Уже через месяц началась знаменитая Каталонская операция, во многом определившая будущее поражение республиканцев. 26 января 1939 года франкисты вошли в Барселону, временную столицу Хуана Негрина. Почти полмиллиона его сторонников были интернированы на границе с Францией.
2 марта Негрин назначил нового командующего республиканской армией генерала Касадо, которому предстояло не только руководить войсками, но и оборонять Мадрид. Но этот умник сделал всё наоборот, возглавив антиправительственный мятеж. В ночь на 6 марта по мадридскому радио было объявлено о низложении республиканского правительства и создании Хунты национальной обороны. Хунту возглавил… генерал Миаха, ещё вчера яростный республиканец. Ещё через три недели пал Мадрид, а 30 марта каудильо Франко заявил о своей победе. Начался массовый террор против побеждённых. Ничего, впрочем, нового…
Почти трёхлетняя война унесла жизни десятков тысяч человек. Помимо военных, было убито огромное количество мирных жителей, тысячи потеряли кров. Испания заплатила богу Марсу чудовищную жертву – 450 тысяч человек. По некоторым данным, в Гражданской войне погибло 320 тысяч республиканцев, 130 тысяч националистов. Ещё 600 тысяч навсегда стали эмигрантами.
В той Гражданской войне приняли участие 1811 советских граждан[60]. 59 нашим интернационалистам было присвоено звание Героя Советского Союза: тридцати пяти лётчикам, двадцати одному танкисту, двум морякам-подводникам и военному советнику (девятнадцать Героев получили звание посмертно)[61].
Безвозмездные потери Советского Союза в той войне составили 189 человек. Каждый шестой лётчик и каждый четвёртый танкист заплатили за борьбу республиканских союзников самым дорогим – собственной жизнью…
Гражданская война в Испании всколыхнула всё эмигрантское сообщество. Русскоязычные газеты (и не только русскоязычные) пестрили сообщениями о громких сражениях под Малагой, Сарагосой, Гвадалахарой и Мадридом. Теперь все разговоры велись исключительно об Испании, каудильо Франко и республиканских интернационалистах. Испанская война окончательно разъединила эмигрантов.
Большая часть русских эмигрантов рассматривала франкистов, воевавших с прокоммунистическими отрядами интернационалистов, как «испанских белых», призванных покончить с «большевистской заразой». Генерала Франко наши эмигранты тут же окрестили «испанским Корниловым», искренне желая тому скорой победы.
«За все 16 лет, – писал журнал «Часовой», – истекших со дня нашего поражения, ещё никогда, ни в одной точке земного шара не пришлось белому и красному снова сплестись в столь трагическом поединке. Может, на этот раз одолеет белое…»[62]
Вполне закономерно, что многие эмигранты из числа русских офицеров, увидав в испанском противостоянии продолжение Гражданской войны в России, по прошествии почти двух десятков лет отважились вновь взяться за оружие.
Во-первых, их ненависть ко всякого рода коммунистам и социалистам с годами только усугубилась (что им пришлось перенести на чужбине, знали только они!). А во-вторых, безработица и отсутствие «настоящего дела» гнали измотанных жизнью и эмиграцией людей на вербовочные пункты.
Выдержка из письма неизвестного русского эмигранта на имя председателя РОВС генерала Миллера от 24 января 1937 года:
«Мой отец погиб в 191 9– м, мне тогда не было и семнадцати. Летом 1920-го я взял винтовку и пошёл мстить большевикам. Воевал, правда, недолго, свалил тиф, выжил благодаря своей матери и сестре. В ноябре вместе с семьёй эвакуирован в Константинополь, оттуда с большим трудом перебрались в Париж. Сменил много специальностей: от уборщика мусора до учителя в русской гимназии…
…Я всё обдумал, моё место в рядах тех честных офицеров РОВС, кто уже не первый день с оружием в руках защищает свои убеждения в рядах армии генерала Франко; убеждения, которые сложились ещё двадцать лет назад…»[63]
Однако далеко не все разделяли такое убеждение. Большевистская пропаганда и уверения советских агентов, обещавших в случае участия белоэмигрантов в войне на стороне республиканцев полную амнистию и возвращение на родину, заставляли задуматься. Другое дело, что все эти обещания оказались не чем иным, как сыром в мышеловке: кто-то из волонтёров погиб в боях, а возвратившихся в Россию ждала тюрьма, допросы и пуля в затылок. Выживут из этой категории «возвращенцев» единицы…
И всё же они верили и надеялись…
Отовсюду – из Парижа, Берлина, Праги, Белграда – в Испанию потянулись скрытые от постороннего взгляда потоки русских эмигрантов. Генералы, штабс-капитаны, поручики и даже бывшие рядовые: каждому хотелось продолжить незаконченную для них в 1920-м кровавую драку.
Добровольцев активно набирали не только в Париже, где сосредоточился весь цвет бывшей Русской армии. В Германии, например, были сформированы два русских отряда, которыми командовали Г. Кочубей и бывший хорунжий Панасенко. Из Болгарии подтянулся отряд бывшего поручика Михаила Блинова. Несмотря на то что у Блинова было всего три десятка человек, в боях против республиканцев они успели заслужить репутацию бесстрашных бойцов.
Интересный факт: многие из русских добровольцев, оказавшись во франкистском лагере, отказались… от денежного довольствия. Они воевали за Идею!
Из письма русского добровольца-франкиста:
«…В белой испанской армии я почувствовал себя, как и мои товарищи, наконец исполняющим свой долг. Все мы здесь, в белом лагере, от генерала и до последнего солдата, испанцы и немногие иностранцы – выполняем свой долг – защиты веры, культуры и всей Европы от нового натиска красного зверя…»[64]
Были среди франкистов и генералы – например, один из руководителей РОВС генерал-майор Анатолий Фок. В ряды франкистов он записался… рядовым. Но и это ему далось нелегко. Глянув на 57-летнего эмигранта, испанский офицер, ведавший набором добровольцев, засомневался было, правда ненадолго. Когда русский генерал изрешетил из пистолета и винтовки все мишени, сомнения улетучились. Воевал в составе отряда испанских монархистов (так называемых карлистов), позже – в Русском отряде в составе терсио Донна Мария де Молина.
Генерал Николай Шинкаренко у себя на родине командовал Туземной дивизией. Когда в Испании началась Гражданская война, он проживал во Франции. В конце 1936 года Шинкаренко в звании лейтенанта вступил в Иностранный легион. Служил в 9-й бандере. В одном из боёв был серьёзно ранен в голову. После госпиталя продолжил службу в штабе генерала Варелы в Теруэле.
В апреле 1937 года из русских добровольцев была сформирована отдельная франкистская часть под командованием Николая Болтина, бывшего полковника лейб-гвардии Конно-гренадёрского полка. За боевые заслуги в Гражданской войне в Испании он будет награждён «Военным Крестом». После войны произведён в почётные полковники Национальной милиции. Почти все болтинцы во время боёв оказались выбиты…
В августе 1937 года у деревушки Конти де Эбро, под Сарагосой, две роты терсио Донна Мария де Молина попали в окружение. Франкисты упорно отражали атаки республиканцев в течение почти двух недель. Вырваться из окружения удалось единицам. Известно, что среди погибших оказались Анатолий Фок и Яков Полухин.
Бывший штабс-капитан Марковского артиллерийского дивизиона и «галлиполиец», Яков Тимофеевич Полухин одним из первых прибыл в Испанию. Отважно воевал против республиканских отрядов. В бою под Сарагосой, после того как его ранило в шею, товарищи перенесли командира в часовню, где, оказав тому первую помощь, перевязали. Но это Полухина не спасло. Потеряв при штурме часовни не один десяток человек, республиканцы решили уничтожить её точным огнём артиллерии.
Ту часовню оборонял взвод Анатолия Фока. Русский генерал дрался до последнего и умер как герой. Оказавшись под развалинами в окружении врагов, он продолжал отстреливаться. Когда в пистолете остался единственный патрон, Фок последнюю пулю пустил себе в висок…
Посмертно поручики национальной армии Анатолий Фок и Яков Полухин были награждены высшей боевой наградой Испании – коллективной Лауреадой…
Штабс-капитан Полухин в Испании вёл дневник. Эти записи дают полное представление о том, как русские воевали на испанской земле «по ту сторону» фронта.
Из дневника штабс-капитана Полухина:
«…1 сентября.
Прибыли в деревню Конти: десятка полтора обветшалых крестьянских домов, в центре церквушка, которую выстроили, видимо, ещё во времена царя Гороха. Моросит дождь… Ночевать решили во дворе (в доме очень спёртый воздух). Натянули два куска брезента, прижались друг к другу спинами. Санчес наковырял где-то щепок и развёл огонь. Испанцы без кофе не могут, вот и наш – придвинул к импровизированному очагу свой помятый котелок…
Но выпить кофе Санчесу спокойно не дали. Во двор вошёл капитан Свинцов. Поставил нашему „отделению“ задачу: окопаться на окраине деревни и внимательно следить за возможным подходом красных (так здесь все называют республиканцев и их сторонников)…
4 сентября.
…В роте 53 человека, 34 из них – русские, остальные – испанцы, португальцы и марокканцы (последних пять человек – разведка). Командир – штабс-капитан Владислав Свинцов, несомненно, обстрелянный „воробей“…
7 сентября.
Всё, мы в окружении, в деревне и в ближайших оврагах „заперто“ более двух сотен наших солдат. Нам отдан приказ сдать свои позиции разведке роты (пять марокканцев), а самим занять участок на другом конце деревни, в полуразрушенном – без крыши – каменном сарае.