Короткие волосы Шеймаса стали переливаться темными оттенками, мерцая лишь у корней. Он медленно поднес к губам кружку и двумя глотками опростал ее.
— Пятьдесят кредитов за замок — невысокая цена, — наконец заговорил он, положив свои мощные руки на стол. — Завтра мне предложат эту сумму всю и сразу, и я пожалею, что согласился на рассрочку сегодня.
— Поэтому я предлагаю тебе продать мне замок в ипотеку, — напомнила Мари. — Ты останешься в выигрыше за счет немалого процента. Я согласна заплатить шестьдесят кредитов, но частями.
Шеймас поднял пустую кружку и окликнул бармена. Тот подошел к их столику и налил Полукровке еще.
— Те типы говорили, ты просишь сразу только тридцать, — уточнила Мари. — Я тебе даю их.
— А на что ты собираешься делать ремонт? Кто будет работать на плантации? За это надо платить.
— Это уже мои проблемы.
Шеймас выпил еще и звучно поставил кружку на стол.
— Ты загоняешь меня в тупик.
— Чем? — удивилась Мари.
— Замок вдали от населенных пунктов. Ты можешь стать мишенью для разбойников.
— Я умею стрелять из бластера.
— А он у тебя есть? — Шеймас озадаченно приподнял бровь. — Твое предложение заманчивое, не спорю. Но оно рискованное.
— За сколько ты купил замок? — спросила Мари.
— Он достался мне от отца. Только он был куплен для Тальины на тот случай, если ее приговорят к ссылке.
— Но почему ты запустил его?
— Так вышло, — Шеймас достал из кармана штанов помятую пачку, вынул из нее сигарету и закурил с помощью горящей свечки на соседнем столике.
— Шеймас, я не ищу причины остаться. Я не собираюсь портить твою сказочную жизнь своим вмешательством. Я просто предлагаю сделку.
Он поглубже затянулся, выпустил один клуб дыма, второй, третий, не спеша с ответом. Он стал настолько сосредоточенным, что Мари будто сквозь его кожу и череп видела, как от мыслей пульсирует его мозг.
— Ипотека, — задумчиво произнес он. — Шестьдесят, говоришь? Мало будет.
— Не наглей, — сурово ответила она.
— Семьдесят кредитов.
— Шестьдесят пять и точка!
— Ладно. Шестьдесят пять и…
— И? — Мари начала раздражаться, не зная, что предложит ей Шеймас.
— Пока я не подыщу себе другое жилье, я буду жить в замке.
Понимая, как сложно ей будет с этим смириться, Мари потянулась за мешочком.
— Но у меня все равно не выйдет съехать сиюминутно! — остановил ее Шеймас. — У меня там вещи, станки, приборы, инструменты. Я работаю, если ты не заметила. Куда я все это дену сейчас? Если я арендую помещение, я потрачу эту тридцатку. Тогда мне не светит квартира.
В словах Шеймаса было зерно здравомыслия. И все же Мари становилось тошно от мысли жить с ним под одной крышей.
— Можешь занять мастерскую, — согласилась она, отпустив мешочек. — Но имей в виду, если так получится, что завтра я найду деньги для оставшегося долга и верну его, ты немедленно исчезнешь.
— Гадость ты моя ненаглядная, — улыбнулся он, подтягивая мешочек к себе, — не успеешь глазом моргнуть.
Мари окинула его оценивающим взором и, почувствовав необъяснимую власть над Шеймасом, спросила:
— Тебя вообще учили уважению к женщинам?
Он высыпал монеты на стол и стал их пересчитывать.
— Я только что двоих из-за тебя уделал, — напомнил он, радуясь деньгам. — Чего тебе еще надо?
— Не из-за меня. А из-за денег. Знал, что перепадет, да? Подстроил все?
— Ты больная? — Он поднял лицо и взглянул на Мари, как на прокаженную. — Не знаю, что тебе обо мне наговорили опреты, но действовать исподтишка — это в их манере. Не в моей. Я себя отношу к палал. Отторжение несправедливости, неукротимый дух, стихийная борьба — это палал. Опреты — шакалье! Не зря говорят, бабы дуры. Лу ты так же не доверяла? Или растаяла перед его обаянием при вашей первой встрече? Он, наверное, романтический ужин устроил? Сам твой гардеробчик подбирал, да? Затачивал тебя под себя. Ну чтобы не ударить в грязь лицом, когда во главе Опретауна встанет императрица из неподдающихся дрессировке палал.
Каждое его слово болью отдалось в голове Мари. Она стиснула зубы, чтобы снова не разреветься.
— Если ты такая слабохарактерная, то ты уже не палал, — добавил Шеймас и продолжил считать деньги.
— А по-твоему, палал — это отшельники, живущие в грязи и питающиеся с помойки? То, что у тебя есть свое твердое мнение, и ты не боишься его высказывать, еще не делает тебя палал. Ты дикарь, Шеймас. Невоспитанный, грубый, самодовольный. Тебе будет нелегко жить в городе.
— Я, кстати, сюда на мотоцикле приехал, — вдруг оповестил он, ссыпая монеты обратно. — И ты упускаешь шанс вернуться на нем в замок.
— Я, кстати, могу в считанные дни деньги заработать и долг вернуть, — парировала Мари. — В твоих интересах нравиться мне. А ты пока в этом плане не на высоте.
Он взглянул на Мари и широко улыбнулся.
— Мы с тобой подружимся, — подмигнул он.
Они заплатили за эль и покинули паб. Выходя из-за столика, Мари не стала перешагивать через газету со снимком Луисцара и Лейсандры, а с силой наступила на нее. Легче ей не стало, но это был первый шаг к началу новой жизни, жизни, где она уже не потерпит предательства.
Глава 17. Гилья, Стражи и другие секреты западной башни
Мотоцикл, о котором сказал Шеймас, оказался самым обычным двухколесным мотоциклом. По его словам, машина была завезена в Трейс нелегально, как и большинство остального, что очень важно в обиходе жителей ссылки. Аглы промышляли в других мирах, чтобы помогать своему. Сам же Шеймас нашел мотоцикл на свалке, отремонтировал его, исправил так, чтобы тот мог работать на здешнем топливе, и иногда пользовался им для поездок по делам.
— Ты придурок! — выпалила Мари, едва Шеймас с визгом припарковался у ворот замка. — Кто так водит?!
— Я, — гордо ответил тот, погладив себя по груди.
— Мы могли разбиться на этом бездорожье!
— Не разбились же, — пожал плечами Шеймас и покатил мотоцикл во двор.
Мари с возмущением посмотрела ему в спину, и ее взгляд скользнул на замок, возвышающийся у подножия горы и смотрящий на мир арками темных окон. Ей все еще не верилось, что теперь это ее дом. Конечно, не самый впечатляющий, зато Мари ясно видела, что здесь будет со временем. Она разобьет сад, установит фонтан, организует стадион, игровую площадку и бассейн. Еще она мечтала об оранжереи и библиотеке под открытым небом. На смену ужасу, охватившему ее во время поездки, пришло удовлетворение от предвкушения большого будущего. У Мари не вышло стать достойной хранительницей памяти расы палал и императрицей Опретауна, но больше она не отступит, не упустит шанс. И придет тот день, когда о ней заговорят! Она сделает это в память о родителях, в память о погибших соплеменниках.
Мари обошла главный и задний двор, заросший сорняком, и остановилась у колодца. Шеймас снова завозился со своими железяками, будто в его жизни не произошло никаких изменений.
— Я хочу, чтобы ты убрал это отсюда, — сказала ему Мари.
— Куда? — не отвлекаясь от работы, спросил он.
— Не знаю. Куда-нибудь. Я планирую вычистить двор и оснастить его скамейками и качелями. Твои жуткие машины будут мне мешать.
— Скажешь точнее, куда, перенесу. А то потом тебе и на новом месте приспичит заняться бесполезной ерундой, и буду я с ними таскаться туда-сюда, вместо того, чтобы работать.
Мари очередной раз поразилась тому, с какой легкостью и колкостью Шеймас попадал в точку. Она действительно способна вынести мозг любому, если захочет. Шеф неоднократно посылал ее на переговоры с теми, кого надо подмять под себя, и ласково называл Мари «птичкой-мозгоклюйкой».
— Я хочу основать свой бизнес, — опомнилась она после недолгого молчания. — Это не бесполезная ерунда.
Вдалеке послышался неузнаваемый ею шум. Мари огляделась, решив, что приближается аэробус, но небо было чистым. Шеймас заметно занервничал. Он отложил инструменты, метнулся к ржавой бочке и, порывшись в ней, вытащил бластер. Потом молниеносно кинулся к Мари и, схватив ее за руку, потащил к дверям.
— Вали внутрь и не высовывайся, поняла?! — прошипел он, заталкивая ее в проем.
— Что случилось? — оцепенела Мари, но ответа не получила. Перед тем, как Шеймас захлопнул перед ее носом дверь, она лишь увидела подъезжающую к воротам куполообразную машину, похожую на свейх.
Не намереваясь сидеть тихой мышью, Мари осторожно приоткрыла дверь и одним глазом заметила появившихся гостей. Их было двое, оба зроу. Довольные, упитанные и отъявленные бандиты. Они громко ржали, вальяжно вваливаясь во двор.
— Давненько мы не были у тебя, Саймус! Как жизнь?
— Не жалуюсь, — фыркнул тот, стоя у нижней ступени крыльца и держа правую руку у бедра так, чтобы в любую секунду можно было легко закинуть ее за спину и схватить припрятанный за пояс штанов бластер.
Зроу остановились в паре шагов от него и выпятили вперед свои могучие грудины.
— Чего вам? — прямо спросил Шеймас.
— Как будто ты не знаешь.
— Знал бы — не спрашивал!
— Ты давно новостями интересовался?
— Давно.
Зроу переглянулись.
— Ты хотя бы в курсе, что Луисцар нашел свою невесту из палал?
— Да ну? — правдоподобно соврал Шеймас. — Что ж, поздравляю его! Если получится, пришлю открытку на свадьбу.
— Свадьбы не будет. Она изгнана в Трейс. За измену против Ордена.
— Ясно.
Зроу еще раз переглянулись, словно спрашивая друг у друга: «Как думаешь, врет?»
— Нам приказано ее обработать.
Шеймас сжал кулаки.
— Нэим приказал? — сквозь зубы спросил он.
Зроу засмеялись, топчась на месте.
— У Вейца она так и не появилась. Мы решили, что она отправилась к тебе. Ты нам маякни, если она объявится. Заработаешь к карме.
— И что вы с ней сделаете?
— Заставим примириться со своим новым положением и забыть о возвращении. К сожалению, ее, как и тебя, запрещено убивать. Но она получит гамму ярких впечатлений.