изу.
– Они пришли, потому что верят в правомерность притязаний вашего величества, – заявил Саутвелл.
– И потому что они вас любят, – подал голос сэр Роберт Рочестер.
Ряды сторонников Марии пополнялись день ото дня в основном за счет бесчисленных небольших групп простолюдинов, вооруженных косами, палками и всем, что попалось под руку.
Новости были прекрасными. Роберт Дадли потерпел поражение в Кингс-Линне и в ожидании подкрепления был вынужден отступить к Бери-Сент-Эдмундсу. А жители Нориджа, которые всего несколько дней назад закрыли городские ворота прямо перед носом у Марии, теперь признали ее королевой, прислав ей в знак своей доброй воли людей и снаряжение. Она была впечатлена, увидев, сколько жителей восточных графств поднялось на ее защиту. Но еще более удивительным было сообщение, что сэр Роберт Дадли провозгласил Марию королевой в Кингс-Линне. В итоге многие советники, наслышанные о ее триумфе, приехали предложить ей свою поддержку, для чего потихоньку покинули Тауэр, где находилась резиденция Джейн Грей. Сэр Эдмунд Пекхэм, королевский казначей, даже привез кое-какие королевские сокровища. Однако он и остальные лорды предупреждали Марию, что Нортумберленд собрал армию, чтобы выступить в направлении Ньюмаркета и перехватить Марию, когда она двинется на юг, на Лондон. Можно подумать, она способна совершить подобную глупость, зная, что он жаждет ее крови!
В душе Марии крепло ощущение, что удача повернулась к ней лицом. Лорды сообщили, что их коллеги-советники ждут развития событий, но на самом деле хотят провозгласить ее королевой. А военачальники были убеждены, что по численности их силы превосходят любую армию, собранную Нортумберлендом. Мария провела торжественный смотр своего войска, проехав верхом между стройными рядами воинов, выстроившихся у стен замка. Солдат было так много, что командиры потеряли им счет. Марию приветствовали криками и одобрительными возгласами. Люди кричали: «Да здравствует наша славная королева Мария!» и «Смерть предателям!» – и так оглушительно стреляли в воздух из аркебуз, что кобыла Марии в испуге попятилась. Успокоив лошадь, Мария спешилась и продолжила смотр пешком, преодолев целую милю от одного конца лагеря до другого. Она благодарила воинов за рвение, в ее глазах стояли слезы благодарности за их любовь и преданность. Приподнятого настроения не могла омрачить даже новость о том, что в Лондоне леди Джейн провозгласили королевой. С этой девчонкой можно будет запросто справиться. Нет, наибольшую угрозу представлял именно Нортумберленд, однако Мария не сомневалась, что стала ему достойным противником.
Всадники продолжали скакать в сторону замка, каждый час привозя свежие новости. Марию провозгласили королевой еще в четырех графствах. Сэр Уильям Паджет, один из главных советников, переметнулся на другую сторону и теперь планировал марш на Вестминстер. Казначей монетного двора сбежал со всем золотом из личного кошелька леди Джейн. В Лондоне распространялись листовки в поддержку Марии. Экипажи военных кораблей, стоявших на рейде у побережья Ярмута, взбунтовались. Матросы угрожали сбросить офицеров в море в случае отказа присоединиться к восставшим. И вскоре после этого две тысячи моряков со ста крупнокалиберными пушками прибыли во Фрамлингем. Даже епископ Хупер, ревностный протестант, призвал свою паству поддержать Марию. Поступали сообщения, что у Нортумберленда возникли трудности с вербовкой солдат, поскольку простой люд его не жаловал. Но при всем при том он со своей армией и всеми сыновьями, за исключением Роберта и Гилфорда, целеустремленно двигался на юг и уже находился на Кембриджской дороге.
– Если Нортумберленд поймет, что не сможет победить ваше величество, то провозгласит вас королевой, – сказал сэр Энглфилд, доставив Марии последние сообщения из Сити. – Похоже, он больше не может рассчитывать на лояльность членов Совета.
– Они смотрят, куда ветер дует, – ответила Мария. – Их волнуют не принципы, а лишь собственное благополучие.
– Вашему величеству не следует умалять значение их поддержки, – вмешался в разговор сэр Роберт. – Они вам понадобятся, когда вы вступите в свои права. Ведь ждать осталось недолго. Ваша армия насчитывает более тридцати тысяч человек, и численность продолжает расти. Все новые и новые города провозглашают вас королевой. Местные власти уже достаточно осмелели, чтобы вслух заявить о своей преданности вам.
– Вы, конечно, правы. – Мария попыталась улыбнуться, хотя душа пребывала в смятении, ведь все завертелось из-за трагической смерти совсем юного мальчика, и смерть эта чревата погибелью для многих других. – Я даже не подозревала, что народ настолько меня любит.
Тем временем к ней привели гонца.
– Ваше величество, герцог Нортумберленд прибыл в Кембридж. Его люди дезертируют в больших количествах, но он с оставшимися идет маршем на Бери-Сент-Эдмундс.
– Тогда это только вопрос времени, – заметил Бедингфилд.
В лагере Марии царил высокий боевой дух, который еще больше усилился после того, как лорд Вентворт перешел на ее сторону и, ослепляя блеском своих доспехов, приехал верхом вместе со своими латниками. Мария назначила графа Сассекса своим главнокомандующим, а Вентворта – его заместителем. После чего оставила их строить воинские ряды и составлять планы сражения.
Нортумберленд достиг Бери-Сент-Эдмундса, оказавшись всего в тридцати милях от Фрамлингема! Слух об этом распространился по лагерю, точно лесной пожар, и Мария, стоявшая на стене замка, морально готовилась к предстоящему сражению.
Она не слишком волновалась. К ней только что присоединился могущественный граф Оксфорд, который привел с собой двадцать тысяч человек. Нортумберленду оставалось только мечтать одолеть такое войско. Похоже, он и сам это понимал, поскольку вскоре стало известно, что он отступил к Кембриджу, где отчаянно пытался набрать добровольцев. Однако мужчины отказывались идти в армию и бунтовали. В отместку люди герцога грабили и жгли деревни. Марии стало дурно, когда она прочла донесения, ибо герцог и пальцем не пошевелил, чтобы пресечь мародерство. Теперь его солдаты дезертировали сотнями.
Вскоре Марии сообщили, что все советники, кроме троих, отвернулись от Нортумберленда и покинули Тауэр, оставив леди Джейн в полном одиночестве. Они отправились в замок Байнардс, лондонскую резиденцию графа Пембрука, где граф Арундел, поспешно оставивший Джейн, провозгласил Марию королевой и уговорил остальных последовать его примеру. Была назначена награда тому, кто задержит Нортумберленда. Советники отправились в собор Святого Павла, чтобы возблагодарить за избавление королевства от предательства, и приказали отслужить там мессу. Это порадовало Марию больше, чем что бы то ни было. Она даже уронила слезу умиления.
Часть третья. Королева Мария
В наши намерения не входит ограничивать свободу совести других людей.
Глава 27
Мария сидела на троне, установленном на возвышении, в парадном зале Фрамлингема в окружении своих немногочисленных придворных. Она милостиво наклонила голову, когда вошедшие в зал граф Арундел и сэр Уильям Паджет упали перед ней на колени.
– Ваше величество, – произнес Арундел, – мы явились сюда, чтобы присягнуть вам на верность и сообщить, что вас провозгласили королевой в Лондоне. Мы привезли вам Великую печать Англии.
Выступивший вперед церемониймейстер взял у них вышитый бархатный мешочек с печатью и вложил в руки Марии. Она ждала, не сводя с коленопреклоненных советников сурового взгляда.
От волнения голос Паджета, обычно выдержанного и уверенного в себе, стал сиплым.
– Ваше величество должны знать, что мы и наши коллеги в Совете в глубине души всегда сохраняли вам лояльность. Но вследствие тлетворного влияния герцога Нортумберленда мы не смели открыто заявить о нашей преданности, поскольку опасались спровоцировать разорение и кровопролитие. Мы надеемся, что ваше величество примет наши искренние извинения.
Впрочем, Мария уже решила для себя, что навряд ли сможет заточить весь Тайный совет в Тауэр.
– Мадам, – не дав Марии ответить, вступил в разговор Арундел, – мы просим прощения за то оскорбление, что нанесли вам, признав леди Джейн нашей королевой.
После чего они с Паджетом театральным жестом достали кинжалы и, приставив острие себе к животу, подняли на Марию умоляющие глаза.
– Вам нет нужды накладывать на себя руки. – Мария милостиво улыбнулась; став победительницей, она могла позволить себе проявить великодушие. Ничто не должно было омрачать этот пьянящий момент, всем следовало разделить ее ликование. – Я с готовностью вас прощаю. Я счастлива, что удалось избежать вооруженного конфликта и что я стала королевой по воле народа. Господь сотворил чудо.
Ее сердце переполняла благодарность. Поднявшись, она провела советников и домочадцев в часовню, где тут же распорядилась вернуть на алтарь распятие. Она велела исполнить «Te Deum», и все присутствующие воздали хвалу Господу за чудо этой бескровной победы. Даровав ей столь поразительный триумф над врагами, Он одобрил ее восшествие на престол, скрепив это Божественной печатью. Она была королевой не только по праву владения, но и по воле Господа.
– И в доказательство своей преданности, – уже после мессы произнес Арундел, – мы с дозволения вашего величества отправимся в Кембридж и арестуем герцога.
Мария смотрела им вслед; она не сомневалась, что теперь они ее точно не подведут.
Арундел и Паджет так спешили попасть во Фрамлингем, что не стали ждать, когда Марию провозгласят королевой в Лондоне. Однако новости из столицы не заставили себя долго ждать. Когда лорд-мэр и олдермены Лондона сделали соответствующее заявление в приходе Чипсайд, вокруг них собрались несметные толпы народу. Официальным лицам пришлось локтями прокладывать себе дорогу к Кресту Элеоноры, где ждали герольды. Толпа встретила радостную весть оглушительным ревом.