такой упрямец, как Ив, пожалуй, и не станет отвечать. Он решил заговорить вместо него и произнес:
– Его величество соблаговолил уделить несколько минут капитану Лефору.
– Надеюсь, король исполнил пожелания капитана?
– Вам известно, господин Ламбер, что сказала принцесса Палатина о своем августейшем девере? Когда король хочет милостиво обойтись с кем-нибудь, он держится на редкость доброжелательно. Его величество говорил так ласково, что капитан Лефор несомненно был этим польщен…
Терпение Лефора лопнуло.
– Дьявольщина! – не выдержал он. – Как же вы рассказываете об этом деле! Словно и не стояли рядом со мной!
– Эта встреча очень расстроила нашего друга, – поспешил прибавить мушкетер.
– Расстроила! – подхватил Ив. – И было от чего расстроиться! Всем придворным, обращавшимся с прошениями, его величество отвечал: «Увидим». А меня пригрозил разжаловать, так как же мне не расстроиться?
– Разжаловать?! – не поверил Ламбер. – Как?! Час назад предлагал вам чин полковника, а сейчас говорит о разжаловании? Признайтесь, что не многие офицеры имеют столь стремительное продвижение по службе. Скоро вам останется лишь получить маршальский жезл. Хотя бы тогда вы успокоитесь и станете проводить свои дни в постели!
Сен-Нектеру все больше казалось, что Ламбер шутит, забавляясь гневом Лефора.
– Тем не менее, – продолжал мушкетер, – его величество весьма холодно отвечал нашему другу, который заговорил с королем о госпоже Дюпарке и посте генерал-губернатора Мартиники. Король не желал об этом и слышать!
– Таков уж король! – не спеша выговорил Ламбер. – Если он что-нибудь решил, то редко возвращается к тому же вопросу. А он сам уладил спорные пункты этого дела.
– Знаю! – выкрикнул Ив. – И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться: двор такое место в королевстве, где зарождаются и зреют самые подозрительные интриги и планы! Я уверен, что шевалье де Виллер имел встречу с кардиналом. Шевалье де Виллер, пользующийся покровительством короля, смог добиться назначения для разбойника, предателя Мерри Рулза и смещения госпожи Дюпарке! Однако шевалье де Виллер унесет свою услугу в могилу. Это говорит вам капитан Лефор, возможно, уже разжалованный. Виллер может быть уверен, он получит пять дюймов стали в живот, потому что я убедился: он – лицемерный негодяй, и ничего больше!
– Напрасно вы сердитесь, капитан, – все так же ласково продолжал Ламбер. – Вы забываете, что его величество никогда не ошибается! Король разбирается во всем! Он сам заявил, что для него звание француза столь же дорого, сколь и титул короля, а превыше всего – слава отечества.
Ламбер увидел, что на губах Ива мелькнула сардоническая ухмылка, но и бровью не повел. Он забавлялся, наблюдая за простодушным великаном, со всей страстью заботившимся о справедливости и чести.
– Вот почему, – продолжал он, – я получил касательно вас приказ его величества.
Лефор вздрогнул. Он снова подумал о галерах. Что значило разжалование по сравнению с пожизненным заключением? Он тяжело вздохнул и про себя решил, что так просто его не возьмешь. Какого черта! У него есть шпага, и он уложит пятерых-шестерых гвардейцев, прежде чем его успеют схватить.
Ламбер стал суетливо перебирать на столе бумаги; но, перерыв все, что возможно, он заметил, что бумага, столь дорогая его сердцу, лежит у него под самым носом. Он мельком ее просмотрел, широко улыбнулся и, положив на место, перевел взгляд на Лефора.
– Сударь! – объявил он, видя, что тот спал с лица от беспокойства. – Его величество, как вы уже слышали, полагает, что править островом – не женское дело.
Ив помертвел.
– Однако, – продолжал Ламбер, – его величество делает исключение для госпожи Дюпарке в благодарность за услуги, оказанные ею колонии, а также королю и королевству. Эта дама останется на посту, куда ее назначил Высший Совет Мартиники до тех пор, пока ее деверь, господин де Водрок, брат генерала Дюпарке, не прибудет на Мартинику и не займет место генерал-губернатора этого острова.
У Ива закружилась голова. Он раскрыл было рот, но не смог издать ни звука.
– Позволю себе прибавить, – вполголоса проговорил Ламбер, – что господин де Водрок, кажется, не слишком рад оказанной ему чести. Вполне вероятно, что он покинет Париж не раньше, чем через год-два… У него здесь дела поважнее, – заключил он странным тоном.
– Я очень благодарен его величеству, – пролепетал Ив и приготовился встать.
Его охватило сильнейшее волнение, ему было необходимо побыть одному. В конечном счете он своего добился. Мерри Рулз и шевалье де Виллер проиграли. А больше Лефору ничего не было нужно…