Через рельефное стекло в двери пробивался слабый свет. Кто-то еще полуночничает? Она надавила на ручку и толкнула дверь.
За столом сидели Себастьен Марни и Лодовико Сан-Пьетро собственными персонами. Вид оба имели крайне усталый и потрепанный, одеты были в черную форму, лениво ковырялись в большой тарелке, на которой куски курицы перемешались с каким-то гарниром, и запивали чем-то из бокалов.
— Доброй ночи, господа, — сказала она и, не глядя на них, проследовала к холодильнику.
— Госпожа де Шатийон! Вот так встреча! — Марни поднялся и пододвинул к столу еще один стул.
— Да сядьте же, судя по вашему виду — вас ведь ноги не держат! — сверкнула на него глазами Элоиза и открыла холодильник.
— Вам что-нибудь достать? — поинтересовался Лодовико.
— Спасибо, я сама.
В холодильнике нашлось молоко, а еще там было блюдо с примерно половиной большого десерта из взбитых сливок, фруктов и меренг. Элоиза секунду подумала, а потом достала и его. Хотела отделить себе кусок на блюдце, но Марни ее опередил:
— Что-то для себя нашли? Давайте сюда, — он каким-то образом оказался рядом с ней, взял блюдо и поставил на стол.
Тем временем Элоиза нашла для себя чашку, блюдце и десертную вилку.
— Бокал берите тоже, — сказал из-за спины Лодовико.
— Зачем? — не поняла она.
— Как зачем? Что ли пить не будете? — удивился тот.
Она подумала — а что, может быть, стоит?
— Хорошо, буду. А что пьем и по какому поводу?
— Просто пьем. Повода уже не нужно.
— Ну, как скажете, — она села за стол и стала накладывать себе в блюдце десерт.
— А мяса не хотите? — Марни ловко отделил куриную ножку и протянул ей.
— Не знаю…
— Берите, берите. Ужин ведь был давно?
— Ну да, — она взяла ножку и положила на тарелку.
Встала, взяла вилку и нож.
— Госпожа де Шатийон, вы желаете нас устыдить? — усмехнулся Лодовико.
— Почему это вдруг?
— Мы-то едим курицу без вилок, прямо как в лесу, — хмыкнул он.
— Ну и ешьте, а я здесь причем?
Взяла нож и стала отделять мясо от костей. Тем временем Марни плеснул ей чего-то в бокал, взял свой.
— Элоиза? Лодовико?
— Да-да, пьем дальше, — Лодовико глотнул.
Элоиза глотнула тоже, это оказался коньяк. Ну, коньяк так коньяк, может быть, это не хуже, чем теплое молоко?
— Элоиза, а вы почему бродите по ночам? Мы-то только что вернулись, а вам почему не спится? — Марни поставил бокал, внимательно на нее посмотрел.
— Так получается, — ответила она и ела дальше мясо.
— Что-то случилось?
— Нет, все в порядке.
— Вид у вас какой-то, как будто не слишком в порядке, — заметил Лодовико, подливая ей в бокал. — Причем ещё со вчера.
— Глупости. Лучше расскажите, почему сами полуночничаете.
— У нас было дело за пределами города, мы просто только что вернулись, — ответил Марни.
— И как дело? Не заладилось? — она решила проявить участие.
— А вы откуда знаете? — встрепенулся Лодовико.
— Да что-то вид у вас совсем не как у победителей, — хмыкнула она.
— Как говорится, «не взяли — так не взяли, да и будет черт с ним», — усмехнулся в ответ Марни. — А вы как провели выходные?
— Да никак. Что-то там делала, и ладно, — она все же добралась до сладкого.
— Донна Элоиза, сдается мне, есть его просто ложкой будет намного проще, — Лодовико пододвинул к ней блюдо. — Глядишь, и мы присоединимся. Этикет — великая вещь, конечно, но всегда ли он нужен?
Некоторое время они ели десерт ложками прямо из блюда и запивали коньяком.
— Ну как? Вы еще не созрели нам о чем-нибудь рассказать? — Марни не сводил с нее глаз.
— Может быть, вам кто-то мешает? Скажите, мы его побьем, — меланхолично сказал Лодовико, выскребая со дна тарелки крем. — Если очень мешает — сильно побьем.
— Мне мешает… как бы это сказать… несовпадение внешнего мира с моими представлениями о нем. И еще ненависть. Я ничего не могу с ней поделать.
Марни смотрел заинтересованно.
— Скажите, я могу догадаться о том, кто является предметом вашей ненависти?
— Наверное, — она пожала плечами.
— Если это та персона, о которой я думаю… честное слово, проще забить на нее. Нет, побить тоже можно, но только если означенная персона как-то себя проявит. Я надеюсь, этого пока не произошло?
— Нет.
— Вот и отлично. Лодовико, наливай.
— Вы что за тайны развели? — хмуро спросил Лодовико, но, тем не менее, налил.
— Я лично не разводил ничего, а госпожа де Шатийон захочет — сама расскажет.
Элоиза мрачно сверкнула на него глазами.
— Вот, и спрашивай потом… Еще ни слова не сказал, а меня уже испепеляют взглядом, — бурчал Лодовико.
— Не бурчи, лучше пей. Элоиза, это и вас тоже касается. Пейте. Скажите, вы пробовали что-то сделать с вашими тяжкими раздумьями о несовершенстве мира?
— Нет. Мир же несовершенен без моего участия, он просто так устроен, и все, — Элоиза поискала на столе ломтик лимона, не увидела, глотнула чаю из чашки.
— Вот, просто так устроен, и все. От вашего отношения что-то изменится?
— Нет. И это бесит.
— Как интересно, вас, оказывается, что-то может бесить. Буду иметь это в виду.
— Что же, я не живая, что ли?
— Живая, живая. Вы пейте, в полном бокале правды нет.
— А в чем есть? — воззрилась она на него.
— Узнаю — скажу. Но в вашем случае, как мне думается, правда в том, что вас нужно чем-то занять. Чем-то серьезным, с чем невозможно не считаться и что невозможно игнорировать.
— Вы считаете, я недостаточно занята? — её удивлению не было предела.
— Да. Вам нужно или заняться еще какой-то работой, или добавить тренировок, или завести отношения с кем-нибудь.
— А причем тут отношения?
— Как это причем? Вы, вместо того, чтобы сидеть и думать всякое, будете заняты другим человеком. Встречаться, общаться, что-то вместе делать… Хотя бы в терапевтических целях.
— И многих вы вылечили такой терапией?
— Честно говоря, никого. Ни разу не брался. Не то нужды не было, не то желания. А вы представляетесь мне прекрасным объектом для воздействия. Проверим?
— Нет, спасибо. Я уж как-нибудь сама.
— «Как-нибудь сама» вы сначала встаньте завтра на работу вовремя и придите туда с ясной головой, договорились? — хмыкнул он.
— А что, я не имею привычки опаздывать на работу, независимо от того, какая у меня голова, — возмутилась она.
— Это я о том, что приди вы завтра в таком настроении к себе в кабинет, и толку от вас будет не особо много. А я заинтересован в том, чтобы все службы работали, как положено, — важно сказал он.
— С какой стороны не взгляни — вам до всего есть дело?
— Точно, — улыбнулся он. — Ну как, уже проще послать ваши проблемы к черту?
Она озадаченно посмотрела на него.
— Может быть, — сказала неуверенно.
— Вот и посылайте их туда прямо сейчас. Лодовико, наливай.
— Наливаю. Так что, бить-то нужно?
— Пока нет, но вообще я подумаю, — серьезно сказала Элоиза.
— Так вот, Элоиза, — серьезным голосом подвел итог Марни, но глаза смеялись, — мир пусть себе существует таким, каков он есть, а если возникнет конкретная проблема, то или послать её, причем вы знаете куда, или мы эту проблему… побьем. Договорились?
Элоиза помолчала немного, а потом вдруг неожиданно для себя самой улыбнулась.
— Договорились.
— Пойдемте, проводим вас в комнаты, — он поднялся и потянул за рукав Лодовико.
— Да-да, пошли, — тот согласился и встал.
— Я что, по-вашему, заблужусь?
— Нет, но мы вас все равно проводим. Поднимайтесь. Уже вон за окном светлеет, спать пора.
Они неспешно дошли до дверей в ее покои. Элоиза отперла дверь, Марни её придержал, пропуская хозяйку внутрь. Зашел следом, кивнул Лодовико, тот тоже зашел.
— Спокойной ночи, господа. Спасибо за компанию и за поддержку тоже спасибо, — она слегка улыбнулась и выразительно посмотрела на дверь.
— Элоиза, вы уверены, что сейчас не нужно сидеть с вами рядом и держать за руку?
— Совершенно уверена. И да, кстати, чуть не забыла. Про Марко. Кто такая Мария-Эстелла?
— Понятия не имею, — Марни прищурился, задумался. — Но мы поищем, спасибо. Ладно, раз вы говорите, что уже все хорошо, идемте спать, — он поцеловал ей руку, подмигнул Лодовико и они вышли.
А Элоиза легла спать и в первый раз за эти последние несколько дней спала спокойно и без сновидений.
* 19 *
Утром Элоиза проснулась сама, без будильника и удивилась — как-то слишком ярко было в спальне. А сколько времени, кстати? Она взяла телефон, взглянула на него и похолодела — начало первого. Скоро обед. А она должна была быть в кабинете с утра. Это до чего она дошла, что забыла вечером включить будильник! Или… или она его все-таки включила?
Для начала она позвонила в свою приемную брату Франциску. И с удивлением узнала, что «монсеньор Марни утром предупредил, что вам нездоровится, и вы будете ближе к обеду».
Тогда она позвонила Марни.
— Монсеньор, добрый день, — и уже была готова рваться в бой и что-нибудь выяснять, но он продолжил сам.
— Элоиза, добрый день. Рад вас слышать. Вы уже простили нас за выключенный будильник?
— Так это вы? — она даже задохнулась от возмущения.
— Пока мы с вами разговаривали у вас в прихожей, Лодовико выключил будильник в вашем телефоне. Мне показалось, что вам необходимо выспаться, а потом уже идти работать.
— Спасибо, конечно, но в этом не было необходимости.
— А об этом уже позвольте судить мне самому. Но вы хотя бы спали?
Она выдохнула и немного успокоилась. Всё равно уже всё есть так, как оно есть.
— Да, я спала. Очень хорошо. Спасибо за вчерашний разговор, он, кажется, чем-то помог.
— Всегда к вашим услугам, если нужно поговорить. Или не только поговорить.
— Спасибо, буду иметь это в виду. До свидания.
— Буду рад услышать вас еще, звоните.
* 20 *
Оказалось, что с утра ничего не случилось, ее отсутствие не повлекло за собой никаких проблем, а с текущими делами она в любом случае успевала разобраться до вечера. Так, в принципе, и получилось. Разобралась, тихо-мирно закончила работу и отправилась в косметический салон — на регулярные процедуры. Опять же, внимание к себе должно было избавить от последних остатков депрессии.