— Около пятнадцати лет назад вулкан Рикиньяро начал действовать: в небо взлетали гигантские клубы дыма и сажи, а по склонам текла лава. Это было красиво и страшно…
— Сколько тебе тогда было лет? — спросила Мария.
— Лет семь или восемь, — ответил муж. — Потом вулкан затих, а на грязные склоны лег новый снежный покров. За лето он стаивает, и становятся видны следы пепла. Вот эти самые черные загогулины, про которые ты спрашивала.
— Мартин, а сколько всего в Нисландии вулканов?
— Никто не считал, — засмеялся король. — Но точно больше ста. Иногда они дымят и по новому раскрашивают ледники.
Конечно, Мария пыталась провести аналогии с земной географией, но единственная карта, которую показывал ей мэтр Холантер в библиотеке, не связалась в ее памяти ни с одним земным островом. Однако больше всего действующие вулканы и ледники на холодном острове напоминали ей земную Исландию. К сожалению, как раз о природе Исландии она знала ничтожно мало. И вот теперь ей придется как-то обустраивать свою жизнь в стране с похожим названием.
Марию слегка смущало отношение к ней мужа: она его не понимала. Раз в три-четыре дня он приходил в ее комнату и ночевал рядом с ней, не делая никаких телодвижений. Он был внимателен и очень дружелюбен, охотно выделил ей кусок земли недалеко от дворца и, запретив копаться в земле самой, назначил рабочего.
Этот самый рабочий полностью соответствовал своему имени. Барди — значит бородатый. Борода у мужчины и в самом деле была весьма заметной, густой и устрашающей. Да и внешне Барди вполне напоминал собой медведя. Однако все указания Марии выслушал внимательно и, разбирая семена и корешки, привезенные ею, пообещал высадить все, как положено, и проследить за растениями.
В целом Мартин охотно шел навстречу всем пожеланиям жены, а требовал пока от Марии совсем мало. Например, он настаивал, чтобы раз в неделю, в день перед воскресеньем, она присутствовала на ужине в трапезной.
— Теперь я женат, и лорды будут брать с собой своих жен и дочерей, а также сыновей. Здесь, в моем доме, молодежь будет знакомиться. Их родители будут присматривать свои детям женихов и невест и договариваться о свадьбах. Если ты не будешь присутствовать, женщинам вход в дом будет запрещен.
— Почему? — удивилась Мария.
— Не знаю, такова традиция.
— А где же они встречались, когда ты был еще не женат?
— Город не так и велик, иногда молодежь могла видеть друг друга издалека, где-нибудь на рынке или в лавке. Но чаще всего близко они знакомились уже на собственной свадьбе.
— Мартин, я слабо представляю, какие средства нужны для того, чтобы каждую неделю кормить такую кучу людей, — Мария вопросительно смотрела на мужа.
— Ты немножко не понимаешь, Мария. На такие обеды приглашают не так много людей, как ты думаешь. Только тех, у кого есть дочери и сыновья брачного возраста. Не все лорды живут в столице, некоторые, и их довольно много, живут на своих землях, в селах и деревнях. Приглашения не рассылаются всем сразу. Список гостей будет готовить брат Иоханесс. Тот молодой священник, помнишь?
— Он что, лично знает всех лордов? — Марии и в самом деле было любопытно.
— Ну конечно, нет! Но он ведет родовые книги и следит за тем, чтобы браки не заключались внутри одной семьи. Предки запрещали такое, считая, что это ослабит потомков.
В общем то все это было весьма логично: близкородственные браки к добру не приводят, уж это то Мария знала прекрасно, достаточно вспомнить хотя бы династию Габсбургов. Это у них была мода жениться на племянницах и кузинах. И кончилась вся история этой семьи полоумным королем Карлом Вторым, абсолютно бесплодными, слабоумным и страдающим от множества заболеваний. Да и до него Габсбурги славились по всей Европе рекордным количеством сумасшедших и больных правителей.
Узнавать новый мир было необыкновенно интересно. Но Марию так смущали отношения с собственным мужем, что в какой-то момент она не выдержала. В один из его ночных визитов, когда он ворочался рядом с ней, она тихонько спросила:
— Мартин, я внушаю тебе отвращение?
— Что?! Что за глупости?! — Мартин резко сел на кровати, потом, привычно перемахнув через невысокие перила и спрыгнув на пол, завозился у стола. Кресало щелкнуло несколько раз о кремень, и, наконец, на столе слабо загорелась свеча.
— Пойди сюда, Мария, — он устроился за столом и указывал ей на место напротив.
Смущаясь под его взглядом, Мария неловко сошла по ступенькам, послушно села на указанное место и уставилась на стол, стесняясь поднять глаза.
— Ответь мне, что вызывает твои опасения?
— Лорена… — почему-то Мария ответила шепотом.
— Я не знаю, кто и что успел тебе насплетничать… Разумеется, я никогда не жил монахом… — Мартин откашлялся и, уже понижая голос, добавил: — Но я обещал, что буду относиться к тебе уважительно. Никаких других женщин рядом со мной нет и не будет. Я не просто взрослый мужчина, я правитель этой страны. Я подписал документы и взял тебя в жены и собираюсь сдержать свое слово перед людьми и Богом. Что тебя еще тревожит?
— Ты… Ну, ты не пытаешься получить то, что… В общем, супружеский долг… — Мария и сама понимала, что говорит на редкость косноязычно. Но ей очень хотелось выяснить все здесь и сейчас.
В полумраке спальни Мартин по-кошачьи фыркнул и ответил:
— Я так и думал. Запомни, пожалуйста, я не насильник. Когда ты решишься, тогда и…
Этот ответ устроил Марию более чем, но именно сейчас она почувствовала себя особенно неловко: «Не сочтет ли он этот разговор приглашением?!». Она торопливо задала еще один вопрос:
— Тогда… Ну, в первую ночь… ты сказал, что не желаешь, чтобы слуги сплетничали. Но ведь они точно знают, что ты ночуешь не в нашей спальне, а у кого-то другого.
— Не у кого-то другого, а в своей собственной постели. Надеюсь, ты не подозреваешь, что я таскаю туда горничных или Гульду?! — в голосе мужа отчетливо слышался смех. — Я рад, что у тебя проснулся интерес к моей ночной жизни, — чуть ехидно добавил он.
Мария не представляла, как выйти из этой смущающей ее ситуации, и с облегчением услышала слова мужа:
— Ложись, я задую свечу… И спи спокойно: ты моя жена, и ты под моей защитой.
Утром, первый раз за все время Мартин отказался ехать с ней:
— Прости, но сегодня на Совет соберутся лорды, и это может затянуться.
У молодой жены было такое растерянное лицо, как будто она не понимала, чем заняться без мужа. У Мартина мелькнула странная мысль: «А не пригласить ли ее на Совет? Она, конечно, не опытна, зато очень неглупа и знает много интересных вещей, о которых мы можем даже не подумать…».
Однако, представив себе шок, который испытают лорды, он решил не рисковать.
В истории нисландцев только дважды были случаи, когда королевам дозволялось сидеть в Совете. Но это всегда были необыкновенные женщины, добившиеся своими делами официального приглашения от Совета лордов. Мартин с улыбкой взглянул на жену, сам удивляясь тому теплу, которое разливалось у него в душе в ее присутствии, и подсказал:
— Если хочешь, я пришлю тебе Гульду, она покажет кладовые. Твоя комната специально оставлена такой пустой по моему приказу. Это для того, чтобы ты могла обставить ее по собственному вкусу. Я опасался, что если покои обставят без тебя, так, как принято у нас, тебе не понравится. Ты сможешь выбрать и шторы, и скатерти, и другое, — он несколько небрежно махнул рукой, поясняя: — Всякое такое, что вы, женщины, очень цените.
— А как принято обставлять комнаты у вас, Мартин?
Муж удивился, минуту помолчал, соображая, и Мария торопливо растолковала:
— Я же видела только трапезную, ну и еще мастерские. Мне хотелось бы узнать, как обставляют жилые комнаты здесь, в Нисландии.
— Что ж, попроси Гульду отвести тебя ко мне в спальню. Впрочем, не нужно… Я сам ей велю.
Глава 26
Не слишком довольная Гульда вела Марию по дому, открывая одну дверь за другой:
— Которые кладовки с краю, в таких завсегда продукты хранят. А которые ближе к центру дома — тут всякое другое добро.
Осмотрели спальни для слуг, кухню, всевозможные хранилища и склады.
— А вот комната господина, — Гульда посторонилась, пропуская Марию вперед.
Чисто… Немного пахнет мятой, слегка воском и почему-то — пустым безлюдным коридором старого заброшенного здания.
Такая же высокая кровать, как в ее спальне, но рядом с лесенкой брошена огромная шкура неизвестного зверя: ноги утонули в мягком и теплом ворсе. Мария с интересом посмотрела на покрывало: «Надо же, кто бы мог подумать! По Мартину и не скажешь, что он такой любитель роскоши.».
Покрывало, скатерть и длинные в пол шторы на окнах, изготовленЫ из плотного рыже-коричневого бархата и расшиты по краям золотым шнуром. Мария погладила шелковистый ворс ткани на столе, посмотрела на подушки, лежащие на тяжелых стульях с высокой спинкой. Обратила внимание, что стена над кроватью тоже затянула шкурой с длинным черным ворсом — скорее для красоты, чем для защиты от холода. Пусть на улице уже осень, дожди и ветер, но в доме всегда тепло.
Стена же напротив кровати увешана различным оружием: сабли разной степени изогнутости, ножи и кинжалы, странноватые короткие копья с начищенными до блеска наконечниками. А в центре всего этого великолепия — огромный, почти в рост человека, щит, зауженный книзу.
Левая половина щита темно-синяя, правая — ярко-алая. По центру эти два цвета разделяет белая не слишком широкая полоса. И на фоне ярких красок золотом горит металлический чеканный дракон, распустивший крылья и оскалившийся. Изо рта дракона вылетают языки пламени, а на голове его блистает корона с теми самыми черными вулканическими камушками, добавляя мифическому существу величия.
— Ого! Какой красивый! — работа и в самом деле была весьма искусная и мастерски выполненная. Мария подошла ближе и дотронулась до теплого золотого тела