– Ваше высочество наверняка слышали о приготовлениях к регентству, – произнес он, определенно рассчитывая, что ему предложат сесть.
Мария заставила его неловко топтаться на месте.
– Да, милорд, но они не совсем такие, как я рассчитывала.
– Не такие? – Хартфорд бросил на Марию острый взгляд.
– Мне казалось, главную роль должна была играть королева.
– При всем моем уважении, мадам, женщины не правят страной.
– В Испании правят, – возразила Мария. – И я теперь наследница короля. Мой отец однозначно считал, что женщина может вполне успешно править.
– Но это Англия, – парировал Хартфорд. – Как дядя короля, я лучше других подхожу на роль лорд-протектора, и в этом меня поддерживает Совет.
– Тем не менее я уверена, отец считал, что до достижения королем совершеннолетия власть должна быть в руках Совета, а не одного человека. Отец именно так всегда и говорил мне. Причем неоднократно.
– Было высказано мнение, что Совет слишком велик, чтобы эффективно осуществлять власть без лидера, – ощетинился Хартфорд и, откашлявшись, заявил: – Король Эдуард одобрил это назначение, письменно засвидетельствовав мои полномочия. – Мария склонила голову, ограничившись тем, что высказала свою точку зрения, а Хартфорд тем временем продолжил: – На самом деле, мадам, я пришел сообщить о касающихся вас положениях в завещании покойного короля. Он оставил вашему высочеству и леди Елизавете ежегодный доход в три тысячи фунтов. Вы обе будете получать эти деньги до тех пор, пока не выйдете замуж, после чего получите последнюю выплату в размере десяти тысяч фунтов. Однако деньги будут выплачены лишь при условии, что Совет одобрит выбранного вами супруга. Если вы выйдете замуж без одобрения Совета, то лишитесь своей очереди в престолонаследии так, как если бы вы умерли. Вам все ясно?
– Абсолютно. – Мария вдруг поняла, что теперь она состоятельная женщина, получившая свободу выбора.
Хартфорд откланялся, оставив у Марии ощущение, что она нажила себе врага. Что, впрочем, ее не слишком расстроило. У нее были огромные преимущества, в частности связи в могущественных европейских кругах, а также стабильный доход и собственность, оставленная ей отцом; более того, теперь она стала крупным землевладельцем. И, как вероятная наследница трона, в Англии она являлась важной персоной, которая наконец сможет насладиться толикой свободы.
Она не останется при дворе. В любом случае здесь для нее не было места, как и для любой другой женщины, поскольку король не женат и, скорее всего, еще долго не женится. Она вернется домой в Бьюли и насладится мирной сельской жизнью вдали от придворных интриг. Марию печалило, что ей не доведется увидеть, как Эдуард взойдет на престол, но она будет регулярно писать брату и предлагать всяческую поддержку. Она догадывалась, что ее влияние вряд ли будет приветствоваться, поскольку Хартфорд определенно намеревался все держать под контролем.
Встретившись с Екатериной, Мария рассказала ей о своем решении.
– Я понимаю, – кивнула Екатерина; в просторном траурном одеянии она казалась смертельно бледной. – Поезжайте. Вот вам мое благословение. Я тоже покидаю двор и собираюсь поселиться в своем дворце в Челси. Елизавета намеревается жить со мной. Таково желание вашего отца. Она уже едет сюда из Энфилда.
– Похоже, вы все предусмотрели, – произнесла Мария.
Когда Елизавета прибыла ко двору, Мария поймала себя на том, что завидует младшей сестре.
– Я предпочла бы поехать к вам в Челси, нежели к себе в Бьюли. Мне не помешает компания, и я могу помочь Елизавете с учебой, – сказала она Екатерине.
Мария ожидала, что Екатерина обрадуется этому предложению, но та почему-то сомневалась.
– Конечно, вы можете погостить у меня, – наконец согласилась она.
После чего они стали наблюдать за тем, как Елизавета демонстрирует придворным дамам свое танцевальное мастерство.
– С каждым днем она все больше становится похожа на Анну Болейн, – пробормотала Мария. – Вы обратили внимание, с каким победным видом она смотрит на мужчин?
– Она взрослеет, – ответила Екатерина. – Жизнь не слишком баловала ее, и тщеславие помогает девочке самоутвердиться. Не волнуйтесь, я приглядываю за ней.
– Я просто не хочу, чтобы она стала похожа на мать, – объяснила Мария. – Я действительно люблю Елизавету, вы знаете, хотя она мне вообще не сестра.
– Мария, всем видно, что она ваша сестра, – вздохнула Екатерина.
– Всем, но не мне, – огрызнулась Мария. – И я в это никогда не поверю.
Екатерина лишь покачала головой, не желая вступать в пререкания.
Было решено, что Мария поедет к себе в Бьюли, а затем присоединится к Екатерине, когда та вернется в Челси.
Они нежно обнялись на прощание и пожелали друг другу счастливого пути.
– Но мы ведь расстаемся ненадолго, – сказала Мария, вновь почувствовав, что мачеха испытывает некие сомнения.
– Мы очень скоро увидимся, – наконец улыбнулась та.
Перед тем как покинуть двор, Мария попыталась увидеться с Эдуардом.
– Это невозможно, мадам, – заявил Хартфорд. – Он весь день будет на заседании Совета учиться искусству управления государством.
– Тогда попрощайтесь с ним за меня. Передайте ему мое благословение.
Она ушла, с трудом сдерживая слезы. Похоже, они решили не подпускать ее к брату.
Закутавшись в меха, чтобы защититься от холода, Мария отправилась в Эссекс в сопровождении пышной свиты, состоящей из дам, джентльменов, должностных лиц и слуг, как и пристало наследнице престола. Все ее мысли были о будущем. За кого она выйдет замуж? За кого ей разрешат выйти замуж? Как вторая леди королевства, она может стать добычей охотников за приданым. Если она выйдет замуж за иностранного принца – если, конечно, позволит Совет, – то возникнет риск втянуть королевство в иностранную политику или даже в войну, что станет проклятием для жителей Англии. С другой стороны, если она выйдет замуж за представителя английской знати, то, доведись ей стать королевой, сразу возникнет соперничество между различными фракциями. Внезапно Марии показалось, что у нее вообще нет никаких вариантов. Однако она очень хотела выйти замуж и, самое главное, родить детей.
Лежа без сна в лучшем номере придорожной гостиницы, Мария с грустью думала о том, что пропустит похороны отца в Виндзоре и коронацию Эдуарда. Но как на той, так и на другой церемонии она стала бы лишней. Она поняла, что своим переездом в Эссекс отрезает себя от жизни двора. Теперь у нее не было такого друга, как Шапюи, который сообщал бы ей обо всех событиях. Несмотря на старания ван дер Делфта, им так и не удалось завязать дружеские отношения, и Мария сомневалась, что он будет часто писать.
Однако не прошло и недели после переезда в Бьюли, как она получила весточку от посла. Хартфорд посвятил короля в рыцари, как было положено перед коронацией, а себе присвоил титул герцога Сомерсета, что соответствовало его новому высокому положению и приносило немалый доход. Своего младшего брата Томаса он назначил на должность лорд-адмирала и присвоил ему титул барона Сеймура из Садли. Посол также сообщил, что в Совете уже возникли трения. Джон Дадли, граф Уорик, являвшийся до сих пор союзником Хартфорда, был недоволен тем, что тот забрал себе слишком много власти, и вынашивал мечты лишить его протектората, а Томас Сеймур, всегда завидовавший старшему брату, кипел негодованием, не получив ведущей роли в правительстве. Мария, покачав головой, отложила письмо. Слава Господу, что она теперь была далеко от всех этих дрязг!
В тот же день ей доложили о приезде сэра Уильяма Паджета. Мария тепло приветствовала его, поскольку он был верным и усердным слугой отца и весьма способным министром. Тем не менее она относилась к нему слегка настороженно, поскольку он водил дружбу с лорд-протектором.
– Ваше высочество, я прибыл сюда как душеприказчик вашего отца, – произнес Паджет, когда они устроились перед камином и им подали вино и сладости. – Мне доверили надзор за вашим двором, и, хотя я ни в коем случае не собираюсь вмешиваться в управление им, вы наверняка будете довольны узнать, что я распорядился, чтобы у вас был священник, так сказать, для исполнения церковных треб. Все члены вашего двора обязаны присутствовать на богослужениях и не должны пропускать их без уважительной причины. Местные жители также могут посещать службу. О начале богослужения возвестит колокол, в который будет звонить смотритель часовни вашего высочества.
Услышав эти слова, Мария сразу расслабилась. Она уже давно переживала из-за влияния на Эдуарда его наставников-реформаторов, а также из-за того, что регентский Совет состоял из людей сомнительных взглядов, но сейчас наконец успокоилась. Похоже, никаких реформ больше не предвидится. У нее будут собственные капелланы, и она сможет молиться, как пожелает.
Наслаждаясь своими новыми свободами, Мария всю весну посещала свои резиденции. Она остановилась в большом замке Фрамлингем в Саффолке, в свое время конфискованном у Говардов, затем переехала в Уонстед и Хейверинг-атт-Бауэр в Эссексе. После чего вернулась в Гринвич, чтобы помочь вдовствующей королеве Екатерине подготовиться к переезду в Челси.
И вот как-то утром, когда Мария руководила упаковкой сундуков, появился церемониймейстер с сообщением, что в приемной ее ждет лорд Сеймур.
«Что ему от меня нужно?» – удивилась она, когда его провели в ее покои.
– Милорд, – приветствовала его Мария, протягивая руку. – Какая неожиданная радость!
Томас Сеймур ответил ей экстравагантным поклоном. Он был потрясающе красивым, высоким, атлетически сложенным и, в отличие от своего чопорного брата, шумным и эпатажным.
– Я давно собирался нанести визит вашему высочеству, – произнес он глубоким, проникновенным голосом, улыбаясь, точно сатир.
Мария не осталась равнодушной к его чарам; на самом деле она находила его чрезвычайно привлекательным. Однако она слышала, что он был волокитой и фанфароном, а потому проявила сдержанность.