Надев приталенное платье длиной до колена и вырезом горловины «подкова», изящно подчеркивающим зону декольте и шею, Мари взбила свои вьющиеся от природы волосы, влезла в туфли и возвратилась в кухню, где взяла у Гильи список и отправилась на поиски Шеймаса.
Он сидел на новой кованой скамейке у крыльца-террасы и скучающе лущил орехи, наблюдая за лазающими на крыше гаража рабочими.
Мари тяжело вздохнула и, сбежав вниз по ступенькам, проворчала:
— Вы опять забили на бассейн? Шеймас, ты же обещал, что вы выкопаете яму, пока земля сырая!
Он молча закинул в рот еще орешек. Мари закатила глаза и, развернувшись, направилась в сад, чтобы перед отъездом проверить свои грядки и клумбы. На полпути к саду ее внимание привлекла возвышающаяся на заднем дворике куча. Завизжав от радости, Мари бросилась назад и с разгона кинулась в объятия Шеймаса.
— Шеймас, прости, прости, прости меня! — Буквально душа его руками, Мари расцеловывала его лицо. — Какой же ты молодец! Ты из-за бассейна сегодня встал до рассвета?
— Нет, я встал из-за утреннего стояка, но ты дрыхла. Пришлось выпускать пар с лопатой в руках.
— Ты что, копал его в одиночку? — поразилась она, оседая к нему на колени.
Шеймас дожевал орешек, проглотил и, дотянувшись до бутылки с водой, пригубил горлышко. Наблюдая за тем, как глотки один за другим льются в его рот, и вверх-вниз скользит его кадык, Мари ощутила непреодолимое желание отдаться ему прямо здесь и сейчас. Шеймасу удавалось сводить ее с ума самыми, казалось бы, обыденными и ничем не примечательными вещами.
— Даже не думай, — произнес он, облизнувшись. — Я так вымотался, что сейчас ничем не отличаюсь от того бревна с загнутым сучком.
Мари посмотрела на указанное срубленное дерево, ожидающее своей распилки, и расхохоталась.
— Ладно, — покачала она головой. — Ты заслужил отдых. Я хочу облететь поля. А Гилье нужны продукты. За штурвалом я!
— О, нет! Я ведь еще так молод!
Мари легонько толкнула его в плечо и поцеловала в губы.
Шеймас вывел свейх из ангара и, приземлив его за воротами, позволил Мари сесть за панель управления. Напомнив ей инструкцию по управлению машиной, он откинул спинку своего кресла и удобно улегся в него. Разволновавшаяся от предстоящего полета Мари поглубже вдохнула и аккуратно подняла свейх над землей. Задав необходимую скорость и высоту, она направила его в сторону полей, над которыми вздымалась пыль.
Техника, похожая на луноходы, вспахивала, удобряла и засеивала землю. Рабочие, разделившись на кучки, занимались прокладкой оросительных каналов. Жизнь здесь забурлила, что не могло не радовать. Пролетая над пашнями, Мари вытягивала шею, чтобы получше все разглядеть, и светилась довольной улыбкой. Рядом, скрестив руки на груди, мирно похрапывал Шеймас. Мари не стала будить его, понимая, как он устал. Он совсем не жалел себя, работая с утра до ночи и без выходных. На днях он признался, что восстановление замка — его долг. Мари видела, как ему стыдно за то, во что он превратил наследство отца. Пусть он не признавался в этом в силу своего упрямства, но это читалось в его глазах.
Убедившись в активном старте работ, Мари взяла курс на город. Только подлетая к границе, она разбудила Шеймаса и спросила, где лучше приземлиться. Он указал на взлетную площадку около центральной площади, откуда было рукой подать и до рынка, и до пансиона Вейца.
Заглушив двигатель, Мари о подол платья потерла вспотевшие ладони и взглянула на Шеймаса. Он выжидающе смотрел на нее.
— Давай сначала на рынок, — попросила она, нервничая из-за главной причины, по которой они прилетели в город.
— Дай мне список, — потребовал Шеймас. — Я сам все куплю. Иди к нему.
— Спасибо, — прошептала Мари. Отдав ему записку Гильи и выйдя на улицу, она спросила: — Шеймас, ты не обижаешься?
— Напирая вдвоем, мы все испортим, — ответил он. — Так что разумнее подождать, когда ты дозреешь. — Он шагнул к Мари и легонько поцеловал ее. — Я приду через час.
Мари покивала, проводила его взглядом, преисполненным тепла и благодарности, и посмотрела на пансион, большой вывеской маячивший в соседнем квартале. Дав себе несколько минут на передышку, она сделала первый нерешительный шаг и двинулась навстречу судьбе.
В ресторанчике пансиона полдничали постояльцы. Здесь было немного душно и шумно. За одним из дальних столиков Мари увидела так же парочку зроу. Ее появление отвлекло их от разговора. Мари сделала вид, что совершенно не заинтересована в них, и прошла к ресепшену, находящемуся вне обеденной зоны. Парень, облокотившийся на стойку, отрешенно смотрел на маленький настольный вентилятор и, казалось, вот-вот зевнет.
— Мне нужен Вейц, — сказала Мари, от волнения элементарно забыв поздороваться.
Парень окинул Мари изучающим взглядом своих двухзрачковых глаз, словно одновременно смотрел на нее и следил за тем, что делается в ресторане. Отростки на его лысой голове, заменяющие волосы и напоминающие тонких червячков, зашевелились. Мари передернуло. Она уже привыкла к тому, что ее окружают представители разных человекоподобных рас, каждая их которых имеет свои отличительные способности, но внешность некоторых ее по-прежнему пугала и настораживала. Хотя позже выяснялось, что это вполне безобидные люди и куда лучше и миролюбивей опретов и зроу!
— Палал, — шипяще произнес он.
— Да, я Мариэль, — кивнула она.
— Вейц у себя. Второй этаж, номер двадцать девять.
— Благодарю.
Мари не стала пользоваться лифтом и поднялась на два пролета по лестнице. На большом подоконнике в коридоре сидела группа подростков. Они шутили и смеялись, но притаились, когда мимо них прошла Мари. Она чувствовала, как они пялятся на нее, и от этого ей стало не по себе. Отвыкла от людных мест и пристального внимания, пока жила в отдаленном замке.
«Вот так я и превращаюсь в Шеймаса», — подумала она, остановившись перед приоткрытой дверью с номерным знаком «29» в конце коридора. Из комнаты доносился голос Вейца.
— Поняла меня? — с мягкой требовательностью спрашивал он у кого-то. — Чтобы впредь такого не повторялось. Я не позволю обирать моих постояльцев. Цену на аренду устанавливаю я. Если не хочешь отправиться на работу в прачечную или на поле, будь добра, проявляй уважение к руководству и честность по отношению к гостям.
— Я поняла, — ответила незнакомка.
Мари не заметила в ее голосе чувства вины, скорее она спешила отвязаться и сказала Вейцу то, что он хотел услышать. Донеслись звуки приближающихся шагов. Из комнаты вышла низкорослая девица в униформе. Несмотря на то, что у нее были огромные, раскосые глаза, уходящие на виски, они казались меньше из-за ее чрезмерно высокого лба и белых волос в тон цвета кожи. Окинув Мари оценивающим взглядом, она деловито зашагала к выходу.
— Мариэль, — изумленно произнес появившийся в дверном проеме Вейц.
Она взглянула на него и, почувствовав, как лицо заливает краска, смущенно улыбнулась:
— Привет.
— Привет, — в ответ улыбнулся Вейц. — Что-то случилось? Где Саймус? — Он выглянул в коридор.
Увидев его, подростки соскочили с подоконника и заторопились к лестнице.
— Пошел по делам. Скоро подойдет. Я могу войти?
— Да… Да, конечно, — заметно заволновавшись, сказал Вейц и пропустил Мари в комнату.
Она состояла из двух секций. Кабинет был обставлен без особых изысков, но со вкусом: добротный стол из темного дерева, кресло, вазон с раскидистой пальмой, диванчик, книжный шкаф. На окнах — жалюзи, на стенах — картины и карты в раме. Дверь во вторую секцию тоже была приоткрыта. Там Мари заметила наводящую порядок горничную.
— Хорошо у тебя, — сказала она, остановившись посреди кабинета.
Вейц почесал затылок. Эта привычка превращала его в робкого мальчишку, смущающегося от любого комплимента и доброго слова о себе.
— Я случайно услышала ваш разговор, — добавила Мари, не зная, с чего начать. — Недобросовестная служащая?
— Не первый раз, — ответил Вейц.
Из спальни вышла горничная, держа перед собой узел с постельным бельем.
— А я говорю вам, увольнять ее надо! — вмешалась она. — Считает, если вы без генного знака, то не имеете права руководить. Сначала взвесила бы свой мозг!
Мари улыбнулась. Женщина взглянула на нее и тоже улыбнулась:
— Простите, я закончила.
Она вышла и закрыла за собой дверь. Между Мари и Вейцом тишиной завибрировал воздух. Ни она, ни он не решались заговорить первыми. Наконец Мари взяла инициативу на себя.
— Мы пролетали над пашнями. Как тебе удалось собрать рабочих? Не думаю, что они работают за еду и кров, как в моем замке. На поле труд тяжкий.
— Зроу им платят, — коротко ответил Вейц.
— Разве в областной казне есть столько денег?
— Ее пополнили спонсоры.
— Флиомы?
— Не только. Еще Тамани, Саймус, я.
Мари удивленно вздернула брови и усмехнулась:
— Ни ты, ни Шеймас словом не обмолвились.
— Такие мы, — улыбнулся Вейц. — Все это — твоя заслуга. Ты не побоялась гнева Совета и вдохновила всех нас.
— Я лишь наговорила вам шаблонных фраз ободрения. Нельзя вытянуть из кого-то смелость, если ее заведомо в нем нет.
— А в тебе есть?
Этот вопрос пронзил Мари. Наверное, есть, раз она все-таки пришла. Перестав заламывать пальцы, она сорвалась с места и двумя шагами преодолела разделяющее их с Вейцом расстояние. Не дав ему опомниться, Мари обвила руками его шею и впилась в его рот долгожданным поцелуем. Вейц запылал огнем. Подхватив Мари под бедра, он усадил ее на край стола и, ладонями блуждая по ее талии и спине, горячо отвечал на поцелуй.
Мари вспыхнула диким желанием. Задрав подол платья, она ногами обхватила бедра Вейца и, не прекращая поцелуя, схватилась за ворот его рубашки. Когда на пол отлетела оторвавшаяся верхняя пуговица, Вейц резко отстранился и остановил руки Мари.
— Нет! — шепотом сказал он, взглянув на нее затуманенными возбуждением глазами. — Нельзя…
Переводя сбившееся дыхание, Мари произнесла: