Вскоре после этого Марию навестил Эдвард Сеймур, теперь лорд Бошан, брат королевы Джейн. Это был богато одетый серьезный молодой человек с чопорными манерами. Охотно отозвавшись на приглашение выпить по бокалу вина в гостиной, он сказал Марии:
– Королева, моя сестра, прислала меня за списком нарядов, которые понадобятся вашему высочеству при дворе. Она хочет, чтобы вы были одеты, как подобает дочери короля. Она просила передать вам, что любезная снисходительность и милосердное сострадание помогли королю побороть недовольство вашим недобрым и бессердечным поведением, и теперь он с нетерпением ждет воссоединения с вами.
Все это не могло не радовать, хотя и вызывало некоторое раздражение. У Марии невольно возник правомерный вопрос: когда наконец ей перестанут напоминать, какое неслыханное оскорбление она нанесла королю? Неужели нельзя последовать ее примеру и оставить в прошлом старые обиды?
Однако раздражение как рукой сняло, когда лорд Бошан рассказал ей последние дворцовые новости. Марии очень хотелось спросить, вернут ли леди Солсбери статус ее воспитательницы, но решила, что это может подождать.
– Находится ли ваша милость в добром здравии? – пристально вглядевшись в лицо Марии, спросил гость.
– Я была нездорова, – призналась она. – В последнее время я жила в постоянном напряжении, но сейчас мне гораздо лучше.
Они провели час в приятной беседе, после чего лорд Бошан собрался уходить.
– У меня кое-что есть для вашего высочества, – сказал он, когда они пересекли зал и вышли на крыльцо.
Во дворе конюх держал поводья прекрасной белой лошади.
– У вас чудесная лошадь, милорд, – погладив животное по морде, улыбнулась Мария.
– Она не моя, ваше высочество. Это мой подарок для вас.
Мария не верила своим ушам. Столь роскошный подарок от влиятельного придворного означал, что опала закончилась.
Когда лорд Бошан уехал, Мария снова написала отцу письмо, в котором клятвенно заверила, что никогда больше не позволит себе хотя бы малейшего неповиновения, и просила Всевышнего поскорее ниспослать им с королевой детей.
После визита Бошана и другие влиятельные придворные зачастили в Хансдон в поисках ее дружбы и покровительства. Но Марию продолжал мучить вопрос: когда же приедет отец?
И вот одним июльским вечером в Хансдоне снова появился сэр Томас Ризли.
– Мне поручено эскортировать ваше высочество в Хакни, где вас примет его королевская милость, – сообщил он Марии. – Он желает, чтобы вы прибыли ко двору, однако не раньше, чем оправитесь от недавней болезни.
После чего Мария мысленно спросила себя: приходило ли хоть когда-нибудь в голову королю, что именно он и стал причиной ее болезни? Навряд ли! Тем не менее отца явно заботило ее здоровье.
– Мы должны выехать сегодня вечером, – сообщил Ризли. – Я распоряжусь, чтобы приготовили ваши носилки.
– Но вы должны дать мне время подготовиться к отъезду! – вскричала Мария.
С отчаянно бьющимся сердцем взбежав по лестнице, она потребовала, чтобы служанки выбрали лучшее платье из ее изрядно поношенного гардероба. Мария не могла собраться с мыслями, пребывая в смятении в преддверии встречи с отцом после столь долгой разлуки, ведь в последний раз они виделись пять лет назад. Тогда ей исполнилось пятнадцать, и она была хорошенькой миниатюрной девочкой с роскошными рыжими волосами и свежим юным личиком. И вот теперь, посмотрев в зеркало, она увидела, что выглядит больной, измученной, слишком худой. Что подумает о ней отец?
Отогнав мрачные мысли, Мария поправила капюшон, накинула плащ и сбежала вниз, где уже ждал эскорт. Путешествие в ночи стало приключением, которого у нее уже давно не было, а вся эта таинственность пьянила, несмотря на трепет перед встречей с отцом.
Мария приехала во дворец в Хакни раньше короля, но ей не пришлось долго ждать. Когда объявили о прибытии королевской четы, Мария, находившаяся в большом зале, присела в реверансе, преодолевая дрожь.
– Моя самая дорогая и любимая дочь! – сердечно приветствовал ее отец.
И она почувствовала, как ее подхватили сильные отцовские руки. Он прижал дочь к себе, и Мария увидела слезы в его глазах. Отец постарел, стал суровее, сильно прибавил в весе. Его бледные щеки раскраснелись от прилива эмоций.
С Марией он вел себя ласково, нежно и внимательно.
– Я привез вашу добрую мать, королеву Джейн, встретиться с вами, – произнес он и добавил: – Вам даже и не представить, какого хорошего друга вы обрели.
Мария собралась было преклонить колени, но Джейн взяла ее за руки и обняла. Круглое лицо королевы светилось добротой, так хорошо знакомой Марии.
– Я знаю, что очень многим обязана вашей милости. – Мария смущенно улыбнулась Джейн.
Король отвел дочь в роскошную комнату и усадил между собой и королевой. Мария чувствовала на себе пристальный взгляд его голубых глаз.
– Я глубоко сожалею, что так долго держал вас вдали от себя, – не скрывая переполнявших его эмоций, прочувственно произнес король.
При этих словах Мария, потеряв самообладание, залилась слезами.
– О мой дражайший отец, я так скучала по вам! – всхлипнула она.
Король, казалось, и сам был готов разрыдаться.
– Я не допущу, чтобы это повторилось, – взяв дочь за руку, пообещал он. – Мы должны забыть прошлое и смело смотреть в будущее. Дитя мое, теперь, когда между нами восстановилось согласие, я сделаю для вас все, что угодно.
Джейн вынула из кошелька маленький бархатный мешочек, вложила Марии в руки и с улыбкой произнесла:
– Ну а я со своей стороны стану другом вашего высочества.
– Для меня не может быть ничего лучше, мадам. Вы всегда были добры ко мне. – Развязав мешочек, Мария потеряла дар речи от восторга, увидев прекрасное бриллиантовое кольцо.
– В знак нашей новой дружбы, – сказала Джейн.
– А это от меня, – вручив Марии украшенный кистями кошелек, добавил король. – Тысяча крон для ваших маленьких женских радостей. С этого момента вам нет нужды заботиться о деньгах, поскольку у вас их будет столько, сколько душа пожелает.
После этого день прошел на редкость приятно. Мария потихоньку расслабилась, особенно когда Джейн заверила ее, что очень многие придворные горячо приветствовали возвращение ей милости короля.
– С нетерпением жду возможности принять вас при дворе. – Королева положила руку на плечо Марии. – В моем окружении нет ни одной женщины, с которой я могла бы общаться на равных, и, честно говоря, мне очень одиноко. Пожалуй, у меня нет более подходящей кандидатуры, чем вы, ваше высочество, на роль подруги и компаньонки.
От этих слов у Марии сразу стало теплее на душе.
– Однако прямо сейчас вы не можете вернуться ко двору, – заметил король. – Вы очень осунулись после болезни, и вам требуется время, чтобы восстановиться.
Мария мысленно поблагодарила отца за чуткое отношение. Появиться на людях под прицелом чужих взглядов стало бы для нее суровым испытанием, к которому она пока была не готова.
Когда после всенощной король с королевой собрались уезжать, настроение у Марии заметно улучшилось.
– Обещаю, с сегодняшнего дня с вами будут обращаться на высшем уровне! – крикнул отец, уже сидевший в седле. – Вы будете наслаждаться такими свободами, каких у вас доселе не было. Я позабочусь о том, чтобы вам прислуживали как второй после королевы даме нашей страны. У вас ни в чем не будет нужды! И мы очень скоро увидимся! – Он послал дочери воздушный поцелуй, и королевская чета выехала из ворот в сторону дороги на Лондон.
Воссоединение с отцом стало исполнением самого заветного желания Марии. Ни один отец не смог бы вести себя лучше по отношению к собственной дочери. Теперь ей не хватало лишь титула принцессы Уэльской и законного статуса. Впрочем, какое это имело значение, если отныне она считается второй дамой двора после королевы Джейн и, в отличие от прошлых лет, ни в чем не будет нуждаться?
Король, верный своему слову, прислал дочери денежные подарки, а королева – роскошные платья для появления при дворе. Мастер Кромвель преподнес ей еще одну прекрасную лошадь, после чего по совету короля началось формирование ее двора, и в душе Марии затеплилась надежда, что отец, возможно, задумается о восстановлении ее права наследования.
Она была в восторге, когда отец отправил ее вместе с новыми придворными, в число которых все же не вошла леди Шелтон, во дворец Ричмонд и вскоре после этого приехал туда без предупреждения вместе с королевой Джейн. За обильным и изысканным обедом, который придворный повар чудом приготовил в кратчайшие сроки, король подарил дочери кольцо с ее миниатюрным портретом, а также портретами Джейн и его самого.
– Это подарок от мастера секретаря, – сияя от удовольствия, произнес он. – Мастер Кромвель заказал кольцо специально для вас. Я был настолько впечатлен, что захотел лично преподнести его вам!
Мария была глубоко тронута. Она надела кольцо на палец и вытянула руку, любуясь подарком:
– Я напишу мастеру Кромвелю. Я премного благодарна ему за доброту и мудрый совет. Он мой самый большой друг после вашей милости и ее милости королевы.
Радуясь столь невероятному повороту судьбы, Мария не забыла и о своей сводной сестре и одним жарким июльским утром отправилась в Хансдон, где находилась Елизавета. Малышка ждала сестру во дворе вместе с леди Брайан и, когда Мария спешилась, побежала ей навстречу, неуклюже присев в реверансе.
– Боже мой, как вы выросли, дорогая! – Поцеловав сестру, Мария ласково погладила ее по голове. – Вам ведь сейчас почти три года, да? Я привезла вам подарок. – Мария улыбнулась и махнула рукой одной из своих дам. Та принесла деревянный ящик, накрытый расшитой серебром тканью. Внутри лежали завернутые в бархат янтарные четки и крест с драгоценными камнями. Мария показала на крест. – Это для вашей часовни.
– Какое чудо! – воскликнула Елизавета, осторожно перебирая бусины.
– Леди Брайан, как дела у моей сестры? – Мария выпрямилась и нежно поцеловала свою старую няню. – Как поживаете? Я рада видеть вас снова.