Мари чувствовала себя подбитым зайцем, попавшим в капкан. В висках стучал пропущенный через себя ужас. Он доводил до озноба вместе с холодом, покрывающим ее едва ли не инеем.
Поднявшись с кровати, Мари дошла до огромного шкафа и распахнула заскрипевшие дверцы, намереваясь найти хоть что-нибудь, чтобы переодеться после щедрого душа Шеймаса. Из недр шкафа ее окатило облаком пыли, десятком крупной моли и крысой, проскользнувшей промеж ее ног, снесшей по пути ведро и удравшей вон из комнаты. Загромыхавшее ведро откатилось к стене, а его эхо еще с минуту разносилось по замку.
Когда все стихло, Мари перевела дух и вновь повернулась к шкафу. В этот самый момент на нее упал человеческий скелет в костюме и шляпе. От испуга Мари поскользнулась и повалилась на спину. Щелкнувшая челюсть скелета замкнулась на ее лице, и Мари, вытаращив глаза, завопила во все горло:
— А-А-А-А-А!!!
Влетевший в комнату Шеймас стащил с нее скелет и сердито вскрикнул:
— Какого трейсовского агла ты горланишь?!
— Что эт-то т-такое?! — Отползая к кровати, Мари дрожащим пальцем указала на скелет в объятиях Шеймаса.
— А, это? — улыбнулся тот. — Мой приятель. Бывший хозяин замка. Он помер. Но мне было скучно…
— Не заливай! — рявкнула Мари, наконец начав отходить от шока. Она встала, поправила на себе платье и хмуро взглянула на Шеймаса. — Он ненастоящий. Иначе ссыпался бы в кучку.
Он запихнул скелет обратно в шкаф, захлопнул дверцы и повернулся к Мари.
— Жил я себе здесь, не тужил. Жрал, что хотел. Дрочил, где хотел. И тут ты! Явилась, не запылилась.
— Я же сказала, утром уеду.
— До утра я стану невротиком!
— Ты?! — поразилась Мари. — Ты оскорбил меня, накормил гадостью, прогнал и окатил ледяной водой! Бедная твоя ранимая натура!
— Во-первых, не оскорбил, а констатировал факты. — Шеймас сделал шаг вперед и выстави вверх указательный палец. — Во-вторых, — он выставил еще один палец и приблизился еще на шаг, — бычий член — это деликатес. В-третьих, я не прогнал тебя, а подарил тебе свободу от нашего запечатления. В-четвертых, ты даже не подмылась перед сном. Так что ведерко с водичкой было кстати, — он издевательски улыбнулся, подойдя к Мари вплотную. — Я душка, да?
— Ты сволочь, — прошипела Мари. — Говоришь, что у Луиса нет яиц. Но их нет у тебя! — Она ткнула пальцем в грудь Шеймаса. — Ты попал сюда и сложил лапки. Даже не попытался выбраться, доказать вину Тальины и Нэима, оправдать себя! Наши соплеменники умирали в адских муках! — Ее голос затрясся от подступающего к горлу кома. — Они молили о помощи! А ты так легко сдался… Ты подлый, ленивый эгоист с завышенным самомнением. Вселенная запечатлела нас с тобой не для продолжения рода палал, а чтобы обречь тебя на одиночество и искоренить твои поганые гены из мира!
Чем яростнее говорила Мари, тем азартнее мелькали искорки в глазах Шеймаса, и это заставило ее замолчать. Она поджала губы и сделала шаг назад.
— Похоже, ты с Лу от скуки подыхала, — усмехнулся он, облизнувшись. — Теперь на мне отрываешься.
— Тебе что, в кайф бесить людей? — развела руками Мари.
— Я не виноват, что вы такие раздражительные.
— Убирайся! — выдохнула она.
— Ты выгоняешь меня из моего собственного дома, а завышенное самомнение у меня, — с издевкой заметил Шеймас. — Я хотел предложить тебе поспать вместе, а то замерзнешь…
— Ага, чтобы ты облапал меня.
— Было бы что лапать. Смотреть-то тошно за твои фигушки. Впрочем, как хочешь. Спокойной ночи.
Не задерживаясь Шеймас вышел. Свеча догорела, и Мари оказалась в кромешной тьме. Недолго постояв на месте, она проглотила обиду и тихо произнесла:
— Ты тут?
Послышался сдавленный смешок Шеймаса. В коридоре чиркнула зажигалка. Мари сорвалась с места и вышла из комнаты.
— Идем, — Шеймас поманил ее к лестнице. — Так и быть, можешь занять мой гамак. — Вернувшись в мастерскую, он подал Мари бесформенный балахон из мешковины. — Лучше, чем твой мокрый сарафанчик. Переодевайся и ложись. Не забудь задуть свечи. Нехрен им просто так таять.
Больше ничего не сказав, он оставил Мари в одиночестве. Она быстро переоделась, погасила свечи — все, кроме одной, — и залезла в уютный гамак. Согревшись и отойдя от пережитых ужасов и неприятностей, она все-таки пересилила себя и уснула.
Глава 16. «У Тамани»
Утром Мари застала Шеймаса во дворе, где отыскала его только благодаря металлическому буханью. Кувалда в его напрягшихся руках ритмично стучала по непонятной Мари железяке, постепенно выравнивая ее. Мари не стала медлить, но и задавать вопросы о том, чем занимается ее несостоявшийся деверь, не спешила. Она сама не понимала, почему — или ей был неинтересен род его деятельности, или наоборот.
Спустившись по каменным ступеням с крыльца-террасы, Мари приблизилась к Шеймасу на предельно безопасное расстояние, хмуро оглядела разнообразие старой техники и заговорила:
— Доброе утро.
Шеймас последний раз ударил кувалдой, отставил ее в сторону и повернулся к Мари. По его до пояса обнаженному телу стекали капли пота, лицо тоже блестело, а топорщившиеся волосы переливались под светом утреннего солнца. Мари заметила его внешнее сходство с Луисцаром — небольшое, но что-то все же было: то ли в движениях, то ли в глубоко посаженных глазах, то ли в изгибе губ.
— Я надеялся, что ты уже ушла, — проворчал он и, подняв с покосившейся скамейки майку, быстро натянул ее.
— Ты так любезен, — выдавила Мари. — Сейчас уйду. Только позволь хотя бы умыться.
Шеймас кивнул на колодец в стороне, около которого стояло два наполненных ведра.
— Твое платье высохло. Но не советую его надевать. Слишком броское. И безделушки с себя сними. Лучше продай.
— Что?
— Блестяшки свои, говорю, на кредиты обменяй, — повторил Шеймас. — Деньги здесь нужнее побрякушек.
— Если мои украшения не важны, то кто их перекупит? — удивилась Мари.
— Ты же к Вейцу собралась? На этой дороге аэробус идет только в одну сторону. Чтобы вернуться в город, тебе надо идти в поселок. Он только кажется далеко. Здесь миль пять.
«Ничего себе, рядышком! — подумала Мари. — В туфельках по полю восемь километров. Добегу и не замечу, особенно вприпрыжку!»
— Там есть паб, — продолжил Шеймас. — «У Тамани». Спросишь этого самого Тамани. Он промышляет скупкой. Но хитрый. Будет занижать цену. Если камешки настоящие…
— Конечно настоящие! — перебила его Мари. — Луис не жмот!
— Если камешки настоящие, — повторил он, — проси кредитов тридцать. Хотя сначала его цену услышь. Вдруг назовет больше. Он драгоценности через аглов в других мирах перепродает. Потом уноси оттуда ноги. Аэробус ходит через каждые два часа. Приедешь к Вейцу, сдашь деньги ему на сохранность. У него есть сейф. За месяц проживания он берет всего два кредита без постельного и обедов. Белье дешевле купить, а обедай в забегаловке напротив пансиона. Вейц добропорядочный, а вот его персонал тебя до нитки обдерет. О себе сильно не распространяйся, пока не найдешь друзей. Работай в городской прачечной. Там заработки высокие и выходные регулярные. Вроде все.
Мари сглотнула. Еще вчера она собиралась стать императрицей, а сегодня ей светит работа прачкой. Промолчав, она отошла к колодцу, умылась и дала себе минуту, чтобы обсохнуть.
— Можно мне забрать этот балахон? — осторожно спросила она у Шеймаса, уже занявшего себя работой.
— Как хочешь, — сказал он.
Мари вернулась в мастерскую, собрала свои оставшиеся монеты и убрала их вместе с жетоном в карман. Затем сняла все украшения и, тяжело вздохнув, тоже спрятала.
— Прости, Луис.
Она собрала волосы в хвост, завязав его найденной веревкой. Накинула на голову капюшон, чтобы скрыть волосы, и снова вышла из замка. Шеймас даже не взглянул на нее, не попрощался и, уж тем более, не предложил проводить ее в поселок. Наверное, это было к лучшему. Мари совсем не хотелось, чтобы их запечатление сблизило их.
Выйдя со двора, она зашагала в сторону видневшихся на горизонте крыш. Два часа под разогревающимся трейсовским солнцем, духота, насекомые, непротоптанное поле. Мари стерла ноги до мозолей и в поселок входила, прихрамывая и сипло дыша. Местные принимали ее за свою, поэтому не пялились, как это было накануне в аэробусе. Мари нашла помянутый Шеймасом паб. Тот был почти пуст. Двое выпивох сидели за столиком у окна, а зевающий бармен натирал глиняные кружки.
— Здравствуйте, — обратилась Мари к нему. — Мне нужен Тамани.
— Зачем? — безучастно спросил тот.
— По деловому вопросу, — ответила она, не снимая капюшона.
Бармен глазами стрельнул на лестницу за его спиной. Мари обошла барную стойку и по скрипучим ступеням поднялась на второй этаж. Здесь было несколько комнат, но найти Тамани не составило труда. Дверь была открыта только одна. В тесной комнатушке, нагроможденной шкафами, сейфами, тумбочками и столами, на облезлом кожаном диване сидел желтокожий, трехпалый пузан с длинным картофелеобразным носом и глазами навыкат. Мари уже встречала представителей этой расы. Один состоял в судейской коллегии, и еще парочку она видела в аэробусе.
— Вы Тамани? — спросила она, встав в дверном проеме.
— Ох, какой голосочек, — заскрипел тот, вставая с дивана. — Кто это у нас тут прячется под капюшоном? — Он явно решил пофлиртовать, несмотря на то, что ростом был ниже флиомов.
— У меня есть кое-что интересное для вас, — Мари вынула из кармана одну сережку и протянула Тамани.
Он выставил вперед ладонь, принял украшение и внимательно оглядел его.
— Какая красота… Такое носится исключительно на изящных ушках…
— У меня есть вторая. Еще браслет, кулон на цепочке и… кольцо. — С кольцом ей не хотелось расставаться. Но Мари боялась лишиться его из-за возможных воров. — Сколько дадите?
Тамани расцвел улыбкой, отошел к столу и еще раз осмотрел сережку через увеличительное стекло.
— Пятнадцать кредитов, — заявил он, вернувшись к Мари.