дложения (а у вас их наверняка будет много), напишите мне.
Других новостей нет, только та, что я имела беспрецедентный успех в Буэнос-Айресе и получила предложение из Мехико на будущее лето. Я бы с удовольствием туда поехала. Там будет видно.
Моя дорогая, пишите мне и думайте обо мне с той же нежностью, с какой я думаю и вас и вас вспоминаю.
Целую вас очень крепко.
В следующем месяце я, может быть, буду записывать пластинки в «Четре»[98]. Напишу вам, когда буду знать точно.
Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски
Неаполь, не датировано (начало декабря 1949)
Мой дорогой и обожаемый,
я только что получила твое письмо, и оно наполнило меня радостью и верой. Дорогой, ты чувствуешь, как я скучаю, правда? Но мы будем вместе скорее, чем могли рассчитывать. Итак, премьера 20-го, то есть во вторник. Второе представление 22-го, потом третье 27-го. Представляешь, пять дней отдыха. Ну вот, я думала прилететь к тебе 23-го самолетом, потом 26-го вечером выехать ночным поездом и утром 27-го самолетом в Неаполь. Или самолетом из Венеции 27-го, если наверняка будет вылет. Короче, что скажешь? Я сделаю, как ты скажешь!
Погода здесь прекрасная. Ги доволен мной. А я им – нет. Он все время говорит о себе. А режиссер не знает, что такое «Набукко»! На сцене я могу рассчитывать только на свое вдохновение! Будем надеяться, что все пройдет хорошо. Представляешь, если так ставят спектакли в наши дни, какой ужас. Где же Серафин, который хотя бы учит мизансцене? В это время театр уже в запустении.
Я рада, что еду в Мехико. Но как мне петь «Травиату» без Серафина? Если он не натаскает меня заранее! Поговори с ним ты!
Рим, то есть Витале, говорил со мной, они хотят «Норму» и «Тристана» и не могут дать больше 150. Я прошу не меньше 175. Вероятно, мы не договоримся. Жаль.
Что ты собираешься делать? Приедешь на премьеру? Я буду счастлива, и мы уедем 23-го, или ты уедешь один. Как ты хочешь. Решай!
Я прощаюсь с тобой, любовь моя. Надеюсь быть в форме. Сейчас я очень в форме. Да поможет мне Бог. Молись! Есть большие виды на будущее. Пиши мне. К сожалению, телефон здесь сломан, так что поговорить мы не можем. Вторая опера после моей – «Вальцек» (по крайней мере, я надеюсь, что пишется так[99]!!) 26-го.
Чао. Ешь и думай о себе.
Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски
Неаполь 20/12/49
Мой дорогой,
я здесь, за столиком в ресторане, пытаюсь хоть что-то съесть перед сегодняшней премьерой. Получила телеграммы со всего света. От тебя, твоей мамы, Пиа и Джанни. Конечно, мне бы хотелось, чтобы ты был здесь, но терпение. Пока благодарю Бога, что я в форме, и будем надеяться, что все пройдет, как я хочу. Мне бы хотелось побольше репетиций. Еще раз терпение.
Здесь я не знаю, что делать. Ходить в кино одной не хочется, я боюсь гадких назойливых типов. А погода прекрасная, просто весна. Чудеса, да и только. Мне так жаль, что мы не можем поговорить по телефону. Линия здесь оборвана. Обидно. Мне одиноко, скучно в четырех стенах, но я, к счастью, в прекрасном настроении.
Сообщаю тебе: никакого младенца в обозримом будущем! Неприятности пришли регулярно 18-го. Да еще и с головной болью, достойной только наших врагов! Тоже терпение!!!
А ты как себя чувствуешь? Что делаешь? Когда приедешь? Что я буду здесь делать 4 дня, когда делать нечего? Напиши мне, и я буду делать, что ты скажешь.
Мэр приходил на репетицию и сказал, что на следущий год они меня ангажируют. Naparia[100]! (Как это пишется?)
Теперь я тебя оставлю, потому что мне надо поесть.
Будем надеяться, что все пройдет хорошо.
Сообщаю тебе, что меня больше почти не пучит! И я уже сколько времени, с тех пор как уехала, не принимаю лекарств. Довольно. Мне осточертела эта муть.
Чао, душа моя. Приезжай и будь здоров. Все мое существо, и вся моя нежность, и поцелуи.
PS: поблагодари хорошенько твою маму. И Пиа и Джанни. Ты отправил мои рождественские открытки?
Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски
Неаполь, не датировано (предположительно 21 декабря 1949)
Мой дорогой, единственный!!
Я провела 2 часа на Центральном телеграфе в ожидании и наконец смогла дозвониться и услышать твой дорогой голос, который был мне, как всегда, несказанным утешением. Сейчас я здесь, в моем номере, и пишу тебе эти несколько строк, чтобы сказать, что я совсем пала духом, мне было грустно и одиноко, очень одиноко. Но теперь, после телефонного звонка, мне лучше.
Я рада, что ты останешься со мной. Так мы поживем немного как настоящие супруги, будем гулять и т. д. Можно будет увидеть столько прекрасного, правда? Помпеи и проч. И тогда 26-го мы пойдем на премьеру «Воццека», правда? Нарядимся, правда? Только ты должен привезти мне длинный жакет, какой хочешь, черный или фиолетовый, наверно, лучше фиолетовый для разнообразия. Еще попрошу тебя привезти мне полувечерний жакет, бюстгальтер, который Матильда[101] забыла, и короткий верх. И маленькое манто. Мой Титта. Я потратилась. Купила себе зеркало для туалетного столика. Подарочек на Рождество для тебя. И много мелочей для кухни. И маленький торшер к телефонному столику, как раз такой, как я хотела. Я довольна! Как все это увезу, не знаю. Пока уеду с большим чемоданом и черной шляпной картонкой. Так я распределю вещи. Извини меня, любимый, что затрудняю тебя. И, главное, приезжай, скорее, скорее. Я больше не могу. Мне тягостно одной, когда не с кем поговорить.
По поводу спектакля, все шло хорошо до акта II, когда включили огненную машину вместо паровой, и у меня пересохло в горле. Как я смогла продолжать, не знаю. Потом акты III и IV очень хорошо. Я спела великолепный дуэт с чудесным ми-бемолем. Но никто этого не заметил, ни публика, ни критики, так что к чему все это.
Потом маэстро (Ги) занят только собой, и все; режиссеру следовало бы самоустраниться, он ничего не понимает! Беки[102] устал и флегматичен, а критики отзываются о нем хорошо; Пини[103] мне просто жаль. Милая женщина, но голос скверный. Да и «Набукко» красив, но великая скука! (sic)
Приезжай, приезжай, ты же знаешь, что я живу только тобой. Скучал ли ты по мне, как знать?
Поцелуй от меня твою маму и поблагодари ее от меня.
Привет Пиа и Джанни. Мой Бриллиант, пожалуйста.
Приезжай.
1950
Джованни Баттисте Менегини – по-итальянски
Мехико, воскресенье 14 мая
Мой дорогой и обожаемый,
наконец я добралась по назначению после долгого путешествия, комфортного, но неприятного, потому что приехала я с чудовищно распухшими лодыжками. После, когда я приехала в Нью-Йорк, мне сказали, что моя мать уже 10 дней в больнице с воспалением правого глаза. Представляешь, как приятно мне было это узнать. Потом Симионато пришла с нами к нам домой, и ей хотелось пить, так папа дал ей выпить из бутылки, в которой на самом деле оказалась отрава от тараканов. Она думала, что хлебнула нефти! Вот была бы беда, если бы об этом узнали!
К счастью, это не имело серьезных последствий, только сильная рвота, небольшая диарея и головная боль. Так что я провела день в бегах сверху вниз в больнице, ухаживая (полумертвая от страха) за Симионато.
Расскажу тебе про новый свет. Ну вот, в 13:15 по нашему времени и 8:30 США мы прилетели в Н.-Й. То есть с опережением на 3:30. Мы сделали посадку в Париже и вылетели в 9:40 США в Мехико, прилетели сегодня утром в 9:00 (не знаю, по какому часовому поясу, они все время меняются, хорошо живут, это видно!). В аэропорту нас встретил генеральный директор Оперы господин Пани и с ним посол Греции с господами, которые подарили мне 2 букета орхидей и отвезли на машине посла в отель. Там я все разложила по местам, потом приняла ванну и проспала до 13:30, разбудили меня цветы от Пани от имени театра. Пока они очень любезны, надеюсь, что всегда будет так. Жара стоит дьявольская (мне говорят, что она заканчивается, и я очень на это надеюсь), и я чувствую трудности с дыханием, как мне и говорили, и в довершение всего сердцебиения. Но, надеюсь, это пройдет, ведь все проходит, правда?
Я очень тревожусь за маму. Мне нужны покой и поддержка, а вместо этого я одна и встревожена. Вдобавок папа неважно себя чувствует, у него плохо с сердцем, он месяц не мог работать. Он уже снова работает, но успел потерять зарплату за месяц, а теперь мама в больнице. Почему болезни преследуют людей, которые не имеют денег и не могут справиться с такими расходами? В общем, я надеюсь, что через несколько дней маму выпишут из клиники, и, может быть, через 10 дней она будет здесь со мной. Будет ли мама в форме? Сможет ли помогать мне? Но! ……………! Я прилагаю большие усилия, чтобы оставаться спокойной. Но я должна, со всей огромной работой, которая меня ждет, правда? И еще потому, что я хочу быстро вернуться в форму и быть здоровой духом для тебя, душа моя. И я прошу тебя, никаких больше долгих путешествий, это слишком утомляет и слишком тяжела разлука.
А ты, мое сокровище, как поживаешь? Пятница, какой ужасный отъезд. Я даже не успела тебя поцеловать. По крайней мере, ты прочувствовал мой отъезд!.. Расскажи мне, как ты добрался обратно, один! Довольно отъездов, довольно, я больше не могу. Пиши мне, Баттиста, ведь это единственное, что у меня здесь есть.
Здесь начинают 23-го, и, конечно, по обыкновению, я нездорова. Это, кажется, судьба, правда?