— Успокойтесь, миссис Ричмонд. Вы себе противоречите. Всего минуту назад вы утверждали, что знали о новом завещании.
— Но это не одно и тоже.
— Итак, вы с трупом пересекли весь Нью-Йорк только для того, чтобы неизвестные вам юристы в неизвестной конторе спокойно занимались завещанием.
— Я сказала правду.
— Нет, миссис Ричмонд. Вы напрасно тратите время, вот и все. Но раз вы не сказали нам правду, это придется сделать мне: никакого завещания не существует.
— Это что ещё за новости?
— Нет никакого завещания, а значит не было причины таскаться с трупом мужа. Мы вернулись к исходной точке.
— Нет завещания? Что вы имеете в виду?
— Не следует нас недооценивать. Понимаете, когда погибнет такой видный человек, как ваш муж, один выслушивает мнение вдовы, а другой проводит расследование. Ваш брак, в котором, по-вашему утверждению, не было места любви, отдает неким душком, который нам интересен по нескольким причинам. Мы первым делом обратились к адвокатам мистера Ричмонда, и те не подтвердили вашей фантастической истории.
Хильда схватилась за горло и сделала отчаянную попытку прийти в себя. Она была потрясена жестокостью обрушившейся на неё правды.
— Но это невозможно! Вы совершаете ужасную ошибку. Я знаю точно, завещание было.
— Тогда в какой адвокатской конторе оно хранится?
— Не знаю!
— Не надо кричать, миссис Ричмонд.
— Должны быть другие юристы.
— Но они не занимаются делами вашего мужа.
— Но именно из-за этого я перевезла его на берег. Иначе зачем мне было это делать?
— Как раз об этом мы и хотели узнать, так же как и о причине его смерти, поскольку, следует признать, вы не слишком потрясены его убийством.
— С меня хватит! Перестаньте ходить вокруг да около. Вы уже решили, что я виновна, и не выпустите меня отсюда.
— Пока вы продолжаете рассказывать невероятные истории, доверять вам слишком трудно.
— Завещание существует. Мы часто с отцом его обсуждали. Как личный секретарь мужа, он был в курсе всех его дел. Именно он и должен был его зарегистрировать.
— Когда?
— В понедельник. Именно потому я и скрывала смерть Карла Ричмонда.
— Подождите, миссис Ричмонд. Вы проявили завидное хладнокровие и сумели провести весь экипаж яхты, но в то же время придерживаетесь детской версии о мистическом завещании, которое можно было зарегистрировать за несколько минут, словно наклеить на конверт марки. Неужели вам не понятно, что официальный документ ценой в миллионы долларов сопровождается ворохом различных документов, многочисленными согласованиями и бесконечными затратами времени. А по вашим словам, он вступает в силу, едва пересечет порог адвокатской конторы, после чего вы предъявите труп своего мужа. Именно так вам представляется это дело?
— Нет, совсем не так. Вы извращаете факты. По-вашему все это невозможно, но я говорю правду.
— Но в чем тут правда, если завещания просто не существует? Не стоит плакать, лучше расскажите, как все происходило на самом деле. Возможно, вы придаете слишком большое значение некоторым деталям. Может быть, кто-то воспользовался вашей доверчивостью и пытался вас одурачить?
— Завещание существует. Мне больше нечего сказать. Спросите у отца, он подтвердит. Именно он рассказал мне о нем.
— Мы спросим. Но перед этим все-таки объясните мне, зачем нужно было перевозить тело вашего мужа.
— Ради Бога, оставьте меня в покое…
— Успокойтесь, миссис Ричмонд, не надо нервничать. Чем раньше мы узнаем правду, тем скорее оставим вас в покое.
— Я хочу увидеться с отцом.
— Мы предоставим вам такую возможность, обещаю. А теперь отдохните и обдумайте все хорошенько. А мой долг обдумать другие вопросы, особенно один: зачем вы убили своего мужа?
— Замолчите!
Капитану пришлось схватить её за руку, иначе все вещи с его стола оказались бы на полу. Она вцепилась в лацканы его пиджака и, содрогаясь от рыданий, зарыдала.
— Мы сейчас расстанемся, миссис Ричмонд. Но не забывайте, что расследование продолжается, а для присяжных факты куда красноречивее любых слов.
Хильду отвели в её камеру и дали снотворное, чтобы успокоить расшалившиеся нервы. Она забылась тревожным сном, полным кошмаров.
Тираж ежедневных газет повысился; публика спешила узнать свежие подробности скандала и забросила чтение журналов и еженедельников.
Часть третья
Глава первая
Немного успокоившись после сна, Хильда отказалась отвечать на любые вопросы до обещанного свидания с отцом.
Только Антон Корф может объяснить, что происходит. Если бы он лгал ей, она сразу бы это узнала. Но зачем ему это? Такие мысли нескончаемым потоком кружились в голове.
Ночной кошмар заставил её чувствовать себя подавленной. Зато события последних дней расположились в строго хронологическом порядке. Почему же тогда все остальное осталось скрытым в густом тумане?
Действительно она жила на свете, или все это только сон? Когда она задумывалась о прошлом, даже очень отдаленном, в голову приходили только обрывки каких-то бесед и мимолетные воспоминания.
Что было раньше, что потом, память её утратила навсегда; возможно, ничего и не было, ведь не осталось ни одной живой души, которая могла бы ей поверить.
Говорят, умирают дважды. Один раз — когда душа покидает тело, и второй — когда тебя забудут.
Вероятно, в этом что-то было.
Все прошлые события, теперь преданные забвению, не имели никакого значения, да и, похоже, никогда не происходили. Так что она и не жила наяву, а просто досматривала сон без всякой логики.
Вот она возьмет и проснется в другом измерении…
В то раннее утро, как и обещал Стерлинг Кейн, её привели в комнату для посетителей.
Как и в прошлый раз, она увидела его сидящим за столом. Поскольку Хильда все ещё была под следствием, свидание проходило без свидетелей и разделяющей решетки. На взгляд оба были полностью свободны.
Хильде нужно было время, чтобы успокоиться и овладеть собой, и она дала ему возможность начать разговор.
— У меня для вас хорошие новости. Сегодня ваш адвокат начнет хлопотать об освобождении под залог. Если ему откажут, он опротестует в суде законности вашего ареста. Пока им нечего вам предъявить. Как прошел вчерашний допрос, вы последовали моему совету?
— Да.
— Но у вас такой угрюмый вид. В чем дело?
— Вы ещё спрашиваете! Никакого завещания просто не было.
— Это ещё что за шутки?
— Они провели расследование и убедились, что юристы ничего о нем не знают. Именно потому я настояла на нашей встрече перед очередным допросом.
— И правильно сделали.
— Хорошо, я жду объяснений.
— Как вы серьезны, дорогая Хильда! Полагаю, нервы расшалились? Вы совсем потеряли голову и начинаете задавать глупые вопросы.
— Я жду, чтобы вы на них ответили.
— Именно для того я сюда и пришел. У нас немного времени. Пока это от меня не зависит.
— Так что за история с завещанием?
— О каком завещании речь, ведь их несколько?
— Конечно, о последнем. Том самом, которое вы собирались зарегистрировать.
— Ну, и что из того?
— Вы хотите свести меня с ума? Я требую объяснений. Я сделала все, как вы сказали. Следовала вашим указаниям до конца даже тогда, когда не могла ответить…
— Я должен вас прервать. Почему вы слепо повиновались моим распоряжениям?
— Это вполне естественно, я вам доверяю.
— Очень щекотливый вопрос. Почему вы мне доверяете?
— Вы полагаете, сейчас уместно это обсуждать? У нас так мало времени, меня в любой момент могут повести на новый допрос.
— Да, конечно. Но эти люди не бесчеловечны. Вполне естественно отцу поговорить с дочерью, особенно если она находится в отчаянном положении.
— Почему вы так говорите?
— А разве это не правда? Разве ваше положение не стало угрожающим?
— Но только минуту назад вы сказали, что адвокат собирается просить об освобождении меня под залог.
— Да, и это правда.
— Так говорите же! Почему вы на меня так смотрите?
— О Боже, вы становитесь слишком требовательны, моя дорогая Хильда. Мне даже нельзя смотреть на вас, но я должен отвечать на ваши вопросы. А что вы хотите узнать?
— Я хочу знать, почему вы не пошли к юристам.
— Ах, наконец-то, самый важный вопрос. Выяснение отношений между отцом и дочерью. Любящий ребенок теряет веру. Вы это имели в виду?
— Я так не говорила.
— Нет, конечно, но уже готовы это сделать. Сотни беспокойных вопросов роятся в вашей очаровательной головке. Сомнения, тревоги, подозрения. Если я утрачу ваше доверие, мне тоже стоит бросить эту затею, да?
— Я так не говорила.
— Но, может быть, вы правы. Скорее всего нормальное выяснение отношений без свидетелей и есть тот шок, который необходим для нормального развития дела.
— Я не понимаю, о чем вы.
— Не все сразу. Вы же умная женщина. Даже если события слишком быстро сменяют друг друга, пока вы одиноко лежите на койке в тишине своей камеры, стоит вам только мысленно прокрутить всю эту историю, и вы убедитесь, что ваша логика, инстинкты, рассудок все ещё на высоте.
— Вы сошли с ума?
— О Боже, нет. Почему?
— Вы ведете себя как ненормальный. Все говорите, говорите, а я не понимаю ни слова. К чему вы клоните?
— Я? Ни к чему. Я выиграл. Я провернул дело, вот и все.
— Но что вы выиграли?
— Дитя мое, я только что задал вам очень важный вопрос, на который вы не удосужились ответить. Поэтому спрошу ещё раз. Почему вы мне доверяете? Или, если сказать точнее, почему вы мне верили с самого начала?
Лицо у Хильды посерело. Чтобы не упасть, она схватилась за стол, так что пальцы побелели от напряжения.
— Довольно любопытно наблюдать доверчивость отдельных человеческих созданий, которые в других отношениях вполне нормальны. Ну же, дорогая, вы уже не ребенок. Предложи я вам провести со мной пару часов в спальне какого-нибудь отеля, вы бы выставили меня вон. И были абсолютно правы, поскольку это шло вразрез с вашей интеллигентностью. Но я, совершенно посторонний вам человек, предлагаю на блюдечке одно из крупнейших в мире состояний, и такая благоразумная женщина, как вы, даже глазом не моргнула. Ни минуты сомнений, с легкой душой вы бросаетесь на большой к