В августе 1936 года Александр Орлов был послан в Испанию после трагического любовного романа с молодой сотрудницей НКВД Галиной Войтовой. Она застрелилась прямо перед зданием Лубянки, после того как Орлов покинул её, отказавшись развестись со своей женой. Слуцкий, его близкий друг, немедленно выдвинул его на должность резидента в Испании перед самым назначением Ежова наркомом внутренних дел в сентябре 1936 года. Орлову поручались ответственнейшие секретные задания, одним из которых была успешная доставка золота Испанской республики в Москву. За эту дерзкую операцию он был повышен в звании. Газета „Правда“ сообщала о том, что старший майор госбезопасности Никольский награждается орденом Ленина за выполнение важного правительственного задания»[78].
В нашем рассказе об операции по переправке испанского золота в Советский Союз мы уже говорили об этом человеке. Человек-легенда советской разведки, ставший, впрочем, для лубянского ведомства скорее «чёрной легендой», о которой в «конторе» вспоминать не любили. Орлов считался в разведке одним из лучших. И блестяще проведённая им «золотая операция» на Пиренеях – полное тому подтверждение.
В начале июля 1938 года Орлов получает из Центра шифровку, предписывавшую незамедлительно отправляться в Антверпен. В бухте этого города на якоре стоял советский корабль «Свирь», где резиденту предстояло встретиться с неким «Дугласом». Под псевдонимом последнего, знал Орлов, был не кто иной, как сам Сергей Шпигельглас, заместитель начальника ИНО ГУГБ НКВД тов. Слуцкого. Ещё ему было известно, что в феврале Слуцкого не стало и на несколько месяцев временно исполняющим обязанности начальника ИНО Управления был назначен как раз Шпигельглас.
И всё же Орлов многого не знал. Он и понятия не имел, что по приказу Ежова чекисты Затонский и Алёхин отравили Абрама Слуцкого прямо в кабинете нового начальника Главного управления госбезопасности НКВД Фриновского. (Ему была сделана смертельная инъекция цианистого калия.) Правда, похоронили заслуженного чекиста с почестями, на Новодевичьем кладбище столицы. Как сообщила газета «Правда», скончался Слуцкий от сердечной недостаточности.
В июле, когда Александр Орлов получит шифровку, в подвешенном состоянии окажется и Шпигельглас. Уже осенью 1938-го Шпигельгласа и нового начальника ИНО Залмана Пассова арестуют. Первого расстреляют в январе 1941-го, второго – ещё раньше, в феврале 1940-го. Обо всём этом Орлов не знал и знать никак не мог. Но чувствовал шестым чувством, всей своей кожей опытного разведчика-резидента. Он прекрасно отдавал себе отчёт в том, что и с ним церемониться не станут. Даже не посмотрят на его поистине неоценимые заслуги перед Страной Советов (ордена Ленина и Красного Знамени просто так не давали!). И не такие «сгорали» в горниле жаркой схватки с врагами Октября. Другое дело, что в последнее время творилось что-то совсем уж неладное.
«Кадровая дурь» началась со смещения Ягоды. В феврале 1937-го расстреляли «честь и совесть советской разведки» Артура Артузова, стоявшего у истоков Разведупра, в частности – Иностранного отдела ОГПУ. Благодаря именно Артузову большевики не оставили камня на камне от врангелевской, а потом и зарубежной белогвардейской агентур. Когда Артузова и его ближайших сподвижников «поставили к стенке», стало окончательно ясно: «неприкасаемых» нет.
Всякий хороший разведчик – прекрасный аналитик. Такая уж у него работа – собранную информацию тщательно анализировать, чтобы потом суметь сделать правильные выводы. Без анализа любому агенту грош цена. Орлов был разведчиком высочайшего полёта, следовательно, схватывал всё на лету: что, где, как, откуда и почему… Только такому и могли доверить тонны испанского золота.
Итак, Орлов выехал из Испании в Париж. А вот в Антверпен не торопился. Имея на руках из так называемых «оперативных» денег шестьдесят тысяч долларов и дипломатический паспорт, следовать в Антверпен мог разве что сумасшедший. Орлова можно было назвать вспыльчивым, мстительным, алчным наконец, но только не сумасшедшим. Поэтому, прихватив жену и больную дочь, во французской столице агент… растворился.
А вскоре в советское посольство в Париже пришло письмо на имя наркома внутренних дел Ежова. Писал Орлов. Называя себя патриотом, который никогда не будет сотрудничать с западными разведками, он объяснял свой отказ возвратиться на родину по причине тяжёлой болезни дочери. В своём письме Орлов давал понять, что если вдруг тронут оставшуюся в Москве его семидесятилетнюю мать-старуху или он сам и его близкие подвернутся преследованию, то многие из лубянских сокровенных тайн, в частности, связанных с испанским золотом, станут достоянием гласности.
«Александр Орлов также угрожал рассказать всю историю, связанную с вывозом испанского золота, его тайной доставкой в Москву со ссылкой на соответствующие документы, – вспоминал генерал Судоплатов. – Это разоблачение поставило бы в неловкое положение как советское правительство, так и многочисленных испанских беженцев, поскольку советская военная поддержка республиканцев в гражданской войне считалась официально бескорыстной. Плата, полученная нами в виде золота и драгоценностей, была окружена тайной. Александр Орлов просил Сталина не преследовать его пожилую мать, оставшуюся в Москве, и если его условия будут приняты, он не раскроет зарубежную агентуру и секреты НКВД, которые ему известны»[79].
Орлов был умён. В приложении к письму он изложил известные ему операции советской разведки за рубежом, напомнив, что судьба шестидесяти двух(!) лубянских агентов, действовавших на Западе, в его руках. Пусть его не трогают и он будет нем, уверял вчерашний резидент…
Когда об этом доложили Сталину, тот буквально взбесился, готовый на куски разорвать этого «гадкого карлика» (Ежова), проморгавшего в чекистских рядах опаснейшего перебежчика. На ноги была поднята вся зарубежная агентурная сеть, готовая по первому же сигналу «найти и обезвредить». Однако генсек медлил. А потом и вовсе приказал это щекотливое дело «спустить на тормозах»: слишком уж много шума могло возникнуть из-за одного предателя. Нежелательного шума…
А вот Иностранный отдел (ИНО) НКВД Иосиф Виссарионович скосил почти полностью. Шпигельглас, Пассов, Серебрянский – каждый из них пал жертвой невидимой войны с «ветряными мельницами».
Как уже говорилось, именно Яков Серебрянский в 1930 году блестяще провёл разработанную им секретную операцию по похищению из Парижа генерала Кутепова. Та же участь постигла и генерала Миллера.
Помимо верхушки РОВСа, агенты Якова Серебрянского планировали похищение сына Льва Троцкого – Льва Седова, – который летом 1938 года намеревался организовать в Париже съезд IV Интернационала. Однако похищение не состоялось: в феврале 1938 года 32-летний Лев Седов при загадочных обстоятельствах умер в частной клинике в Париже после операции по удалению аппендикса – банальной аппендэктомии…
В своё время Серебрянский руководил шестнадцатью нелегальными резидентурами по всему миру! Однако и это не помогло: осенью 1938-го опытного разведчика отозвали из Парижа в Москву, где по прилёте арестовали прямо у трапа самолёта вместе с женой.
В застенках Серебрянского пытали нещадно. «Тов. Абакумов! Допросить хорошенько!» – случайно сохранившаяся записка Берии Абакумову, где нарком требовал от подчинённого «выбить» из разведчика очередное признание. Ничего не добившись, приговорили к расстрелу с конфискацией имущества.
С началом войны перепуганные палачи решились на неслыханное – стали понемногу выпускать из тюрем самые ценные кадры, привлекая их к секретной работе против общего врага – нацистов. В июле 1941-го был освобождён и Яков Серебрянский. Один из немногих, кому несказанно повезёт…
А скрывшийся в Соединённых Штатах Орлов, ставший в США Игорем Бергом, молчал до самой смерти Генералиссимуса. Как, впрочем, и обещал. В 1953-м вышла его книга «Тайная история сталинских преступлений»[80], быстро ставшая мировым бестселлером. Позже вышла вторая книга – «Пособие по контрразведке и ведению партизанской войны».
Тогда же, в пятидесятые, Орловым заинтересовались американские спецслужбы – ФБР, Служба иммиграции, подкомитет Конгресса по внутренней безопасности. В каждой из них он неоднократно давал показания. Но, верный данному слову, не выдал ни одного советского агента. (А мог. Например, он хорошо знал Кима Филби и был в курсе шпионской деятельности знаменитой «Кембриджской пятёрки».)
Тем не менее на Лубянке всерьёз обеспокоились (некоторые глубоко законспирированные агенты ещё продолжали работать). На след Орлова-Берга вышел нью-йоркский резидент и известный в определённых кругах «охотник за шпионами» Михаил Феоктистов («Георг»). Он вычислил место проживания перебежчика и даже проник в его квартиру. За что, правда, едва не поплатился жизнью. Чета Орловых была ещё та: одно слово – разведчики! Жена экс-резидента, Мария Владиславовна Рожнецкая, выхватив пистолет, лишь по случайности не пристрелила непрошеного гостя. Однако спокойствие и хладнокровие последнего помогли избежать кровопролития.
Постепенно Феоктистов разговорил стариков. Мало того, «Георг» почти убедил супругов, что в СССР к ним относятся исключительно как к невозвращенцам, но не как к шпионам и предателям. А потому, сказал разведчик, они спокойно могут возвращаться в Советский Союз, к ним не будет применено никаких репрессий, Орлову вернут все награды и звания. Но на предложение вернуться те ответили категорическим отказом.
Позже состоялась ещё одна встреча Феоктистова с Орловым, на сей раз в Кливленде, штат Огайо. Однако обещанные московская квартира и генеральская пенсия не смогли поколебать бывшего разведчика. Нет, из Америки они уже никуда не поедут, тем более что здесь, в Кливленде, у них похоронена восемнадцатилетняя дочь Вероника, сделали окончательный выбор супруги. На прощание Орлов подарил Феоктистову свои книги. И не только. Он также передал некий список работников американских спецслужб, которыми, на его взгляд, следует заняться разведчикам: