Она продолжила жить своей обычной жизнью, пребывая в состоянии глубокого волнения. Утешение она находила лишь в посещении мессы, поскольку слишком хорошо понимала, что многие из окружения Нортумберленда будут в ужасе от ее восшествия на престол, ведь она была твердой сторонницей католической веры и имперских интересов. Кое-кому из влиятельных людей было что терять, если Мария станет королевой, а другие опасались вмешательства императора в дела Англии.
Марию расстраивало отсутствие информации о короле, который, похоже, скрылся в недрах Гринвича и давно не показывался на публике. Все строили догадки насчет состояния его здоровья, и, судя по подобострастному поведению слуг Марии, они, похоже, были уверены, что их хозяйка в скором времени станет королевой. Все это изрядно печалило ее, так как стать королевой она могла лишь после кончины Эдуарда, но сама мысль о смерти брата казалась невыносимой.
Недели тянулись безумно медленно. В мае она узнала от Шейфве, что леди Джейн Грей вышла замуж за Гилфорда Дадли, одного из младших сыновей Нортумберленда; роскошная церемония бракосочетания проходила в Дарем-хаусе на Стрэнде. Свадьба была двойной, так как Катерина, сестра Джейн, также сочеталась браком с лордом Уильямом Гербертом, сыном графа Пембрука, союзника и друга Нортумберленда.
Однако король не присутствовал на свадьбе, и это немало встревожило Марию. Эдуард питал слабость к пышным церемониям, тем более что невесты приходились ему кузинами. К тому же ее разгневала дерзость Нортумберленда, осмелившегося породниться с представителями королевского дома, что, несомненно, соответствовало его желанию бесповоротно связать себя с королем и ничего хорошего Марии не сулило.
К ее величайшему удивлению, Нортумберленд начал присылать ей оптимистические сводки о состоянии здоровья короля. Эдуард идет на поправку. И очень скоро ему станет гораздо лучше. Она этому не верила. Шейфве утверждал обратное.
В июне Мария, будучи больше не в силах бороться с волнением, поделилась с послом своими страхами относительно того, что ее могут выкинуть из очереди на престол и даже убить. «Умоляю, узнайте у императора, что мне делать», – слезно просила она. Но, не получив ответа, начала подозревать, что ее корреспонденцию перехватывают.
В конце июня Шейфве сообщил ей тревожные новости, что Нортумберленд изменил порядок престолонаследия. Впрочем, деталей посол не знал.
Замысел герцога лишить Вас короны стал более чем очевиден. Он будет с Вами лицемерить, пока король жив, а потом выкрадет Вас на том основании, что Ваше восшествие на трон погубит страну и приведет к установлению в Англии католической веры. Но когда до этого дойдет, его сподвижники могут отказаться от герцога, которого ненавидят за тиранию, тогда как Ваше Высочество повсеместно пользуется народной любовью. С Вашей помощью Нортумберленд может быть повержен.
Тщетные надежды, подумала Мария, дрожавшая от страха и гнева. Мог ли посол все превратно истолковать? Она не могла разделить его оптимизма, а узнав, что за нее и Елизавету больше не молятся во время богослужений в церкви, поняла, что нужно готовиться к худшему.
У нее отлегло от сердца, когда Шейфве сообщил, что император, обеспокоенный положением Марии и вообще ситуацией в Англии, под предлогом предоставления своих услуг в связи с болезнью Эдуарда отправил в помощь послу троих своих эмиссаров. Однако их истинной миссией было уговорить Нортумберленда изменить свои тайные планы на престолонаследие, защитить интересы Марии и развеять страхи англичан, передав им заверения императора, что она выйдет замуж за англичанина, а не за иностранца.
Они попросят Ваше Высочество сделать заявление, что Вы не собираетесь осуществлять кардинальных изменений ни в иностранных делах, ни в религии и что простите всех советников, давших Вам повод оскорбиться. Если Вы согласитесь принять данный совет, то причин для возражений не будет.
Мария положила письмо посла и подошла к окну, посмотрев невидящими глазами на сад внизу. Похоже, снова придется поступиться принципами, что противоречило ее натуре. Она знала, что должна это сделать ради собственной безопасности, но когда-нибудь, в один прекрасный день, она вернет истинную веру в эту забытую Богом страну. Ну а пока она будет готовиться к выполнению величайшей миссии, которую собирается возложить на нее Господь, чего бы ей это ни стоило. Она постарается сделать все, чтобы мать и бабушка ею гордились.
В начале июля Мария находилась в Хансдоне, когда получила уведомление из Совета с требованием посетить короля в Гринвиче. К уведомлению было приложено письмо от Нортумберленда, где говорилось, что ее присутствие будет большим утешением для короля.
Поблагодарив посланца, она отослала его прочь и поспешила в кабинет, чтобы посоветоваться со своими помощниками и придворными дамами.
– Я уверена, что мой брат находится в критическом состоянии, – преодолевая панику, произнесла Мария. – Но я не доверяю герцогу. Я одинокая женщина со слабым здоровьем, не слишком влиятельная и без могущественных друзей. И я нахожусь в затруднении. Как мне ответить на вызов герцога?
– Это может быть уловкой, чтобы заманить ваше высочество в Гринвич, – веско произнес сэр Роберт. – Они хотят убрать вас с дороги. В лучшем случае вас посадят в тюрьму, а в худшем…
От его слов у Марии внутри все похолодело.
– Вы только что подтвердили мои самые страшные подозрения. Однако у меня имеются определенные обязательства по отношению к брату, тем более сейчас, когда он при смерти. Я поеду в Гринвич, – заявила она.
– Нет, мадам! – в отчаянии воскликнула Сьюзен.
– Я должна! – отрезала Мария. – Никогда себе не прощу, если не смогу оправдать ожиданий своего брата.
– Тогда да поможет вам Бог! – вздохнул сэр Роберт. – Вы подвергаете себя опасности. Как только король умрет, они попытаются вас схватить.
– Господь меня не оставит. – Покинув своих приближенных, она удалилась в часовню, опустилась на колени перед распятием на алтаре и страстно прошептала: – На Тебя, Господь, уповаю! Не дай мне оказаться в заточении! Если Господь за нас, то кто может быть против нас?
Из Хансдона Мария выехала в сопровождении пышной свиты и вечером шестого июля достигла Ходдесдона. А там, к своему ужасу, обнаружила, что ее уже ждет сэр Николас Трокмортон, один из приспешников Нортумберленда. Итак, они следили за ней! Но когда она развернула лошадь, собираясь ехать в другом направлении, он упал перед Марией на колени прямо посреди пыльной дороги.
– Ваше высочество, не уезжайте! – воскликнул он. – Я приехал сюда как ваш друг и с большим риском для себя, чтобы предупредить вас.
Мария остановилась:
– Но откуда мне знать, что вас не подослал ко мне Нортумберленд?
– Клянусь всеми святыми, что это не так! – заявил сэр Трокмортон. – Я тоже придерживаюсь истинной веры и не хочу, чтобы ваше высочество втаптывал в грязь узурпатор. Они собираются сделать леди Джейн королевой.
Мария не верила своим ушам:
– Но я и моя сестра Елизавета стоим перед ней в очереди на престол!
– Но только не согласно новой схеме, подписанной его величеством. Он намерен сделать так, чтобы престол наследовали исключительно протестанты. Вы обе лишены прав наследования.
– Что это за схема?! – вспыхнула Мария. – Она не будет иметь силы при наличии Акта о престолонаследии!
– Конечно нет, – согласился сэр Николас. – Но у них вообще нет никакого уважения к юридическим тонкостям. Это документ, составленный лично королем.
Итак, Эдуард предал ее, Марию, и предал Елизавету, сестру, которую якобы любил.
– Он еще жив? – спросила Мария.
– Не знаю, но, когда я уезжал, он был в очень плохом состоянии. Предупреждаю вас, мадам, вызов в Гринвич – это ловушка. Вам следует держаться подальше от королевского двора и незамедлительно отправиться на север, в один из ваших замков в восточных графствах, где вас будут охранять надежные люди.
Инстинктивно почувствовав, что он говорит правду, Мария мгновенно приняла решение.
Она собрала вокруг себя свиту и передала им слова Трокмортона. К ее величайшему облегчению, все сошлись на том, что нужно последовать его совету.
Мария поблагодарила сэра Николаса, пообещав однажды щедро вознаградить. Не слезая с седла, она поспешно написала записку императорскому послу с целью проинформировать его, что намерена провозгласить себя королевой, как только узнает о смерти короля; вторую записку она отправила Нортумберленду, сообщив ему, что больна и не в состоянии путешествовать.
Оставив при себе лишь Сьюзен, Джейн Дормер и шестерых вооруженных мужчин из своего ближайшего окружения, Мария отправила остальных домой.
– Ну а теперь в Кеннингхолл! – воскликнула она.
Они ехали верхом всю ночь – так быстро, как позволяла сгустившаяся тьма, поскольку дороги были ухабистыми, а луна находилась еще только в первой четверти. Они разговаривали вполголоса, чтобы сберечь силы для предстоявшего длинного пути.
– Остается только молиться, чтобы мы могли благополучно добраться туда, – сказала Мария. – Если моя борьба за корону окажется неудачной, оттуда мне будет удобнее совершить побег по морю во Фландрию. Лоустофт находится не так уж и далеко.
– Мадам, они могут это предусмотреть, – ответила Сьюзен, пришпоривая лошадь. – У побережья будут стоять военные корабли на случай, если вы захотите покинуть королевство.
– Действительно, могут, – мрачно проронила Мария. – Но мы должны всех перехитрить.
Несмотря на все «но», Мария, как ни странно, была совершенно спокойна и уверена в себе. Она находилась под защитой Всевышнего. Именно для этого Он и провел ее через тяжкие годы испытаний.
– Мадам, не забывайте, что все военные силы страны находятся в распоряжении Нортумберленда. Нам навряд ли удастся поднять достаточно людей, чтобы противостоять ему.