В любом случае я сейчас занята моими выступлениями в Ла Скала; потом хорошенько поразмыслю об этом и посмотрю, что тут можно поделать. Тебе – самые дружеские чувства от меня, и обними твою дорогую Салли.
Валли Тосканини – по-итальянски
Милан, 13 декабря 1961
Дорогая Валли!
Благодарю тебя за прекрасную книгу о розах – ты дала мне ее, а я только сейчас могу спокойно ее полистать, к несчастью, до сей поры так и не улучив свободной минутки.
Прости, что пишу тебе, вместо того чтобы позвонить, но в эти дни я так напряглась ради премьеры, что немного устала. Кроме всего прочего, я еще мучаюсь от неприятной формы синусита, я им опять заболела, и врач действительно советовал мне не слишком много разговаривать и отдохнуть. В пятницу мне снова идти в больницу для еще одной операции в носу, надеюсь, это не помешает мне выступать. Но даже в этом случае операции не избежать, и, как говорят англичане, «I have got to make the best of it».[233]
Я позвоню тебе в один из первых дней следующей недели; мне бы так хотелось видеть тебя у меня дома и провести несколько часов в твоем обществе, только с тобой и в покое. Снова спасибо за твою вечную дружбу, а еще за то, что ты так любезна с моими соотечественниками-греками.
До скорого. Крепко тебя обнимаю,
Грейс Келли – по-английски
Милан, 13 декабря 1961
Дорогая Грейс,
спасибо за восхитительную телеграмму, и я по-настоящему огорчена, что тебя там не было. Уверена, что тебе бы очень понравилось.
Надеюсь, теперь тебе лучше. Меня, к несчастью, все еще терзает мой нос, а 21-го надеюсь сбежать отсюда и, возможно, приеду в Монте-Карло. Обними Альбера и Каролину (Бог знает, что они могли подумать, если б увидели меня в этой опере! Ах, до чего обворожительно было бы выслушать их замечания!).
Обнимаю вас обоих.
Эмили Коулман – по-английски
Милан, 15 декабря 1961
Дорогая Эмили,
я так признательна, что никогда не забываешь меня, и желаю тебе всего самого лучшего на предстоящие праздники; а может быть, и увижу тебя совсем скоро, кто знает! Слава небесам, выступления мои проходят чудесно; говорят, что это мои лучшие выходы на сцену. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, тебе бы понравилось.
Мои лучшие чувства всем нашим друзьям, и особенно тебе.
Эудженио Гара – по-итальянски
Милан, 19 декабря 1961
Дорогие Эудженио и Розетта!
Я очень хотела бы поблагодарить вас лично, однако вас нет дома каждый раз, когда я звоню вам. В эти дни я пыталась отдохнуть немного, ибо еще чувствую нервное напряжение, обычно сопутствующее всем моим премьерам, признаюсь, что никак не привыкну к этим пагубным потрясениям, за которые приходится платить расстройством; они чрезвычайно унижают меня. Не знаю, что ты сейчас напишешь, дорогой Эудженио, но ты ведь сам знаешь – я всегда давала тебе возможность исполнить твой долг и, что бы ты ни говорил, я люблю тебя и всегда буду любить.
К несчастью, в пятницу я опять должна пойти в больницу для операции в носу, это все из-за несносного синусита, который мучает меня уже некоторое время, и, как только сыграем последний спектакль, то есть после 21-го, мне опять нужно туда возвращаться. Представляешь, какая радость!
Будем терпеливы и примем все, как оно есть. Кроме этого, у меня все хорошо, как ты, я думаю, знаешь. Мне не терпится снова увидеть тебя, и не думай, что я не сообщаю о себе ничего нового лишь оттого, что считаю себя уж такой-сякой важной птицей; нет, просто я хочу отдохнуть и поберечь силы, чтобы быть в наилучшей форме и чтобы мое исполнение было лучшим из всех, на какие я только способна.
Как всегда, крепко обнимаю вас и очень признательна за цветы и прекрасные слова.
Ваша
1962
Герберту Вайнштоку и Бену Майзельману – по-английски
Милан, 10 января 1962
Дорогие друзья Герберт и Бен,
я так счастлива, что вам пришшлась по душе моя запись, и знаю, что она действительно вам понравилась, ведь если уж вам что-нибудь не нравится, вы мне прямо об этом говорите, такая искренность полностью в вашем характере. «Медея» прошла чудесно, и в конце мая, если Бог даст, мы покажем ее еще раз. Сейчас я отправляюсь в путешествие[234], а к работе вернусь в конце февраля в Лондоне; 27 февраля у меня концерт в Фестиваль-Холле.
Надеюсь вскоре где-нибудь да увидимся, а пока вам обоим – самая пылкая дружба моя.
Эльвире де Идальго – по-итальянски
Монте-Карло, 13 января 1962
Дорогая, дорогая Эльвира!
Мне в Милан переслали твое драгоценное письмо, и оно очень огорчило меня. Ты жалуешься, что я не желаю допускать тебя в свою жизнь, и, быть может, ты отчасти и права; ибо в эти последние месяцы мы так редко виделись; но как же ты неправа, когда приписываешь мне в этом некий злой умысел, которого не существует. Дело не в том, что я не хочу допускать тебя в мою жизнь, просто когда я приезжаю в Милан, то обычно, к несчастью, задерживаюсь в нем не больше двух-трех дней, а за эти два-три дня мне всегда надо столько всего сделать, что к вечеру я уже совсем никакая, и мне не удается повидать даже самых дорогих и близких своих друзей – таких, как ты. Я могла бы взять тебя с собой на «Медею», но ты же знаешь, сколько злоключений выпало на мою долю за все это время из-за синусита, и еще, понимаешь, когда болеют, то иногда предпочитают остаться в одиночестве; а зная мой характер так хорошо, как его знаешь ты, можно это понять и простить меня. Но это не значит, что моя любовь к тебе и моя благодарность изменились; нет, в моей душе они только окрепли, ибо с течением времени любовь моих настоящих друзей становится для меня все дороже, а ты мне больше чем подруга, ибо тебе я обязана своей основой, самым моим хребтом – как вокальным, так и сценическим.
Даже если разошлись наши пути-дорожки – духовно я всегда рядом с тобою. Мне хочется, чтобы ты чувствовала это, я хочу, чтобы ты понимала мой характер, может быть, немного чудаковатый, и мне хочется, чтобы ты могла читать в моей душе.
Через несколько дней я уезжаю в долгое путешествие, но, как только вернусь и буду в Милане, сразу тебе позвоню, и тогда мы долго пробудем вдвоем, ведь я тоже так этого хочу.
Ты навсегда в моем сердце, и я крепко обнимаю тебя.
Уолтеру Каммингсу – по-английски
Монте-Карло, 2 марта 1962
Дорогие мои Уолтер и Тиди!
Получила ваше письмо и искренне надеюсь, что получится не разминуться с вами в Монте-Карло. Рада узнать, что у вас у всех все хорошо.
Как и у меня, за исключением проблем с синуситом, хотя сейчас я уже совсем от него вылечилась и готовлюсь к турне по Германии – если Бог даст – 12 марта Мюнхен, 16-го Гамбург, 19-го Эссен и 23-го Бонн.
Мой концерт в Лондоне прошел замечательно, а вот критики оплевали все вокруг, включая и само мое появление на сцене!
Они написали, что у меня слишком красивый, элегантный, задорный вид, и публика поистине чрезмерно восхищается мной! Что вы на это скажете?
Что касается Менегини, он пытается выйти на полюбовное соглашение. Но и тут все, как водится, складывается в его пользу, и нет никакой гарантии, что он, со своей стороны, не станет судиться со мной и в будущем.
Итак, мы снова боремся! Надеясь на лучшее. Тем более что в принципе согласия мы достигли. Каким образом можно подписать документы в Алабаме? Ты что-то замечал об этом в одном своем письме, но я не могу его найти и не помню, надо ли их подписывать в присутствии свидетелей и что-нибудь в этом роде.
У меня больше нет новостей, не считая того, что, прекрати вдруг газеты сочинять обо мне столько глупых небылиц, у меня не стало бы мужа, который все вертится за моей спиной, и Аристо был бы не так обременен всем этим, а ведь он порядочный человек и серьезный бизнесмен.
Им только дай оплевать известных персон, и нет закона, который защитил бы нас от этого, сам знаешь. Вот и публикуют любую чепуху, какая только придет в их злобные головы! Но, в конце концов, жизнь слишком коротка и полна соблазнов, чтобы позволять разрушить ее таким подлецам, правда ведь?
От меня вам самые лучшие дружеские чувства, и я так хочу вас повидать, так хочу.
Обнимаю вас.
Лоуренсу Келли – по-английски
4 апреля 1962
Дорогой Ларри!
Получила твое прелестное длинное письмецо, и оно мне ужасно понравилось, как всегда.
Ты должен дать мне немного времени на обдумывание твоих идей и предложений, поскольку сейчас я занята, и довольно серьезно. Возможно, это будет осенью следующего года, и очень опасаюсь, что Уолтер Легге с его правом преимущества уже выкупил большую часть[236].
В любом случае надеюсь повидаться с тобой, когда ты в мае приедешь в Европу. Последние шесть майских дней я в Ла Скала ради «Медеи», и правда на тебя рассчитываю. Обними всех за меня.
Сердечно,
Лене Саввиди[237]– по-английски
Лондон, отель «Савой». 7 апреля 1962
Дорогая Лена,
спасибо за прелестные цветы, они в самом деле великолепные! Я очень занята записями (ненавижу записывать диски), но позвоню тебе сразу, как только смог