Но, как бы там ни было, а я начинаю записываться 4 декабря и заканчиваю 30-го. Так что видишь сам – Рождество у меня рабочее.
На шесть следующих месяцев мой адрес – авеню Фош, 44, Париж, телефон: Клебер 5695.
После записей поеду в Лондон для «Тоски». Если Бог даст, буду там репетировать с 8 января.
Я отменила концертное турне в Америку, ибо предпочитаю сначала исполнить оперу. Думаю, что выступлю в Далласе и еще в Чикаго, если Кэрол Фокс мне хорошо заплатит. Даллас платить готов. Скажи Кэрол, пусть тоже постарается, и я с восторгом приеду.
Тебе и Тиди посылаю мои самые дружеские чувства, пиши, как сможешь, и обними за меня деток.
P.S. Я сейчас покинула Рено. Слишком занята. Должна была поехать туда этим летом. Но они меня не отпустили. Ну вот – я не всегда свободная женщина!
Терезе Д’аддато – по-итальянски
Париж, 1 декабря 1963
Дорогая Тереза,
я получила твое письмо с большой задержкой. С такой, что поневоле задалась вопросом – не случилось ли чего-нибудь с тобою, ведь ты всегда так скрупулезна с почтовыми делами и умеешь писать так хорошо. Я тоже подумала, что плотники перестарались. Надо было сказать им, пусть разборку других шкафов и библиотек и т. д, которые уже были проданы, записали бы тоже на наш счет.
Вот сведения обо мне:
Номер паспорта: ZIO 7772 (ну и номерок, вот смешно, правда?)[268]
Выдан 19 июня 1962 года в Милане
Все остальное правильно.
Я очень опечалилась, узнав, что ты чувствуешь себя неважно. Надеюсь, что сейчас тебе стало получше. Жаль, что тебя с нами нет. Сказать по правде, тут и не нашлось бы местечка, но все же! По счастью, с почтой работы не так уж много. Они как будто поняли, что лучше меня не беспокоить. Тем не менее письма приходят.
Я сейчас безмятежней, чем прежде. Я почти возрождаюсь. Милан действительно раздражал меня. Я спокойно сплю, я очень хорошо пою, а это для меня важнее всего. И 4 декабря, если Бог даст, я опять буду записываться. Посмотрим, что мне уготовано на сей раз. Правда, я надеюсь, что все пройдет успешно, ведь я никогда еще не пела так хорошо, никогда.
Пиши мне как сможешь, и обнимаю тебя очень-очень дружески.
P.S. Горячий тебе привет от мальчиков![269]
Джованне Ломацци[270]– по-итальянски
6 декабря 1963
Дорогая Джованна!
Благодарю тебя за прелестные пожелания. Хотела перед отъездом тебе позвонить, но была такая усталая и печальная, и очень не хотелось становиться еще печальнее. Ты ведь понимаешь, о чем я? Я уже около месяца в Париже, и должна признаться, мне тут очень хорошо. Я беспечна, хорошо подготовлена, и начала уже здесь записываться. Уже записала арию из «Вильгельма Телля» – очень хорошо и «Ah! perfido» Бетховена – необычайно хорошо. Полагаю, тебя бы все это весьма воодушевило. Ко мне вернулся прежний кураж. Сама вижу это, чувствуя, как теперь звучит голос, и даю себе волю, как раньше. Вот посмотрим, надолго ли это. Но голос и правда очень-очень-очень хорош. Услышишь сама!
Как там ты? Обними за меня отца и маму потеплее. Самые теплые приветствия от меня и тебе и твоему мужу.
Лео Лерману – по-английски
15 декабря 1963
Дорогой Лео!
Большое спасибо за твою телеграмму. Я чувствовала себя несчастной оттого, что ты приедешь в Европу, а я не смогу тебя повидать. Узнала, что ты стал кинозвездой! Да это же еще лучше для тебя!
Я здесь, в Париже, вполне счастлива. Сняла квартирку у своей подруги и живу весьма беспечно. И уж точно рада, что далеко от Милана. Записала, и весьма неплохо, следующее: «Вильгельм Телль», «Семирамида», «Ah Perfido» Бетховена, «Океан» из «Оберона», две арии донны Анны [из «Дона Жуана»]. Думаю – и надеюсь – что они тебе понравятся. Во всяком случае голос очень хорош. После этого мне надо будет сделать и другие записи. Несколько арий Верди, потом – «Тоска» в Лондоне. В апреле снова записи, а потом «Норма» в Париже. И еще запись «Кармен» (полностью).
Как поживаешь ты? Когда найдешь минутку, пожалуйста, напиши о своих новостях.
Столько дружеских чувств от твоей
1964
Валли Тосканини – по-итальянски
Лондон, отель «Савой», 1 февраля 1964
Дорогая моя Валли, дорогая моя подруга,
как я благодарна тебе, что ты проникла в мою душу, проникнувшись моим голосом. С твоим талантом чувствовать ты можешь понять, скольких мучений стоили мне эти прошедшие годы. Думаю, ты знаешь, о чем я. И высказать это я могла одним только голосом. Им говорят моя душа и мое сердце. Ты, ты видишь это, и я чрезвычайно тебе признательна.
Я так люблю тебя. Мы беседуем с тобою и сердцем и душой. Прости, если не могу этого выразить, когда я рядом с тобой, но моя натура так скромна, и я страшусь, что кто-нибудь прозрит внутреннюю сущность моей души, а она так чувствительна и так ранима. Это мой способ защищаться.
Спасибо, спасибо, дорогая моя.
Эудженио Кара – по-итальянски
Париж, 21 февраля 1964
Дорогой Эудженио,
пишу всего несколько строчек, только чтоб сказать тебе, что дела хорошо. Я довольна своей работой. Записала потрясающий диск, и еще два с половиной. Один – класические арии, другой – Верди. Первый диск: ««Ah! Perfido” Бетховена, «Океан» из «Оберона» (по-английски), Донна Анна, «Non mi dir” и “Or sai chi l’onore”, Донна Эльвира «Mi trade” с речитативом и «Porgi amor» из «Свадьбы Фигаро». Верди – “Salice” и “Ave Maria” из «Отелло», две арии из «Арольдо», последняя с кабалеттой. «Дон Карлос» – Элизабетта, «Non pianger mi compagna”, и еще «O don fatale» – Эболи[273].
Третий – это «Семирамида», “Bel raggio”, «Вильгельм Телль» – речитатив и ария, и «Золушка». Заканчиваем в апреле. До этого у маэстро не будет свободного времени. Думаю, они тебе понравятся. Мне пришлось много работать, чтобы избавиться от дефектов пения, накопившихся, пока я болела синуситом.
Я уже говорила тебе, что не сказала последнего слова. Я имею в виду – как сопрано. Я есть и в всегда буду именно сопрано, и я упряма. И не отступлюсь, пока буду дышать. Мне кажется, ты меня недооцениваешь.
Я всегда думаю о тебе с дружеским чувством и всегда помню.
Нежно обнимаю вас, тебя и твою дорогую Розетту.
Уолтеру Каммингсу – по-английски
Париж, 16 марта 1964
Дорогой Уолтер,
меня так огорчил, что я так и решилась окончательно приехать именно в Чикаго.
У меня ведь в том же месяце записи. «Дон Карлос» полностью и, может быть, еще и «Травиата», так что сам видишь, выбраться трудновато. Мои спектакли «Нормы» – 22, 25, 31 мая, 6, 10, 14, 19, 24 июня. Сообщи мне, когда приедешь. Посмотрю насчет билетов.
Я так спешу увидеть вас обоих. А до этого еще так долго!
Обними Тиди за меня и за мальчиков. Кланяйся, пожалуйста, твоей семье и общим друзьям.
Дружески,
Герберту Вайнштоку – по-английски
Париж, 21 марта 1964
В это время я буду в Париже готовиться к «Норме», и мне не терпится тебя увидеть. Оставайся в добром здравии и прости мне краткость, ибо уже поздний час – половина третьего ночи – и я очень устала.
Завтра тяжелый день (я записываю арии из опер Верди).
С дружескими чувствами и до скорого. Мой телефон: Клебер 5695.
P.S. Я получила твою книгу.
Леонидасу Ланцзонису – по-английски
Париж, 21 апреля 1964
Дорогой Лео!
Отец дал мой адрес больнице Ленокс, и я, соответственно, я получила оттуда счет. Пожалуйста, возьми его с собой как подтверждение и займись лично всем, что нужно моему отцу, все проконтролируй сам, и устрой так, чтобы ко мне не мог обратиться никто, кроме тебя. Не хочу вообще связываться ни с докторами, ни с его новой семьей.
У меня сейчас очень важный и деликатный момент в жизни. Мне через 20 дней петь «Норму», и я не могу допустить, чтобы мне докучали письмами или счетами.
Мне несносна даже мысль о том, что к его изголовью, больного-то, сядет незнакомая женщина, а не в Афинах, где я или сестра могли бы наскоро посещать его, но не на другом же континенте. Ненавижу его за то, что он мне это устроил. Прости мой жестокий выпад, но невозможно не разозлиться больше моего на такую отвратительную ситуацию. Я уполномочиваю тебя от своего имени заняться всем этим так, будто я была бы там сама. Попроси моего отца никому не давать моего адреса. Я и без того достаточно занята, чтобы вести еще и другие дела.
Если уж моему отцу хватило безумия снова жениться – при том что он болен, стар и на моем иждивении, – не соблюдя элементарных приличий и не сообщив об этом мне, ему остается только продолжать в том же духе и оставить меня в покое. Насчет финансирования – ты все мне скажешь, и я вышлю деньги непосредственно тебе. Я возмущена тем, что он остается в Америке, а вместе с ним и все денежки. Мы уже давно обговорили все это. Обсуждали расходы, путешествия, новый дом и тому подобное. А теперь вот еще что!
Ты дипломатичен, знаешь и понимаешь меня, все хорошие и дурные стороны моего характера, но скажи им все это понежнее, когда сможешь, уточнив, что говоришь от моего имени. Пусть он просит обо