Совещание на Лубянке приняло решение подчинить советской тайной полиции всю деятельность Коминтерна в Испании. Решено было, в частности, „координировать“ всю работу Испанской компартии с работой ОГПУ в этой стране. Другим решением совещания было подчинение деятельности всех добровольцев, прибывающих в Испанию из разных стран, тайному полицейскому контролю того же ОГПУ»[73].
И результаты не замедлили сказаться. Самым громким оказалось убийство одного из лидеров Рабочей партии марксистского единства и бывшего личного секретаря Льва Троцкого Андреу Нина.
Андреу Нин (1892–1937) начинал с журналистики. А где журналистика – там и политика. Он вступил в анархо-синдикалистский профсоюз, контролировавший каталонское рабочее движение, добившись присоединения этой организации к III Интернационалу.
В двадцатые годы Нин, работая в Интернационале, проживал в Москве, где круг его общения включал деловые встречи не только с профсоюзными деятелями, но и с Лениным, Троцким, Бухариным, Зиновьевым, Каменевым. В России он обзавёлся семьёй, женившись на молодой коммунистке Ольге Тареевой; в их семье росло две дочери.
Проблемы испанца начались после того, как он поддержал левую оппозицию во главе с Троцким. Вскоре Нина вместе с семьёй выдворили из Страны Советов.
Но тот не унывал. У себя на родине Нин создал движение Левых коммунистов (испанское подразделение Международной левой оппозиции, возглавляемой Троцким) и, хотя с Троцким их пути разошлись, открыто критиковал сталинизм. Позже сосредоточился на работе в ПОУМ, лидером которой стал после начала военного мятежа. Одновременно Андреу Нин занимал пост министра юстиции в правительстве Каталонии.
С началом массовых репрессий в Советском Союзе Нин яростно клеймил «сталинскую клику», выражая свою солидарность с большевистской «старой гвардией», в ту пору истекавшей кровью. Это не могло остаться безнаказанным.
На Лубянке была разработана тайная операция «Николай». Операция началась с того, что по приказу Генерального директора службы безопасности, коммуниста Антонио Ортеги, были задержаны руководители ПОУМ. Андреу Нина арестовали 16 июня в Барселоне, куда из Мадрида прибыла полиция Специальной бригады. Далее задержанный был отвезён в тюрьму в Алькала-де-Энарес. После нескольких допросов Нина перевезли в секретный особняк, где долго пытали (поговаривали, что с ещё живого с него содрали кожу!), а потом пристрелили выстрелом в затылок. Произошло это, судя по рассекреченным документам, в период между 21 и 24 июля 1937 года.
Возглавлял операцию «Николай» агент ИНО НКВД некто Александр Орлов. (Запомним это имя!) Именно по его приказу и был похищен и позже замучен Нин. В рассекреченном письме Орлова в Центр от 24 июля он называет имена убийц. Помимо него самого, при экзекуции присутствовали агенты НКВД: бразилец Хосе Эской (псевдоним Юзик), венгр Эрно Гере и трое испанцев.
Убийство Нина не являлось самоцелью советских агентов. Необходимо было скомпрометировать ПОУМ в глазах рядовых испанцев и мировой общественности. Именно Хосе Эской написал фальсифицированный текст о связи испанских марксистов с фалангистами. Коммунистические газеты насаждали обывателю мысль о том, что ПОУМ – более опасный враг, чем мятежники, рвавшиеся к Мадриду. Мало того, вскоре появились слухи, будто Нин уже на свободе – его якобы выкрали… агенты гестапо. Ищите его в Берлине или в Саламанке (там находилась резиденция франкистского правительства), кричали на каждом углу коммунисты.
Последние нагло врали: изуродованный труп Андреу Нина был брошен в канаву недалеко от Алькалы-де-Энареса…
В 1938 году дойдёт очередь и до Александра Орлова: его вызовут в Москву. Поняв, что это смертельная ловушка, тот спешно с женой и детьми бежит в Соединённые Штаты…
Ликвидация Нина явилась лишь «пробным шаром». Вслед за ним по аналогичному сценарию (похищение и бессудная казнь) были убиты десятки марксистских активистов. И это – лишь «верхушка айсберга». Сотни испанских революционеров и даже волонтёров из других стран были расстреляны без суда и следствия в тайных тюрьмах, разбросанных чекистами по всей Европе. (Правда, суд всё-таки был – так называемый «коммунистический дисциплинарный».)
Коммунистам удалось оседлать процесс формирования интербригад, насадив в соединениях свои «правила игры». Именно поэтому внутри этих соединений постепенно установились ужасающие условия, в которых ещё нужно было выжить. Так, базу интербригад в Альбасете полностью контролировало политуправление Коминтерна, возглавляемое комиссаром французского филиала Интернационала неким Андре Марти. Находясь в тесном сотрудничестве с агентами НКВД, этот самый Марти расправлялся с находившимися в интербригадах троцкистами сурово и безжалостно. Например, он единолично приказал расстрелять пятьсот интернационалистов – якобы «за шпионаж в пользу Франко». Одни называли Марти палачом, другие – сумасшедшим. Однако для убитых им людей было уже всё равно…
Тем же, к слову, занимался и небезызвестный Вальтер Ульбрихт, будущий глава ГДР.
Стараниями советских агентов в Испании была создана и собственная служба безопасности – так называемая СИМ («Служба военной информации»). У молодчиков этой «конторы» было своё «ноу-хау»: попавшие в их руки… бесследно исчезали. Старый макиавеллиевский лозунг «Нет человека – нет проблем!», похоже, стал для этих парней этаким руководством к действию. Ходили слухи, что похищение и убийство Нина произошло не без участия симовцев.
Теперь понятно, почему после убийства в Мексике Льва Троцкого следы убийц приведут в Испанию…
«Передаю вам личное распоряжение Хозяина:
Совместно с полпредом Розенбергом организуйте по согласованию с Кабальеро, главой испанского правительства, отправку золотого запаса Испании в Советский Союз. Используйте для этой цели советское судно. Операцию следует провести в абсолютной тайне. Если испанцы потребуют от вас расписки, откажитесь, повторяю, откажитесь подписывать какой-либо документ и объясните, что формальная расписка будет выдана Государственным банком в Москве. На вас возлагается персональная ответственность за успех этой операции. Розенберг, соответственно, уведомлен.
Любая война – это прежде всего деньги. Они же, деньги, как известно, и являются нервом пусть даже маленькой войны. При отсутствии этих хрустящих и звенящих идолов ни один солдат не вылезет из окопа, не заведётся танк, не стрельнет пушка и даже не звякнет затвор. Война – дитя денежных мешков. А всё остальное – плакатное приложение к этому.
Самым секретным звеном в сверхсекретной операции «Х» стала переправка в Москву значительной части испанского золотого запаса.
В сентябре 1936 года, когда возникала реальная угроза захвата франкистами Мадрида, правительство Кабальеро пошло на беспрецедентные меры по переправке золотого запаса Национального банка Испании в Советский Союз. Именно об этом шёл разговор нового испанского посла в Москве Паскуа с кремлёвской верхушкой. Считается, что именно премьер-министр Испании Ларго Кабальеро и его министр финансов Хуан Негрин были ключевыми фигурами, принявшими тогда это непростое решение.
Однако было одно «но». К началу октября франкисты уже забуксовали под Мадридом, и о «молниеносном» захвате столицы не могло идти речи, так как бои приняли затяжной характер. Золотой запас оказался в Советском Союзе по другой причине: испанские драгоценности в московских сейфах были самой надёжной гарантией для бесперебойного оказания республиканцам военной помощи.
Правительство Кабальеро располагало на тот момент четвёртым по величине золотым запасом в мире (после США, Англии и Франции) на общую сумму более 780 миллионов долларов! Так вот, из этих денежек в СССР предполагалось отправить две трети – 518 миллионов. Правда, не в долларах и не фунтах (и, конечно, не в песо!), а в слитках, брусках и монетах.
Приведённая выше шифротелеграмма, где значилась подпись «Иван Васильевич» (так шифровали Сталина), была адресована уже знакомому нам резиденту ИНО НКВД в Испании Александру Орлову («Швед», «Лёва», он же – Фельдбин, Никольский, Берг, Николаев). Приказ исходил от наркома Ежова.
Опытный разведчик-нелегал, Орлов оказался в военной Испании из-за нелепой, на его взгляд, случайности. Закрутив роман с юной сотрудницей НКВД (некой Галиной Войтовой), он увлёкся. Как часто бывает в подобных случаях, любовница потребовала развода с женой, на что тот пойти не мог. Тогда Войтова… застрелилась прямо перед зданием Лубянки. Чтобы спасти Орлова от скандала и заслуженного наказания, его и командировали в Испанию.
Едва агент на новом месте распаковал дорожные вещи, как пришло указание Ежова об испанском золоте. Уже через несколько дней Орлов был в курсе всех тонкостей предстоящего дела. Не знал он только одного: почти одновременно с ним копию секретной шифротелеграммы читал… шеф абвера адмирал Канарис, а чуть позже и сам фюрер…
…Главной военно-морской базой республиканцев был порт Картахена. Здесь находилась морская крепость, имелся торпедный завод, были оборудованы доки и верфи. Всё это надёжно охранялось. Но, самое главное, у подножья горы вблизи Картахены ещё в незапамятные времена была выдолблена огромная пещера, которую испанцы долгое время использовали под пороховые склады. В этот раз она должна была надёжно укрыть бесценный груз…
В конце октября 1936 года по дорожному серпантину в окрестностях Картахены в пещеру было доставлено 7 800 ящиков по 65 кг каждый. Именно в этих ящиках и находилось золото. Всего около 510 тонн золота[75]. Охрану груза несли самые преданные сотрудники НКВД, специально отобранные для этого дела Орловым и наделённые «чрезвычайными полномочиями» открывать огонь при появлении любого подозрительного лица.