Началу политического хаоса предшествовали свободные муниципальные выборы, состоявшиеся в апреле 1931 года и показавшие, что разочаровавшийся в своём короле народ желал бы видеть страну республикой, но никак не монархией. Ну что ж, желание народа для монарха – закон: с гримасой неудовольствия покинув уютное королевское кресло, Альфонс XIII… просто бежал[51]. Не будем осуждать испанского монарха. Хорошо усвоивший уроки русской революции, он прекрасно был осведомлён о судьбе своего царственного собрата. И, уходя, Альфонс даже не попытался громко хлопнуть дверью – наоборот, он удалился чуть ли не на цыпочках…
Так произошла шестая испанская революция, в результате которой страна провозгласила себя парламентской Республикой. А потом было… утро прозрения. Испанцы не сразу осознали, что в то утро враз порозовели вместе с правительством. «Демократическая республика трудящихся всех классов» (именно так отныне именовалась Испания), закрепив равенство всех перед законом, одним махом отменила все аристократические титулы и звания, объявила право на труд, образование, социальную помощь; церковь отделила от государства, запретила Орден Иезуитов, по всей стране развернуло национализацию земель и частных предприятий.
Не забыв, правда, создать и конституционный суд – Трибунал. Каталония под шумок обрела статус автономии, баскам пообещали то же самое. В общем, классика революционного жанра, умело сдирижированная Коммунистическим Интернационалом.
Попытка государственного переворота, организованная в августе 1932 года генералом Санхурхо, потерпела неудачу, а январское восстание барселонских анархистов было потоплено в крови. Расправлялись с бунтовщиками просто – расстреливали прямой наводкой из пушек, рассредоточенных посреди улиц; счёт погибших шёл на сотни…
В этой мутной водице подняли голову различные радикалы – коммунисты, фашисты и всё те же анархисты. В 1933-м была образована ультраправая (читай – фашистская) партия – так называемая Испанская Фаланга[52].
Бомба замедленного действия рванула в ночь с 16 на 17 июля 1936 года. Именно тогда под контролем мятежников оказалось Испанское Марокко, а потом и другие испанские колонии: Канарские и Балеарские острова, Испанская Сахара (ныне – Западная Сахара), Испанская Гвинея (Экваториальная Гвинея). Сигналом же к всеобщему мятежу стала фраза, переданная сутками позже радиостанцией Сеуты:«Над всей Испанией безоблачное небо». И началось…
Первая большая кровь пролилась уже 19-го июля, в Мадриде. Там правительственные войска при поддержке трёх орудий и трёх бронеавтомобилей (в воздухе, скорее – для острастки, ещё летал самолёт) штурмом взяли оплот столичных мятежников – казармы Ла Монтанья. В связи с тем, что потери республиканцев оказались огромны (при штурме только убитыми те потеряли полторы сотни человек!), защитников казарм прикончили всех до одного, раненых докалывали штыками. Руководил подавлением мятежников некто Энрике Листер, будущий республиканский полководец.
Удача сопутствовала властям и в Толедо, где около полутысячи мятежников были попросту блокированы республиканцами в замке Алькасар, откуда те будут освобождены лишь два месяца спустя.
А вот в Севилье подавить путчистов не удалось. В разгар боевых действий между мятежниками и правительственными войсками на местный аэродром вдруг приземлились какие-то самолёты. Как оказалось, это были присланные генералом Франко из Африки части спецназа – 5-я бандера и 2-й марокканский табор, решившие в конечном счёте исход боя не в пользу республиканцев[53]. Губернатор Севильи сдался франкистам добровольно, а вот за здание телеграфа пришлось повоевать. Когда засевшие там вооружённые рабочие категорически отказались покинуть позиции, в дело были пущены крупнокалиберные пулемёты, не оставившие забаррикадировавшимся ни шанса…
В тот же день крупный десант частей марокканского корпуса был высажен в порту Кадиса. Несмотря на яростное сопротивление защитников города (порой уличные бои переходили в рукопашные схватки), к концу дня город-порт оказался под полным контролем мятежников. Но и это не всё. В Мадриде даже не догадывались, что из Вальядолида в сторону столицы уже выдвинулись вооружённые до зубов восставшие солдаты местного гарнизона. Это была крупная колонна мятежников под командованием полковника Серрадора.
С «безоблачным небом» было покончено надолго: всю Испанию заволокло едким дымом жаркого пламени братоубийственного пожара…
Будто в насмешку за объявленную «безоблачность», испанское небо зло отомстило мятежникам: 20 июля из-за отказа работы обоих двигателей разбился самолёт, в котором летел генерал Хосе Санхурхо, принявший было руководство восстанием. Мятеж возглавил Франсиско Франко, за которым стояли все африканские части.
Гитлеровская Германия и фашистская Италия с первых же дней мятежа (читай – Гражданской войны) в Испании поспешили оказать мятежникам самую действенную помощь оружием, деньгами и даже добровольцами. Будучи прагматиками, фюрер и дуче рассматривали испанскую войну исключительно как полигон для немецкого и итальянского оружия, в частности – для их танков и самолётов, ничуть не сомневаясь, что после окончания сей «заварушки» место Испании если и не в составе Итальянского королевства, то уж в рядах верных союзников «оси» – точно.
Как только немецкие истребители полностью очистили от республиканских самолётов небо над Гибралтаром, из Марокко в Испанию хлынул поток антиправительственных войск генерала Франко. За две недели германские и итальянские пилоты доставили из марокканского Тетуана 14 тысяч солдат и офицеров Африканского корпуса.
Кровавая карусель набирала обороты. 19 августа по обвинению в «разжигании революционной пропаганды» мятежники расстреляли известного испанского поэта Федерико Гарсиа Лорку. 30 августа на арене для боя быков в городке Бадахос путчистами было расстреляно более двухсот республиканцев.
«Мостовая перед зданием военной комендатуры залита кровью казнённых и усеяна их головными уборами, – писала парижская газета «Тан». – Арена для боя быков, где двое суток шли массовые расстрелы, похожа на глубокую кровавую лужу».
На следующий день после «мясорубки» в Бадахосе немецкие «Юнкерсы» совершают первый налёт на Мадрид. Город в дыму и пламени, больницы не успевают оказывать медицинскую помощь сотням раненых и обожжённых. На улицах посреди пепелищ лежат человеческие трупы. Пока к ним ещё боятся подходить, но скоро привыкнут…
Несмотря на растерянность в первый день бомбардировки, властям удаётся внушить жителям столицы, что враг не пройдёт. 3 сентября на трибуне перед многотысячным митингом одна из лидеров компартии Долорес Ибаррури.
«Если позволить фашистам продолжать преступления, которые они совершают в Испании, агрессивный фашизм обрушится и на другие народы Европы. Нам нужна помощь, нужны самолёты и пушки для нашей борьбы… Испанский народ предпочитает умереть стоя, чем жить на коленях», – кричит с трибуны неистовая Пассионария[54].
И, сжав кулаки, испанцы взрывают криком мадридскую площадь: «No pasaran!» («Они не пройдут!»)
И они не прошли. По крайней мере, тогда…
Ситуация в корне изменилась, когда в республиканской Народной армии началось формирование интернациональных бригад. Уже в конце октября 1936 года были сформированы первые четыре интернациональных батальона, составившие первую интербригаду, которую возглавил австриец Манфред Штерн («Эмиль Клебер»). Это соединение в Народной армии стало называться 11-й интербригадой. В ноябре была сформирована 12-я интербригада (командующий – Мате Залка («Лукач»), венгерский коммунист), а в декабре – ещё две: 13-я (Вильгельм Цайссер («Гомес»), немецкий коммунист) и 14-я (Кароль Сверчевский («Вальтер»), польский социалист). В 1937-м появились ещё три подобные интербригады.
Что ни фамилия – то легенда. Венгерский коммунист Мате Залка являлся душой своей 12-й интербригады. Неисправимый гуманист, он запрещал подчинённым бессудные расправы над пленными и воздерживался от расстрелов своих солдат, проявивших в бою малодушие и трусость.
Прославленный «генерал Вальтер», он же – Кароль Сверчевский, был полковником Красной армии. Именно с него в романе «По ком звонит колокол» Эрнест Хемингуэй писал генерала Гольца. Во время Второй мировой войны Сверчевский командовал 2-й армией Войска Польского; после войны являлся заместителем министра обороны Польши[55].
В разгар Гражданской войны на стороне республиканцев действовало семь интербригад в количестве не менее двадцати батальонов. Учитывая, что интернациональный батальон по своей численности никогда не превышал шестисот человек, а интербригада – трёх тысяч, общее количество интернационалистов, принимавших участие в боевых действиях на территории Испании, как считали сами участники событий (в частности, испанский генерал Листер), приблизительно 35 тысяч человек, причём пять тысяч из них погибли[56].
Чтобы создать регулярную армию и организовать военную промышленность, требовалась хорошая помощь извне. И прежде всего республиканцы надеялись на крепкую руку Советского Союза. Они не ошиблись. 28 августа 1936 года Сталин подписал декрет об отправке в Испанию инструкторов-добровольцев и военной техники, а уже 10 сентября в испанском порту Картахена высадились первые советские военные летчики. Так началась Операция «Х».
Пройдя перед этим на родине жесточайшее «сито» энкавэдэшных кадровиков (проверялись на лояльность к власти не только сами кандидаты в «добровольцы», но и все ближайшие их родственники), советские «добровольцы» по поддельным паспортам и разными путями (чаще – морем) переправлялись на Пиренеи.