— Когда меня выпустят?
— Сейчас вы арестованы по обвинению в убийстве, которого не признаете. Объясните им все, как я сейчас сказал, и ваше задержание будет казаться произволом. Вот тогда я и попрошу выпустить вас под залог.
— Спасибо за заботу.
— Я с самого начала говорил, что мое благосостояние целиком зависит от вас.
— Не старайтесь выглядеть хуже, чем на самом деле.
— Отцовство влечет за собой известные обязанности, — улыбнулся Антон Корф.
Глава седьмая
Встреча пошла Хильде на пользу. Ее прежние страхи рассеялись, стало ясно, что раз уж Карл Ричмонд убит, то скандала не избежать. И приемный отец прав. Само преступление её не касается. За него должен отвечать настоящий убийца, а раз она к нему не имеет отношения, ей нечего бояться. После серии разбирательств наследство перейдет к ней, а сейчас в её интересах раскрыть свои карты. Общественное мнение основывается на трех столбцах в ежедневных газетах, которые потворствуют дурным вкусам толпы, изображая её кровожадным вампиром из немецких довоенных фильмов, а Карла Ричмонда — выжившим из ума стариком, попавшим в лапы кровожадной хищницы. То, что она перевезла труп домой, вызвал обвинение в садизме.
Хильда все это знала, но про убийство так ничего и не поняла. Не будь она уверена, что муж умер от сердечного приступа, можно было бы спокойно дать событиям идти своим чередом. Убийцу наверняка найдут, она спокойно сможет играть роль уважаемой вдовы, и её судьбе можно будет только позавидовать.
Антон Корф действовал в их общих интересах, и ничего бы не случилось, не впусти она в спальню Мартина Лоумера, поддавшись глупой минутной депрессии. К счастью, Корфу удалось не потерять головы и найти самое рациональное решение.
Ей было нечего терять, и она решилась все рассказать, но в этот день Стерлинг Кейн её не вызывал.
До самого вечера Хильда читала в камере газеты и проливала слезы умиления над решительными заявлениями своего любящего приемного отца.
Допрос начался ранним утром. Хильда немного воспряла духом, теперь она знала, что говорить. Раз им нужны факты, они их получат, и безразлично, какое о ней сложится мнение.
Она вошла в кабинет твердой уверенной походкой. Обстановка и лица собравшихся были ей знакомы. Ужасная тяжесть, довлевшая над ней все это время, исчезла. Теперь ей казалось, что борьба пойдет на равных. Заметил это Стерлинг Кейн? Во всяком случае, он ничем этого не выдал, когда предложил сигарету из своей помятой пачки.
Эта деталь вызвала у Хильды улыбку. К ней вернулась былая уверенность в своих силах. В конце концов он был таким же человеком как тысячи других, со своими странностями и заботами, оставшимися за порогом кабинета.
— Как вы себя чувствуете, миссис Ричмонд?
— Гораздо лучше, спасибо.
— Я специально дал вам немного отдохнуть, прийти в себя и понять, что в ваших интересах говорить только правду.
— Мудрое предостережение, которым я намерена воспользоваться.
— С другой стороны, следствие по такому важному делу требует уйму времени и сил. Должен напомнить, ваше содержание под арестом зависит только от вашей же доброй воли. Именно потому я позволил вашему отцу встретиться с вами без свидетелей.
— Спасибо.
— Это маленькое вступление должно вам напомнить, что факты говорят против вас.
— Я как раз хочу их объяснить.
Обычно угрюмое выражение на его лице на миг сменилось искренним удивлением.
— Если хотите, я расскажу вам о событиях последних дней так, как все было на самом деле.
— Затем мы и собрались.
— Знали бы вы, как это трудно…
— Не торопитесь. Если вы все расскажете нам с самого начала, многое прояснится само собой.
Хильда откашлялась и прежде чем начать рассказ, вспомнила наставления Антона Корфа.
— Я появилась на борту «Удачи», когда понадобилась сиделка.
— Это ваша профессия?
— Конечно нет. Я работала переводчицей в крупном гамбургском издательстве.
— Прошу простить, что прерываю, но к нам нужен не просто рассказ, а ваши показания. Здесь нет места ни одной непонятной детали. Так что вы делали на Лазурном берегу?
— Я некоторое время там жила.
— Вы сменили работу?
— Нет, просто взяла отпуск.
— Продолжайте, пожалуйста.
— Довольно трудно продолжать, чтобы не выглядеть в довольно неприглядном свете.
— Это часто случается с людьми, которые садятся перед моим столом, но мы собрались здесь не для того, чтобы судить, а чтобы узнать правду.
— Еще в детстве мать говорила о моем отце как об удачливом бизнесмене. Единственную новость о нем она узнала из газет, где его имя упоминалось вместе с Карлом Ричмондом. Потом началась война, я осталась одна среди руин, без денег и без будущего. И вот тогда я решила найти его, чтобы он обо мне позаботился. Я искала удобный предлог, и мне удалось выяснить, что моему будущему мужу понадобилась сиделка. Я предложила свои услуги.
— Значит, заранее вы ничего не планировали?
— Нет, мне нужна была работа, но раз уж я туда попала, мне захотелось остаться. Видите, я ничего не скрываю и не стараюсь разыгрывать благородную даму.
— Продолжайте.
— Хотелось несколько дней понаблюдать за Антоном Корфом, чтобы составить о нем представление, ведь я действительно не знала, что от него можно ожидать. Именно тогда я поняла, что мое счастье не в нем, а в его хозяине. Этот деспотичный старик был, в сущности, очень несчастен, ему не хватало дружеского участия. Я могла бы предложить ему свою дружбу — нужно было только быть самой собой. Объясняться в любви и мне, и ему было бы, на мой взгляд, нелегко. Для него все осталось в прошлом, да и у меня не было никакого желания. Но он был внимателен ко мне и избавил меня от унижений, обрушивавшихся на головы его подчиненных. Короче говоря, в один прекрасный день Карл предложил мне выйти за него замуж. Этот союз был бы фиктивным в физическом смысле и вполне замечательным в финансовом отношении. Именно потому его предложение я приняла. У меня никогда не было денег, потому они представляются мне самой важной вещью на свете, а значит я не могла его убить.
— Об этом мы поговорим позднее, а сейчас давайте про Антона Корфа.
— Наши отношения вполне укладывались в рамки обычной вежливости. Когда Карл Ричмонд решил на мне жениться, Антону понадобились мои документы из Гамбурга. Пришлось рассказать ему правду. Все прошло очень просто, без лишних слов. Я подробно рассказала ему о своей жизни и созналась, что оказалась на яхте не случайно. Он стал моим союзником, стараясь в как-то компенсировать трудную юность.
Он сдержал свое слово. Брак был заключен на борту яхты в открытом море. Учитывая состояние моего мужа, его известность и разницу в возрасте, по обоюдному согласию мы решили избежать всяких церемоний.
— Мне все это известно, миссис Ричмонд. Что меня действительно интересует, — это последние события, связанные со смертью вашего мужа.
— Клянусь, я ничего не знаю. Если бы я заподозрила убийство, я никогда бы так не поступила.
— Что вы имеете в виду?
— Все произошло так внезапно, что я просто потеряла голову.
— Нельзя ли поточнее?
— К моменту нашего брака Карл уже оформил завещание. В связи с его громадным состоянием изменение завещания, по которому я становилась единственной наследницей, оказалось довольно длинной процедурой. Отец не упускал случая напомнить ему об этом, и накануне прибытия в Нью-Йорк муж составил новое завещание в мою пользу, аннулировавшее предыдущее. Оно было составлено официально, при свидетелях, но не было зарегистрировано. Это собирались сделать сразу по прибытии в Нью-Йорк.
— Продолжайте, миссис Ричмонд.
— Когда муж умер, я потеряла голову.
— Ну, я думаю, это не совсем так, поскольку о смерти вашего мужа никто ничего не знал.
— Я говорю правду. Если вы отказываетесь в это поверить, разговаривать дальше бессмысленно.
— Мы обсудим это позже, а пока продолжайте.
— Я была убеждена, что муж умер естественной смертью. Новое завещание ещё не зарегистрировано и не могло считаться законным. Я уже говорила, что вышла замуж не по любви, ставка шла на миллионы долларов. И я решила, что смогу получить наследство, скрыв на время его смерть.
— На мой взгляд, очень опрометчивое решение. Что вы собирались делать с телом мужа?
— Поскольку мы были в Нью-Йорке, задача облегчалась. Нужно только было отвезти его домой и продержать там день.
— А потом?
— Потом врач подписал бы свидетельство о смерти.
— Но это просто безумие. Думаете, врач не заметит, что он умер по крайней мере два дня назад?
— Все зависит от врача.
— Понятно. А где бы вы нашли такого сговорчивого врача?
— Мог бы помочь отец.
— Он знал, что случилось?
— Конечно нет.
— Тогда с чего вы взяли, что он мог помочь?
— Не знаю. Только на том, что он — мой отец. И разорять меня было не в его интересах. Он хорошо ко мне относился и помог бы выбраться.
— Так вы его ждали, когда приняли Мартина Лоумера?
— Разумеется. У меня в Нью-Йорке нет знакомых.
Стук машинки стих, пауза надолго затянулась. Стерлинг Кейн угрюмо уткнулся в стол. Что-то было не так, но Хильда не могла понять, в чем дело.
Другой полицейский, который все время молчал, достал тонкую итальянскую сигару, но умудрился сломать её между пальцев, и старательно избегал смотреть в сторону Хильды.
В комнате затаилась бомба; все это знали и ждали взрыва.
Наконец Стерлинг Кейн поднял голову и устало спросил:
— Вы настаиваете на истории с завещанием?
— Конечно. А что?
— По вашим словам, этот документ мог быть зарегистрирован, пока вы скрывали от закона смерть мужа.
— Что случилось? Почему вы со мной так разговариваете? Я уже говорила, мне и в голову не приходила мысль об убийстве мужа.
— Это верно, я просто забыл. Можете мне сказать, где хранится завещание?
— Откуда мне знать? Я никогда не вмешивалась в его дела.