Сейчас же, объезжая с навязанным мужем городские мастерские и близлежащую деревню, она понимала: «Вот она, нормальная человеческая жизнь! Они все абсолютно обыкновенные, не старающиеся произвести впечатление на окружающих и довольно благожелательные. У них даже обращение друг к другу просто вежливое, без особого чинопочитания!».
И в самом деле, никто не обращался к Мартину «ваше королевское величество». Говорили просто «Лорд». Точно так же, как обращались к капитану небольшой группы охраны, которая сопровождала королевскую карету. Казалось, местные жители не делают различий между своим королем и лордом, служащим в охране этого самого короля. Друг друга они называли уважительно «сар». Как пояснил Мартин, это слово обозначало «почтенный». Но самым замечательным, с точки зрения Марии, было то, что с этим же словом «сар» к своим подданным обращался Мартин.
— Скажи, а как называют женщин?
— Так же — сара, — с легким недоумением пожал плечами Мартин.
— А почему ты обращаешься к Вите просто по имени? — для Марии это и в самом деле было важно.
— Потому что она твоя служанка. Точно так же я обращаюсь и к тетке Берготте, и к Гульде. Слово «сар» или «сара» используют только тогда, когда говорят с теми, кто не входит в семью.
Немного подумав, Мария решила уточнить:
— То есть Вита входит в семью?
— Ну да, входит. С того дня, как ты взяла ее в служанки, она попала под покровительство дома. Теперь ты отвечаешь за ее судьбу, — вполне серьезно ответил муж.
— Это хорошо, — задумчиво кивнула Мария и уточнила: — Она иногда говорит мне: ваше величество… Как думаешь, это стоит изменить?
— Это тебе самой решать. Жителям материка такие отношения кажутся странными, я их понимаю. Но если ты захочешь, к тебе и дальше будут обращаться с титулом. Просто у нас так не принято.
От этого небольшого, но важного разговора на душе у Марии стало еще чуточку теплее.
Город был достаточно велик, но практически не имел многоэтажных строений. Ни один из домов даже близко не напоминал дворец или замок. Все они были практичны и удобны. И от дома, где жил король Нисландии, отличались лишь чуть более скромными размерами. Ближе ко «дворцу» стояли дома знати. Мария поняла, что здесь до сих пор предпочитают жить большими семьями. То есть, женившись, сын не строит себе новый дом, а приводит жену в родительский. Благо, что из-за длины этих самых домов молодые и родительская семья встречались только в трапезной.
Пока Мартин объяснял ей, кто из лордов, где и как живет, у Марии назрел вопрос, который, поколебавшись, она все же задала мужу:
— А где твои родители?
— Мать умерла очень давно. Я ее слабо помню: мне было всего четыре года. А у отца воспалилась старая рана, и пять лет назад душа его ушла к Господу…
— Прости… тебе, наверное, тяжело это вспоминать…
Мартин промолчал и отвлек ее тем, что сообщил:
— Смотри, вот здесь — лучшая мастерская в городе.
Это был ткацкий цех, где специфический и не очень приятный запах ланолина смешивался с еще более неприятным, но незнакомым Марии. Заметив, что жена слегка сморщила нос, Мартин пояснил:
— Это жировые светильники. Зимой темнеет рано, а без света много не наработаешь.
Город они проехали насквозь, задержавшись всего несколько раз: в ткацкой мастерской, на довольно большом рынке, расположенном далеко от моря, где, к удивлению Марии, рыбой не торговали. Осмотрели самый большой отдельно стоящий магазин с привозными тканями и скорняжную мастерскую.
Разумеется, такой златотканой роскоши, как во дворце, Мария не увидела. В магазине торговали в основном грубоватыми льняными тканями, шерстью и полушерстью самых непритязательных расцветок. Здесь же продавали местное сукно и, как ни странно, готовые головные уборы для горожан и простонародья.
Мастерская, где выделывали шкуры, пахла отвратительно: прогорклым жиром и тухлым мясом. Плюсом добавлялись какие-то мерзкие химические запахи. Зато сами шкуры, еще не проданные с прошлой зимы, оказались совершенно восхитительны: тот самый белоснежный мех, из которого была сшита подаренная Марии шуба. Короткий рыжеватый, норка, как пояснил с вежливым поклоном сар Хансмор. Песец, густой и пушистый длинноворсовый мех с отчетливым серебристым отливом.
— Зимой охотники сдают сюда добычу, а сар Хансмор ездит с ней на материк и продает шкурки там, — пояснил Мартин.
Почти все, что Мария видела, ей нравилось. Этот мир казался ей гораздо более понятным и уютным, чем королевский дворец Бритарии. Пусть с ними и ехала охрана, но даже это было скорее данью традиции. Здесь, на острове, не было нищих и бездомных, здесь не было мародеров и грабителей. Здесь было безопасно. Так что юная королева Нисландии чувствовала, как оживает в ней надежда на самую обычную человеческую жизнь.
— Конечно, за день мы не сможем посмотреть все подряд (полностью), но я хочу показать тебе главный источник нашего дохода, — Мартин был серьезен и не слишком понимал, что нужно думать о жене. Пока просто присматривался к непонятной чужестранке.
Ехать пришлось довольно долго: часа два от городской черты, не меньше.
— Этот поселок называется Нордевик, — Мартин протянул ей руку, помогая выйти из кареты. — Здесь добывают и солят треску.
Даже жители этой деревни держались при виде короля достаточно свободно. Никто не лебезил и не заглядывал правителю в глаза, хотя кланялись ему с явным уважением. Мария осмотрела главную достопримечательность поселка: огромный погреб, внутри которого царил холод.
— Каждую зиму мужчины отправляются к ледникам в самые холодные дни. Рубят лед и набивают им огромную яму, пересыпая соломой, чтобы лед не таял. Для этого мы даже посылаем сюда коней из города. Зато благодаря этому льду рыба не портится даже в достаточно жаркие дни.
Весь подпол был забит огромными, в человеческий рост, бочками с белесыми соляными пятнами на выгнутых темных боках. В этих бочках лежала похожая на грязные тряпки соленая треска, лишенная головы и хребтины.
— Осенью бочки вывозят на материк и продают вашим купцам. А уж они, накинув чуть ли не две цены, кормят рыбой бритарских горожан.
Всю следующую неделю Мартин посвятил жене. Они медленно и методично объезжали поселок за поселком. Хотя интерес Марии к жизни простых рыбаков и пастухов казался ему странным, тем не менее он молча соглашался с любой ее просьбой: никаких особых тайн на острове не было. А если юную королеву интересуют такие вещи, как стрижка овец или огромная куча отходов от переработки рыбы, ну что ж, пусть смотрит и спрашивает. Тем не менее к концу недели он чувствовал себя несколько вымотанным. Да и Гульда с недовольным изумлением начала бурчать:
— И куда ее все время носит?! Виданное ли дело, чтобы мужняя жена не домом занималась, а порхала целыми днями непонятно где! Нет бы на собственную кухню заглянуть…
В конце концов, терпение закончилось даже у Мартина. Однако конфликта он не хотел и потому разговор завел очень аккуратно:
— Скажи, Мария, мы объехали уже достаточно много окрестных деревень… Зачем тебе это нужно? Не подумай, я не собираюсь ограничивать тебя, но в глазах лордов и народа наши поездки выглядят странно.
Молодая жена чуть нахмурилась, и некоторое время Мартин думал, что она не ответит, но потом Мария заговорила…
И тут король услышал удивительное:
— Я почти ничего не знаю даже о жизни своего собственного бритарского народа. Мне всегда казалось странным жить на деньги, которые собирают с этих самых людей: всяких там крестьян и кузнецов, и при этом никогда не видеть их в глаза. Раз уж мне придется жить в Нисландии все оставшиеся годы, то я хотела познакомиться не столько с людьми, сколько с ремеслами, которыми здесь владеют. Согласись, что большая часть народа живет достаточно бедно. Иногда на целый крестьянский поселок бывает всего три-четыре коня…
— Если коням, кроме сена больше ничего не давать, у них не будет сил на работу. Прости, что перебил тебя, но этих коней приходится подкармливать привозным зерном. Содержать больше живности может далеко не каждая деревня. Требуются же не только кони, но и хотя бы пара коров. Иначе начинают болеть дети.
— Вот именно об этом я и думала, Мартин. Вот смотри: в первый день мы осматривали мастерскую сара Хансмора. Он скупает у охотников и выделывает прекрасные шкуры, удивительно красивый и дорогой мех. Но почему он увозит на продажу шкуры, а не готовые изделия? Помнишь, два дня назад был очень холодный и ветреный день? Ты еще ехать не хотел. В деревне, там, где пастухи живут, мы видели на женщинах кацавейки из норки и полушубки из песца. Теплые, но не очень красивые и неуклюже сшитые. Я не понимаю, почему Нисландия не торгует готовыми шубами и пелеринами.
Мартин с недоумением пожал плечами и ответил:
— Не знаю. Вообще-то, так было всегда, и отец сара тоже торговал шкурами.
— Вот об этом я и говорю! Я смотрела на жизнь города и деревень свежим взглядом и заметила несколько вещей, которые могли бы сделать существование людей легче! Понимаешь? Если обустроить скорняжную мастерскую и шить дорогую одежду для знати, денег в итоге станет больше!
Мартин с изумлением смотрел на молодую женщину, только сейчас начиная понимать, какое странное существо досталось ему в жены. Нельзя сказать, что ее идея была плоха. Но вот то, что о делах обогащения говорят не на государственном совете, то, что эти слова прозвучали из уст совсем молодой девушки — это не укладывалось у него в голове. Он даже не знал, что следуют ответить Марии.
Глава 25
Природа острова, который Мария осмотрела сколько могла, оказалась достаточно нищей. Не было леса как такового, только изредка встречались отдельные деревья, явно посаженные людьми. Даже кустарники практически отсутствовали.
Единственное, чем богат был остров — это ледники. Но если раньше Мария представляла себе ледники чем-то гигантским и величественно-белоснежным, искрящимся бриллиантовой пылью под лучами солнца, то местные ледники вблизи напоминали своим цветом шкуру какого-то экзотического черно-белого зверя. Издали они казались прекрасными и нежно-голубыми, но вблизи эта «звериная шкура» “недовольно” морщилась, и становились видны ярко-черные полосы и неровные штрихи, оставленные вулканическим пеплом.