За pas de deux следовали саксонский танец, классическое pas de trois и тирольский танец в исполнении премьеров — М. Кшесинской и С. Легата. Завершала же грандиозный балет М. И. Петипа общая массовая кода, в которой участвовали все танцовщики, занятые в четвертом акте. Критики по достоинству оценили финал. Общее мнение выразил корреспондент журнала «Театр и искусство»: «Красиво поставлена… coda»[790]. И он же писал о разочаровании зрителей Мариинского театра от увиденного в целом: «Среди публики то и дело раздавались возгласы: „Вот безобразие!“… „Вот тоска!..“»[791]. Когда же художник и композитор вышли после окончания спектакля, как это было принято, на поклоны, их встретили дружными свистками и шиканьем. Особо уничижительной критике была подвергнута музыка Арсения Корещенко. Обозреватель «Нового времени» композитора буквально высмеял: «Музыка Корещенко напоминает воробья, который захотел петь и летать, как жаворонок»[792]. Рецензент же «Петербургского листка» вынес ему настоящий приговор: «„Волшебным зеркалом“ он похоронил себя как музыканта»[793].
Общее неудовольствие спектаклем обернулось и против исполнителей: их не удостоили привычных дружных аплодисментов. Правда, надо отдать должное поклонникам таланта выдающегося хореографа: ему выражали сочувствие за вынужденное участие в «художественной оргии»: «Глядя на этого старца, седая голова которого увенчана тысячами лавров, до физической боли становится тяжело за чудного художника, всю жизнь культивировавшего чистое искусство»[794]. Сам же Мариус Иванович, вернувшись домой, с горечью написал в дневнике: «Вечером мой бенефис. Театр полон. Государь. Государыня и все императорское семейство. Меня очень чествовали. Музыка, декорации и костюмы омерзительны, ужасны. Балет потерпел фиаско…»[795].
Не столь категоричен оказался корреспондент «Петербургской газеты». Направив критические стрелы против художника и композитора, он все-таки попытался поддержать хореографа, объяснив неудачу балета неблагоприятными условиями для него: «Волшебное зеркало, большой фантастический балет в 4-х действиях, поставлен г-ном Петипа при самых неблагоприятных условиях. Только могучий талант и художественное творчество балетмейстера могли сделать из Волшебного зеркала нечто интересное. Да, действительно, фантазия Петипа неистощима! Всегда он найдет что-нибудь новое, и это новое всегда изящно и прекрасно!!!
Неблагоприятные для балетмейстера условия заключаются, во-первых, в неважной музыке, лишенной всякого колорита и характера. О мелодии и помышлять нечего. В музыке г-на Корещенко нет и намеков на мелодии. Публика по достоинству оценила музыку молодого композитора. Когда после конца спектакля г-н Корещенко вышел с исполнителями балета, то он был встречен дружным шиканьем»[796].
Спектакль сняли с репертуара после второго представления[797]. А 17 февраля петербургская Контора императорских театров по приказанию директора В. А. Теляковского уведомила солиста его величества балетмейстера М. И. Петипа, что после окончания 1 сентября 1903 года заключенного с ним контракта он остается «на дальнейшей службе без контракта, с производством… пожизненно получаемого ныне содержания, т. е. по девяти тысяч рублей в год»[798]. 18 февраля Мариус Иванович сделал по этому поводу запись в дневнике: «Вчера получил официальную бумагу, что Государь оставляет за мной мой оклад в 9000 рублей в год до моей смерти. Это изумительно. Теперь пусть господь бог дарует мне еще несколько лет жизни…»[799] На следующий день, согласно дневниковой записи, прославленный балетмейстер получил аудиенцию у Николая II, чтобы «поблагодарить его за мой пожизненный ангажемент… Государь сказал по моему адресу много любезных вещей…»[800].
В мае того же 1903 года у И. А. Всеволожского возникла идея предложить М. И. Петипа поставить балет Р. Дриго «Роман бутона розы». 8 мая Мариус Иванович сделал запись: «В 1 час дня г-н Дриго приходил переговорить по поводу балетика Всеволожского»[801]. Предполагалось, что постановка будет создана для рождественского спектакля в императорском Эрмитаже. Однако осуществить ее не удалось.
Эпилог
Отставка стала тяжелым испытанием для М. И. Петипа. Об этом рассказывает его дочь Вера, свидетельница конфликта Мариуса Ивановича с директором императорских театров: «От большого нервного потрясения отец в результате слег, пораженный односторонним параличом. Он проболел семь лет и был уже не в состоянии вернуться к работе, только изредка приезжал, но артисты часто приходили к нему за советом…»[802].
Конечно, он чувствовал себя плохо. Сказывались болезни и возраст. 27 января 1904 года Мариус Иванович, по всей видимости, не смог совладать с отчаянием и написал в дневнике: «Прощай, жизнь. Начинается для меня трудное время. Работать я больше уже не буду. С шестнадцатилетнего возраста до сегодняшнего дня это составляет семьдесят лет трудов»[803]. Однако, судя по дальнейшим дневниковым записям, старый хореограф не порывал с любимым делом, постоянно следил за событиями, происходившими в театре и в Театральном училище. Большое внимание Петипа уделял и общественной жизни. В годы Русско-японской войны и Первой русской революции он живо интересовался происходящим в стране и мире, постоянно читал французские газеты. Новости, опубликованные в русских газетах, ему читала и переводила жена, Любовь Леонидовна.
И все же в его душе теплилась надежда (хотя ей и не суждено было сбыться) на возвращение к любимой работе. 29 января Петипа поверяет дневнику свою мечту: «Поставить хотя бы в будущем году мой балетик „Роман бутона розы“»[804]. Пока же он, находясь дома, пишет мемуары. Как это порой бывает у людей преклонного возраста, он зачастую хорошо помнит и точно передает события давних лет, а вот то, что происходило недавно, — путает. Так, например, Петипа утверждает, что «Чайковский был в восторге» от постановки «Лебединого озера» в Санкт-Петербурге и говорил, что, мол, «никогда ни с кем, кроме Петипа, балетов писать не будет»[805]. На самом деле постановка балета состоялась в 1895 году, спустя два года после смерти композитора. Искреннее же сочувствие вызывает в воспоминаниях старого хореографа его горькая обида на В. А. Теляковского, по сути дела, грубо изгнавшего его из театра, которому Мариус Иванович верой и правдой служил более полувека.
Заканчивает же мемуарист свои воспоминания, несмотря на разочарования, постигшие его в последние годы службы, на оптимистической ноте: «Да хранит бог вторую мою родину, которую я люблю всем своим сердцем»[806].
В последние свои годы Мариус Иванович Петипа, в связи с ухудшившимся состоянием здоровья, подолгу жил в Крыму вместе с женой и дочерью Верой, которой врачи также советовали жить на юге из-за развившегося у нее туберкулеза легких. Умер великий хореограф, всю жизнь проживший в сладком плену у Терпсихоры, 1/14 июля 1910 года в Гурзуфе. Согласно его последней воле, он был похоронен в России, на Тихвинском кладбище Александро-Невской лавры Санкт-Петербурга.
Творческое наследие Маэстро составили более семи десятков балетов и множество танцев, поставленных им для опер. Любовь к театру Мариус Иванович привил и своим десятерым детям. Почти все они, так или иначе, посвятили жизнь служению театральному искусству — балетному и драматическому. Самая же яркая артистическая карьера выпала на долю его дочери от первого брака, Марии. По стопам деда пошли и некоторые из внуков Петипа.
Искусство великого хореографа продолжало жить и в творчестве его многочисленных учеников. После его смерти они многие годы покоряли сцены Парижа и других европейских столиц. Как писал А. Н. Толстой[807], «незадолго до Первой мировой войны в Европе и Америке прогремела слава русского балета. Такого изысканного и совершенного искусства западный мир еще не видел»[808].
Правда, впоследствии многие из его балетов подверглись значительной переработке другими хореографами, и далеко не всегда удачной. Тем не менее ряд постановок М. И. Петипа, составивших славу русского балета, на десятилетия пережили своего создателя. Магия искусства этого француза, счастливо раскрывшего свой талант в России, до сих пор покоряет все новые поколения зрителей.
11 марта 2018 года, в день 200-летнего юбилея крупнейшего новатора балета своего времени, на фасаде Академии русского балета имени Агриппины Вагановой была открыта мемориальная доска с бронзовым барельефом выдающегося хореографа. Надпись на мраморной плите гласит: «В этом здании с 1847 по 1905 год служил во славу русского балета Мариус Иванович Петипа». Увековечил память М. И. Петипа и Банк России. К славному юбилею замечательного хореографа в серии «Выдающиеся личности России» была выпущена памятная серебряная монета номиналом 2 рубля.
Имя М. И. Петипа стало легендой в истории мировой хореографии, которой уготована — хочется в это верить — очень долгая жизнь.