Ярость, обиды, унижения, скопившиеся за эти тяжелые дни неизвестности, вьшлеснутгась на беззащитную Мариелену. Клаудиа бросилась на нее как тигрица. Не ограничившись несколькими увесистыми пощечинами, она разразилась такими ругательствами, которые никто бы не ожидал услышать из уст дамы из высшего общества.
Мариелена не проронила ни слова и не пыталась защититься, только закрывала ладонями лицо. Она давно предчувствовала близкую развязку, но даже предположить не могла, что разоблачение будет таким грубым, безобразным, унизительным. Ну что ж, она все вьщержит. Она заслужила кару. Оскорбления, пощечины — еще малая часть платы за Луиса Фелипе, за ее любовь. Гораздо больнее будет, когда узнают мать, близкие.
Клаудиа наконец выдохлась и, бесслильно прислоняясь к стене, с ненавистью смотрела на соперницу.
— Ты не только потаскушка, но и подлая лицемерка, — бросала она в лицо Мариелене полные яда слова. — Притворщица. Как ловко сыграла роль честной девушки, невесты. Скромной, чистой. Ты и жениху своему так морочишь голову?
Мариелена всегда считала себя слабой и очень несамостоятельной. Всегда за нее другие принимали решение, брали под защиту. Казалось бы, в такой ситуации она должна была только плакать и умирать от стыда. Но вместо этого она приказала себе не терять присутствия духа и достоинства.
— Сеньора, вы еще не устали оскорблять и бить меня? — тихо и покорно сказала она. — Вы видите, я даже не сопротивляюсь. Да, я очень виновата перед вами, но не стыжусь. Мне не стыдно за свои чувства, за свою любовь.
Злоба снова всколыхнулась в Клаудии: она еще заносится перед ней, гордячка, напоминает ей, что она всего лишь стареющая, нелюбимая жена.
— Не обольщайся, голубушка, и не романтизируй вашу так называемую любовь, — насмешливо и ядовито парировала Клаудиа. — Это всего лишь вульгарные отношения шефа и секретарши. Ты — одна из его многочисленных любовниц, которых он менял довольно часто.
— Может быть, любовница для вас оскорбительное слово, но оно все-таки обозначает ту, которую любят, — не удержалась от колкости Мариелена хотя и дала себе слово молчать и не перечить. — К тому же я уже не секретарша, со вчерашнего дня я помощница, ассистентка Луиса Фелипе.
— Ах вот оно что, и ассистенство ты у него вытянула, как и дорогое кольцо. Значит, твои романтические чувства не так уж и бескорыстны? — заметила Клаудиа.
Этот диалог соперниц, похожий на турнир, продолжался уже более получаса. Мариелена и Клаудиа осыпали друг друга словесными ударами и мелкими, но чувствительными колкостями. У каждой из них были свои преимущества и слабые позиции в этой схватке. Клаудиа напоминала о том, что она — законная супруга, много сделавшая для Луиса Фелипе и счастливо и дружно прожившая с ним много лет. Зато Мариелена была молода, красива и любима. И могла бы подарить ему ребенка, с ужасом думала Клаудиа.
Мариелена то и дело беспокойно поглядывала на часы и на дверь.
— Клаудиа, вы все сказали мне, прошу вас — уходите. Вот-вот должен прийти Луис Фелипе.
— Какая наглость! Я уйду и оставлю тебя развлекаться с моим мужем! Нет уж, я дождусь его, — заявила Клаудиа. — Сейчас он поймет, что я вас разоблачила и что пришла пора выбирать. Ты боишься?
— А вы не боитесь? Вы уверены, что он сделает выбор в вашу пользу? — спросила Мариелена.
Клаудиа метнула на нее быстрый и тревожный взглад. Эта тихоня не зря питает надежды. Как видно, Луис Фелипе ей что-то обещал. Ей вспомнились его разговоры и намеки о разводе, о ее утомительной ревности. Да, пожалуй, бесстыдная лицимерка права: Луис Фелипе уже задумывался о развязке и готов к ней. Весь день Клаудиа прожила на эмоциах. Даже набросилась с кулаками на эту мерзавку, готова была убить ее. Она поморщилась, вспомнив эту сцену. Но сейчас к Клаудии начало возвращаться сознание, способность обдумывать свои поступки. Действительно, стоит ли дожидаться Луиса Фелипе и устраивать скандал? Не лучше ли вернуться домой и сначала все взвесить и продумать?
Но ее мучило чисто женское любопытство. Ужасно хотелось рассмотреть подробно это прибежище любви, куда муж уже долгие годы водил своих красоток. Несмотря на протесты Мариелены, она обошла квартиру и даже заглянула в шкафы, ванную.
— Так вот, значит, где вы встречались. Как уютно — цветы, музыка, постель. Очень удобно. Просто дом. Второй дом, куда этот неблагодарный каждый день спешил к тебе.
Раздался телефонный звонок.
— Возьми трубку! — приказала Клаудиа. — Это наверняка Луис Фелипе.
У Мариелены дрожали руки под пристальным, цепким взглядом непрошеной гостьи. Луис Фелипе сообщал, что немного задержится, — Урбано все еще не приготовил счета на рекламу, а это очень важно.
— Скоро буду. Приготовь свои поцелуи. Как я хочу тебя! — в его приглушенном голосе звучали страсть и нежность.
Мариелеиа с облегчением положила трубку: он задерживается. Ее вдруг поразил вид Клаудии, с ней явно что-то произошло. Она вдруг застыла на ходу, словно пораженная внезапной болью, лицо ее побагровело, потом побледнело. Клаудиа беспомощно взмахнула руками и рухнула бы на пол, не окажись рядом кресла.
— Что с вами? — рванулась к ней испуганная Мариелена.
— Воды! — побелевевшими губами прошептала Клаудиа, нашаривая в супочке коробочку с таблетками.
Мариелена достала из коробочки таблетку, сама поднесла к ее губам стакан. Уже во второй раз она стала свидетельницей неожиданного приступа у Клаудии. А может быть, не только свидетельницей, но и причиной. Через несколько минут Клаудии стало легче.
— Не надейся, я не умру, — с трудом проговорила она слабым голосом. — Думаешь, я старая, больная. Твое единственное преимущество — молодость. А у меня годы брака, уважение, привязанность, благодарность.
Сеньора, я ничего не требовала от Луиса Фелипе, не заставляла его жениться на мне. Я и дальше бы терпела свое положение. Вы сами хотели разоблачения вы поставите его перед выбором — я или вы. И если вы окажетесь проигравшей, я не виновата. — предупредила Мариелена.
А ведь она права, вдруг прозрела Клаудиа, скандал мне сейчас вовсе невыгоден. Она с трудом приподнялась с кресла, торопясь поскорее уйти до прихода Луиса Фелипе. Ее довела до приступа даже не стычка с Мариеленой и не усталость. Сердце у нее защемило, когда она жадно разглядывала их прибежище, его халат и туалетные принадлежности. Они проводили здесь счастливые часы, она это чувствовала. Он спешил сюда к ней, а домой возвращался только по обязанности. На нее нахлынула такая черная тоска и обида, а потом знакомое удушье сдавило горло. Клаудиа вспомнила о таблетках: положила ли она их в сумочку?
Минут через десять после ее ухода Мариелена тоже покинула квартиру. Ей невьшосима была встреча с Луисом Фелипе. Она не знала, что сказать ему. Пусть узнает обо всем от жены.
Ольга с Летисией ужинали на открытой веранде и поглядывали через сад на окна дома Клауции. Несмотря на позднее время, ни одно окно еще не светилось. Летисия очень волновалась за сестру. В последнее время Клаудиа жила в постоянном нервном напряжении. А от этого у нее поднимается давление. В свое время их отец умер от резких перепадов давления.
— Ты забьшаешь, что папа был вдвое старше нас, когда умер. А Клаудиа просто ходит по магазинам. Не волнуйся. Ты лучше поведай мне, Лети, что с тобой происходит? — с любопытством взглядывалась в сестру Ольга. — Ты так похорошела, села на диету, даже походка у тебя стала соблазнительной. Или муж стал наконец больше обращать на тебя внимания?
Или ты вспомнила, что кроме него есть на свете и другие мужчины? Расскажи о твоих таинственных прогулках. Тебя по целым дням не бывает дома.
— Это совсем не то, что ты думаешь, — сердито отвечала Летисия. — Он совсем не похож на твоих мускулистых атлетов. Он чудесный человек, очень чистый и благородный. В наших отношениях нет ничего предосудительного. Он просто сопровождает меня по магазинам, мы даже были в зоопарке, как-то гуляли в парке, бегали босиком по траве.
— Бедняжка, ты, наверное, сразу же запыхалась, — беззлобно подтрунивала Ольга над сестрой. — Они ходили в зоопарк. Как это трогательно, мило!
Летисия рассказывала о Кике, а Ольга разочарованно слушала. Она терпеть не могла Андреаса и так мечтала, чтобы Лети всерьез наставила ему рога. Но, увы, до этого далеко. Этот мальчишка совсем ребенок, и у них с Лети платонические, даже идиллические отношения.
Ольга вспомнила годы молодости, когда Андреас появился в их доме. Он и тогда уже был таким же сухарем, занудой, помешанным на делах, политике, карьере. Одна только Ольга могла рассмешить его своими шутками, а он обожал ее, настойчиво ухаживал за ней. Но Ольга предпочла таких же веселых и легкомысленных молодых людей, ка Андреас, как самый верный ее поклонник часами терпеливо дожидался ее. Развлекать гостя, разговарить с ним приходилось их отцу и молоденькой Лети. И вскоре Летисия без памяти влюбилась в Андреаса. Он был для нее самым умным, значительным и интересным мужчиной в мире.
— Что же касается Андреаса, то он по-прежнему не обращает на меня внимания, — пожаловалась Летисия сестре, — Каждый день я умоляю уделить мне хоть немного времени, выбраться со мной в театр, отдохнуть. Но он и слышать об этом не хочет. Вообразил себя великим политиком, общественным деятелем. Знаешь, что он говорит? Что от него теперь зависят судьбы тысяч людей и он не имеет морального права тратить себя исключительно на близких.
Ольга только хмыкнула на это и воздела глаза и руки к небесам. Она считала Андреаса недалеким, мелким и тщеславным человеком. Именно такие лезут в политику и хотят управлять всем миром. Для нее было загадкой, как могла Летисия до сих пор любить его и оставаться ему верной.
Наконец в доме Клаудии зажегся свет, и Летисия вздохнула с облегчением: сестра вернулась, значит, все благополучно. Летисия собралась проведать ее.
— Нет-нет, только без меня, я возвращаюсь домой. — заторопилась Ольга. — Снова слышать о Луисе Фелипе — увольте. Вы обе зациклились на своих мужьях, вечно стонете, что они не обращают на вас внимания, страдаете и тоскуете. А от тоски бывают морщины и седые волосы. Прощай, дорогая. Теперь твоя очередь утешать Клаудиу.